В эпоху интеллектуальной сверхспециализации Мюррей Ротбард проявил себя как создатель грандиозной системы. Ротбард, экономист по профессии, создал систему социальной и политической философии, краеугольными камнями которой стали экономика и этика. На протяжении столетий экономика и этика (политическая философия) все более расходились от своего первоначального истока, образуя обособленные и, кажется, не связанные между собой интеллектуальные сферы. Экономическая теория была ценностно нейтральной «позитивной» наукой, а этика (если ее вообще можно было считать наукой) оставалась наукой нормативной. Результатом такого разделения стал тот факт, что концепция собственности стала исчезать — чем дальше, тем это было заметнее — из поля зрения обеих дисциплин. Экономистам вопросы собственности казались слишком нормативными, а с точки зрения политических философов проблема собственности выглядела чересчур экономически приземленной. Уникальным вкладом Ротбарда является переоткрытие им собственности и прав собственности в качестве общей основы и для экономической теории, и для политической философии, а также сделанная им систематизированная реконструкция и концептуальная интеграция современной маржиналистской экономической теории и политической философии естественного права в единую моральную науку: либертарианство.

Недавние убийства в школах с применением огнестрельного оружия привели к тому, что появилось еще больше желающих ограничить право на владение оружием или вовсе лишить нас его. В эти неспокойные времена особенно важно не забывать о том, откуда берется это право. С этой целью в этой заметке я хотел бы обсудить прекрасное эссе философа Лестера Х. Ханта “Оружие и самооборона”, которое только что было опубликовано в Routledge Companion to Libertarianism. (Приятно, что человек по фамилии Хант защищает право на владение оружием).

Более двух лет мир был охвачен ковидоманией. Самые обычные люди во всем мире не только приняли ковидный нарратив, но и горячо поддерживали политиков — сильных мужчин и женщин, — которые брали на себя диктаторские полномочия, приостанавливали действие прав человека и политические процессы, действовали так, как будто только смерть от ковида имеет значение, закрывали школы, закрывали предприятия, не давали людям зарабатывать на жизнь, вызывали массовые страдания, бедность и голод.

Чем чаще эти сильные мужчины и женщины делали подобные вещи, тем громче были аплодисменты и тем чаще произносились оскорбления в адрес тех, кто осуждал такие действия. Полицейские издевательства над теми, кто выступал против ковидного нарратива, подбадривались населением, желающим, чтобы недоброжелатели предстали перед судом.

В начале прошлой недели шриланкийские протестующие решили освежиться в бассейне президента Готабайи Раджапакса. Эти люди достигли сразу двух целей — освежились после сорокоградусной жары в Коломбо и устранили причину беспрецедентного экономического кризиса, который в настоящее время разрушает страну. За последний год уровень инфляции в Шри-Ланке превысил 50 процентов, при этом цены на продукты питания выросли на 80 процентов, а транспортные расходы — на 128 процентов. Столкнувшись с ожесточенными протестами, правительство Шри-Ланки объявило чрезвычайное положение и разместило по всей стране войска для поддержания порядка.

31 января 2011 года мир узнал о том, что студенты старших курсов обладают экстрасенсорными способностями. Заголовки газет сообщали, что в результате лабораторных экспериментов, проведенных на более чем 1000 человек, были обнаружены доказательства экстрасенсорного предвидения — способности видеть будущее с помощью экстрасенсорного восприятия. Это не была работа какого-то неизвестного сумасшедшего: статья была написана ведущим профессором психологии Дэрилом Бемом из Корнельского университета Лиги плюща. И она появилась не в каком-то малоизвестном издании — она была опубликована в одном из самых авторитетных, мейнстримных, рецензируемых журналов по психологии. Казалось, наука официально признала явление, которое до сих пор считалось совершенно невозможным.

2 июля 1881 года, всего через четыре месяца после начала первого срока президента Джеймса А. Гарфилда, разъяренный адвокат из Иллинойса по имени Шарль Дж. Гито выстрелил в Гарфилда на железнодорожной станции в Балтиморе, штат Мэриленд. У Гито был мотив. Он считал, что Гарфилд должен был предоставить ему работу в новой администрации за заслуги в предвыборной кампании. Но этого не произошло. Это была месть. Гарфилд умер от неудачного лечения несколько месяцев спустя.