В начале прошлой недели шриланкийские протестующие решили освежиться в бассейне президента Готабайи Раджапакса. Эти люди достигли сразу двух целей — освежились после сорокоградусной жары в Коломбо и устранили причину беспрецедентного экономического кризиса, который в настоящее время разрушает страну. За последний год уровень инфляции в Шри-Ланке превысил 50 процентов, при этом цены на продукты питания выросли на 80 процентов, а транспортные расходы — на 128 процентов. Столкнувшись с ожесточенными протестами, правительство Шри-Ланки объявило чрезвычайное положение и разместило по всей стране войска для поддержания порядка.

Через день Газета New York Times опубликовала новый эпизод The Daily Podcast, в котором обсуждались некоторые из причин, стоящих за коллапсом. Они рассказали о том, как годы безответственного заимствования средств политической династией Раджапакса в сочетании с ущербом, нанесенным туристической отрасли Шри-Ланки ковидными локдаунами истощили валютные резервы страны. Вскоре страна оказалась не в состоянии производить выплаты по долгам и импортировать товары первой необходимости, такие как продукты питания и бензин. Странно, но ведущие подкаста, который ежемесячно слушает более 20 миллионов человек, ни разу не упомянули печально известный запрет президента Раджапаксы на удобрения в течение тридцатиминутного эпизода.

На самом деле запрет на удобрения был одной из основных причин беспорядков. Сельское хозяйство является важнейшим сектором экономики Шри-Ланки. Около 10 процентов населения работает на фермах, а 70 процентов жителей Шри-Ланки прямо или косвенно зависят от сельского хозяйства. Особенно важно производство чая, на которое приходится более десяти процентов экспортных доходов Шри-Ланки. Чтобы поддержать эту жизненно важную отрасль, страна тратит сотни миллионов долларов в год на импорт синтетических удобрений.

Во время своей предвыборной кампании в 2019 году Раджапакса пообещал отучить страну от этих удобрений с помощью десятилетнего перехода на органическое земледелие. Он ускорил реализацию своего плана в апреле 2021 года, внезапно запретив синтетические удобрения и пестициды. Он был весьма уверен в своей политике, о чем говорит хотя бы название его статьи для Всемирного экономического форума в 2018 году (которую незаметно удалили): “Вот как я сделаю свою страну снова богатой к 2025 году”. Как пишет автор-экомодернист Майкл Шелленбергер, результаты эксперимента с примитивными методами ведения сельского хозяйства были “шокирующими”:

Более 90 процентов фермеров Шри-Ланки использовали химические удобрения до их запрета. После их запрета потери урожая составили 85%. Производство риса упало на 20 процентов, а цены взлетели на 50 процентов всего за шесть месяцев. Шри-Ланка была вынуждена импортировать рис на 450 миллионов долларов, несмотря на то, что всего несколько месяцев назад ей его полностью хватало. Цены на морковь и помидоры выросли в пять раз. … [Экспорт чая упал] на 18 процентов с ноября 2021 года по февраль 2022 года, достигнув самого низкого уровня за более чем два десятилетия".

Конечно, политика Раджапаксы была не просто результатом откровения, явившегося ему во сне. Как отмечает Шелленбергер, запрет был вдохновлен мальтузианским экологизмом, возглавляемым такими фигурами, как индийская активистка Вандана Шива, которая прошлым летом радостно одобрила запрет. Иностранные инвесторы, придерживающиеся той же идеологии, также хвалили Шри-Ланку за то, что “вопросы устойчивого развития и ESG (экологического, социального и корпоративного управления) стали ее главным приоритетом”. ESG представляет собой тенденцию (или долгосрочный сдвиг, в зависимости от того, кого вы спросите) в приоритетах некоторых инвесторов. Проще говоря, это попытка направить капитал в организации, которые способствуют достижению ряда аморфных целей в области экологии и социальной справедливости, а не в предприятия, которые с наибольшей вероятностью добьются успеха и получат прибыль.

Сторонники ESG добиваются введения государственных мандатов, обязывающих предприятия раскрывать информацию, связанную с экологией и другими социальными целями. Это искажает рынки капитала и вредит их бесперебойному функционированию, а в некоторых случаях стимулирует красиво звучащие, но экономически неэффективные проекты, например, возврат к примитивному сельскому хозяйству. “Государство Шри-Ланка имеет почти идеальный рейтинг ESG — 98,1 по 100-балльной шкале”, — отмечает Дэвид Блэкмон в Forbes, и “правительство, которое в последние годы заставляло страну достигать этой цели, [в результате] потерпело крах”. Другими словами, опыт Шри-Ланки демонстрирует, к чему может привести искажение рынков во имя утопических приоритетов.

Рассмотрим долгосрочную перспективу. На протяжении большей части истории человечества фермеры производили только экологически чистые продукты питания, и еды было так мало, что, несмотря на гораздо меньшую численность населения в прошлом, недоедание было обычным явлением. Долгосрочное глобальное снижение уровня недоедания — одно из самых важных достижений человечества. Лишенные чувства истории и воспринимающие изобилие пищи как должное, защитники окружающей среды хотят преобразовать глобальную продовольственную систему в органическую модель. Они считают современное сельское хозяйство экологически вредным и хотели бы перейти к натуральным удобрениям, которыми пользовались наши далекие предки, таким как компост и навоз.

Однако современный тип сельского хозяйства не только оптимален для производства достаточного количества пищи, чтобы прокормить человечество, но и во многих отношениях лучше для окружающей среды. Масштабный мета-анализ, проведенный экологами Майклом Кларком и Дэвидом Тилманом, показывает, что натуральные удобрения, используемые в органическом сельском хозяйстве, приводят к большему загрязнению окружающей среды, чем обычные синтетические продукты. Удобрения и пестициды также позволяют нам обрабатывать землю более интенсивно, что ведет к все более высоким урожаям, позволяющим выращивать больше еды на меньшей площади. По словам члена правления HumanProgress Мэтта Ридли, если бы мы попытались накормить мир, используя сельское хозяйство образца 1960 года, нам пришлось бы обрабатывать в два раза больше земли, чем сегодня.

Использование земли под сельхознужды достигло своего пика и сейчас идет на спад. Пока урожайность культур продолжает расти, все больше и больше земли будет возвращаться в природные экосистемы, которые гораздо более биоразнообразны, чем любая ферма. Умное сельское хозяйство позволяет природе возродиться.

В богатых странах общепринятое сельское хозяйство становится все более эффективным, используя все меньше ресурсов для выращивания все большего количества продовольствия. В США, несмотря на 44-процентный рост производства продуктов питания с 1981 года, использование удобрений почти не увеличилось, а применение пестицидов сократилось на 18%. Как отметил уважаемый ученый-эколог из Рокфеллеровского университета Джесси Аусбел, если бы фермеры во всем мире переняли современные и эффективные технологии американских фермеров, “площадь размером с Индию или США к востоку от Миссисипи могла бы быть освобождена от сельского хозяйства”.

Самое главное, что необходимо повторить, — общепринятое сельское хозяйство кормит мир. После “зеленой революции” 1950-х и 60-х годов (имеется в виду создание новых высокопродуктивных сортов сельскохозяйственных культур, — прим.ред.) мировое сельскохозяйственное производство стремительно выросло в результате чего в 2017 году мировое предложение продовольствия достигло почти 3000 ккал в день, по сравнению с чуть более 2000 в 1961 году. Хотя голод сейчас снова актуален, его причинами являются война, экспортные ограничения и ошибочная политика таких лидеров, как Раджапакса, а не отсутствие возможности производить достаточное количество продовольствия. Запрет на удобрения был не единственным фактором экономического краха в Шри-Ланке. Значительная часть ущерба была также вызвана поспешностью введения запрета на удобрения и сложностью получения достаточного количества органических альтернатив. Однако идея о том, что органическое сельское хозяйство может производить достаточно продовольствия для всего мира, является недостижимой фантазией, основанной на натуралистическом заблуждении — безосновательном представлении о том, что все современное, например, сельское хозяйство, включающее неприродные компоненты, созданные изобретательностью человека, должно уступать полностью природному предшественнику.

Как отмечают Тед Нордхаус и Салони Шах из Breakthrough Institute, “нет буквально ни одного примера того, как крупная страна-производитель сельскохозяйственной продукции успешно перешла на полностью органическое или агроэкологическое производство”. Мы никогда не должны считать само собой разумеющимся фактом редкость голода в наше время или романтизировать полностью органическое прошлое сельского хозяйства. К сожалению, это заблуждение, похоже, распространяется, чему способствует глобальный сдвиг в сторону ESG. В прошлое воскресенье Нарендра Моди, премьер-министр Индии, во время выступления в Гуджарате восхвалял “естественное земледелие”, называя его способом “служить матери-земле” и обещая, что Индия будет “двигаться вперед по пути естественного земледелия”. Будем надеяться, что этого не случится.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев