Судья Наполитано читал лекции в Университете Мизеса многие годы. И каждый раз в своей вступительной лекции он делал одно и то же пугающее окончание. И лишь после ужасов этого года меня осенило, что, возможно, его слова не были лишены смысла.

Уважаемый судья часто упоминал почти в шутку libido dominandi — желание доминировать или волю к власти, описание которой мы найдем еще у Аврелия Августина. Мы находим похожие идеи в главе “Почему худшие приходят к власти” в книге Хайека “Дорога к рабству” и, безусловно, в устрашающе актуальном произведении Роберта Хиггса.

Запоминающийся финал лекции Наполитано таков:

Я ожидаю, что умру, верный своим основным принципам… в своей постели, в окружении людей, которые меня любят. Некоторые из вас могут умереть, верные своим принципам, в государственной тюрьме. И некоторые из вас могут умереть, верные своим основным принципам, на площади правительственного города под звуки государственной трубы.

Несколько раз мне посчастливилось слышать эти слова вживую, но они всегда казались мне неким преувеличением. В комнате воцарялась мертвая тишина, я чувствовал тошноту и мурашки бегали по моей коже. Но не могло же все быть так плохо, не так ли?

Безумие 2020 года заставило меня пересмотреть свое мнение.

Контроль над жизнями Других

Желание господствовать над другими до некоторой степени является естественным. Возможно, это следует из нашего неуместного чувства превосходства (см., например, эффект Lake Wobegon) или из высокомерной “претензии знания”, или, возможно, из неспособности увидеть весь спектр ценностей, которые предоставляют другие: нам кажется, что мы лучше знаем, как нужно делать то или другое; если бы только я был главным, мир был бы лучше.

В 2020 году вездесущая жажда господства пережила идеальный шторм — шторм, который развязал руки жаждущим власти и высвободил их энергию, чтобы поучать нас и командовать нами и указывать всем и везде, что им позволено, а что нет. В этом ужасно не то, что желание править другими существует — оно всегда было, — а то, что силы, которые обычно сдерживают его, каким-то образом просто сдались.

В первые дни пандемии те из нас, кто зарабатывает на жизнь написанием слов, боролись за либертарианство: “В пандемии нет либертарианцев”, — сказали они. Возможно, ответили мы вежливо, напуганные, как и все, тем, о чем мы тогда ничего не знали. Но оказалось, что этатистов в пандемии тоже нет, ведь повсеместно властями отменялись правила, которые считались “полезными” в обычное время, но во время эпидемии вдруг оказалось, что они мешают производству и распределению крайне необходимых товаров.

Оглядываясь назад, этот спор кажется странным — и мы забыли его суть. Теперь люди от Пола Кругмана до Тайлера Коуэна, похоже, думают, что либертарианцы правят миром и либертарианцы виноваты во всем, что пошло как-то не так. В гонке за централизованное планирование всего, — от производственных решений до того, кто может выходить из дома и в чем, все остальные заботы — кроме, естественно, Black Lives Matter — были выброшены за борт.

Либертарианство — это не идеология о том, какой результат лучше, как бы вы не определяли этот результат. Дело не в том, как “нам” решить медицинскую проблему или как лучше всего смягчить последствия таких бедствий, как пандемии. Дело даже не в том, как распределить головокружительный излишек, который создают наши высокопроизводительные экономики. Речь идет о том, кто принимает решения. Речь идет не о том, как лучше всего минимизировать угрозы пандемии, не о том, как лучше всего оптимизировать какую-то воображаемую частную или социальную функцию, и не о том, как лучше всего обеспечить долгую и здоровую жизнь.

Решает тот, кто владеет. Если вы — хозяин и распорядитель своего тела хотите добавить в него вредные наркотики, милости прошу. Это не мое дело. Если вы хотите носить с собой кристаллы, защищающие от зла ​​или от розовых слонов, скрывающихся в тени, — сколько угодно. Если вы хотите одеться в экипировку, которая как бы защищает вас от невидимых микробов, — на здоровье!

Но у вас нет права требовать от других следовать вашему примеру. Вы не можете, как Тайлер Коуэн просто сказать: “На самом деле [свобода] просто не стоит того” Он, как его метко поддел его Дэвид Хендерсон, “похоже, подменяет чужие ценности своими” — смертный грех для любого, кто что-то говорит о свободе.

И он был не единственным. Поддавшись соблазну командовать другими, “либертарианцы” по обе стороны Атлантики начали ссылаться на внешние факторы и общественные блага, чтобы оправдывать одну явно несправедливую и агрессивную политику за другой. Сэм Боуман, самопровозглашенный неолиберал, ранее работавший в Институте Адама Смита, как и Коуэн, является одной из наиболее заметных потерь.

Но общественное здравоохранение не является общественным благом, как недавно написал Мишель Аккад в ответ на Грейт-Баррингтонскую декларацию:

Жизнь и здоровье человека — это частные блага, а не общие. Очевидная метафизическая истина состоит в том, что мое здоровье и моя жизнь могут быть только моими и не разделяются ни с кем, и уж тем более с политическим сообществом в целом. По сути, “общественное здравоохранение” — это оксюморон, поскольку “общественность” как абстракция не имеет никакого отношения к здоровью. Только люди здоровы или нет.

Локдауны, как политика борьбы с пандемией — это идеальная стратегия доминирования: если уровень инфицирования снизится, — отлично; вы выиграли и можете применить ту же политику контроля в следующий раз, когда надвигается какая-то предполагаемая катастрофа. Если уровень заражения останется прежним или повысится, вы будете блокировать еще сильнее — и снова успех. Каким должен быть мир, чтобы вы уступили? Что должно произойти, чтобы вы сказали: “На самом деле, лишение наших людей свободы и достоинства, похоже, не помогает нам в сокращении инфекций”? Не существует обстоятельств, при которых изоляторы согласятся с тем, что их политика в отношении пандемии не работает или, что более важно, противоречит свободе или человеческому достоинству.

Кругман и истинный либерализм

Что интересно, Кругман почти все понял. Критикуя либертарианцев за все, что не так в пандемической Америке — да, это так же глупо, как это звучит, — он пишет:

Многие вещи должны быть предметом личного выбора. Правительство не имеет права диктовать ваши культурные вкусы, вашу веру или то, что вы решаете делать с другими согласными взрослыми.

Раньше мы думали, что либералы хотят освободить людей от ограничений правительства, в этом фундаментальный подход невмешательства. Американские либералы давно забыли об этом понимании: дело больше не в том, чтобы оставить людей в покое, а в том, чтобы исправить их мыслепреступления, прежде чем они проявят себя в реальном мире. Тем не менее, современные либералы на словах признают это понимание, а затем разворачиваются на 180 градусов, и начинают перечислять виды деятельности, которыми теперь управляет правительство: что носить на публике; куда вам идти что вам думать; чем и с кем вам торговать; следя, попутно, за тем, чтобы вы случайно не разносили микробы.

Пандемия выявила худшее в людях и ясно выявила то, что всегда просматривалось под поверхностью: врожденное желание доминировать над другими, чтобы поставить их на место, засунуть им в глотки их бессмысленные идеи, вырядить их в шутовскую одежду, высмеивать и нападать на тех, кто отклоняется от Единой Истинной Правительственной Веры. Пандемия показала, кто искренне поддерживает и уважает ценности, которых могут придерживаться другие, и кто поддался искушению власти и готов силой пресекать ошибочные действия нашего невежественного быдла.

“Свобода находится в человеческом сердце, — сказал судья Наполитано, — но она должна делать больше, чем просто лежать там”. Помните об этом, когда вас лишают свободы во имя благополучия всех остальных.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев