Более высокий уровень смертности от коронавируса в Швеции по сравнению с другими северными странами: «сухой трут» и другие важные факторы
В дискуссиях о коронавирусе есть одна очень странная деталь — практически полное отсутствие нюансов. Нарратив звучит примерно так: моральный долг сегодняшнего дня — ввести локдауны, потому что это уменьшит социальное взаимодействие, передачу вируса и смертность.
И тут внезапно самая любимая из всех стран — Швеция, — оказывается вне этого нарратива. Она становится ненормальной и нечестивой. Ее более легкий подход обсуждается как “История, предостерегающая мир”, “Очень шведская разновидность неудачи” и “Мрачная правда о шведской модели”.
Разрешение ресторанам, школам и парикмахерским оставаться открытыми в разгар пандемии вызвало ожесточенную международную оппозицию. Нам говорят, что за то, чтобы сохранить свое общество более открытым, чем большинство других, Швеция заплатила огромную цену: почти 6000 человек погибло при населении чуть более 10 миллионов. Если бы Швеция ввела строгий локдаун как ее соседи, можно было бы предотвратить такое количество ненужных смертей. Хваленая скандинавская страна принесла своих пожилых людей в жертву детским садам и нескольким кафе под открытым небом. Вот, например, заголовок статьи в Business Insider озаглавлена “Скептически настроенные эксперты в Швеции говорят, что ее решение об отказе от изоляции — ужасная ошибка, которую не должна копировать ни одна другая страна”.
Но правда ли это?
В подготовленном нами документе мы рассматриваем 16 факторов, которые помогают объяснить более высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с ее скандинавскими соседями. Мы утверждаем, что в начале пандемии Швеция находилась в совершенно ином положении, чем соседние страны, которое стало причиной худших результатов в пандемии коронавируса.
Аргументация большинства наблюдателей (комментирующих шведский карантин, — прим.ред.) описываются латинском выражением post hoc ergo propter hoc, которое обычно переводится как “после того, значит, в следствие того”. Идея состоит в том, что, поскольку высокий уровень смертности в Швеции последовал за ее отказом ввести такие же строгие локдауны как и в других странах, последнее должно было быть причиной первого.
Наш подход описывается другим латинским выражением, более подходящим к избыточной смертности от короны в Швеции: ceteris paribus, или “при прочих равных условиях”. Многие наблюдатели, особенно американцы, могут ошибаться, полагая, что все страны Северной Европы одинаковы — страны размером с Миннесоту с примерно одинаковым языком, культурой и социал-демократическими институтами.
Это не так. Швеция во многом отличается от Норвегии, Финляндии и Дании. Более того, пандемия носит особый характер, и особенности времени и места могут иметь огромное значение.
Некоторые основные факторы смертности от короны в Швеции
Эпицентром пандемии во всех скандинавских странах были их столицы: например, на Стокгольм приходится 42% всех случаев смерти от короны в Швеции, хотя там проживает лишь около 20% населения. Точно так же в Копенгагене и окрестностях проживает около 35% населения Дании, но в этом регионе 58% смертей от короны, а в Осло — 24% населения страны, но 36% смертей от короны.
В других густонаселенных регионах Швеции, таких как приграничные с Данией, показатели смертности неотличимы от датских регионов, находящичся через Эресунн, что позволяет нам предположить, что в вспышке в Стокгольме есть что-то особенное. Одна из этих особенностей — это относительно большая численность населения и наличие разветвленной сети метро. Как мы видели на примере Нью-Йорка и “области трех штатов”, (tri-state-area название для населенной области, которая находится на стыке границ трех штатов, обычно имеется в виду аггломерация Нью-Йорка, которая расположена в штатах Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут, — прим.ред.) заражение растет тем быстрее, чем больше людей находятся в пригородной зоне и чем проще их доступ к городам. Количество пассажиров в метро Стокгольма в три-пять раз больше, чем у скандинавских соседей Швеции.
Другой фактор — привычка жителей Стокгольма кататься на лыжах в Альпах. Также для Стокгольма примечательно время шведских “спортивных” каникул (sportlov), когда семьи часто едут в Италию или Австрию кататься на лыжах. Спортивные каникулы в трех крупнейших мегаполисах Швеции проходят в разное время. В Гётеборге 10-16 февраля; Мальмё, 17–23 февраля; Стокгольм, 24 февраля — 1 марта. Зимние каникулы в Стокгольме совпадают с бумом инфекции в северной Италии, а путешественники из двух других областей, похоже, не столкнулись с вирусом. Карин Тегмарк Виселл из Управления общественного здравоохранения Швеции сообщила, что при расследовании распространения вируса они “ясно увидели огромный импорт из Италии”. Поскольку жители трех других скандинавских стран не так часто путешествуют в Альпы, у них не было такого канала раннего заражения.
Используя тайминг локдаунов, мы выдвигаем еще один, более серьезный аргумент против веры в то, что они очень помогли бы Швеции. Скандинавские страны закрыли свои границы и ввели локдауны примерно 12 марта, и, как говорят, Швеция могла последовать примеру своих скандинавских соседей и сделать то же самое. По данным Всемирной организации здравоохранения, от первых симптомов короны до смерти проходит около 12 дней, плюс еще несколько дней с момента появления первых симптомов. Мы просто отсчитываем 18 дней с 12 марта (красная полоса на рисунке ниже) и предполагаем, что распространение и инфекции до этого момента нельзя было предотвратить с помощью блокировки:
Цифра выше — смертность от всех причин. То же самое мы увидим, если посмотрим только на количество смертей от COVID:
В нашей статье мы также обсуждаем влияние иммигрантов на статистику смертности. Известно, что инфицированные иммигранты из незападных стран примерно на 50% чаще умирают от вируса, чем европейцы, но кроме того в Швеции гораздо больше граждан, рожденных в Африке или Азии — 9,8% по сравнению с 5 процентами в Дании, 7 процентами в Норвегии и 3 процентами в Финляндии. Если это более высокий фактор риска, то Швеция оказалась в худшем положении.
Кроме того, очень часто иммигранты работают в домах престарелых. Как и везде, большинство смертей в Швеции произошло в службах по уходу за престарелыми, которых в Швеции больше, чем у соседей и сами эти учреждения больше, с более уязвимыми жителями, чем в соседних странах. Кроме того, мы считаем, что практика работы в нескольких домах престарелых одновременно более распространена в Швеции, чем в других странах Северной Европы, что создает еще один канал для передачи болезни наиболее уязвимым слоям населения.
“Сухой трут”: большой и кристально чистый
Но самым важным фактором, почему в Швеции смертность была более высокой, чем у ее скандинавских соседей является гипотеза “сухого трута”. Мы с осторожностью относимся к метафоре “сухого трута” для обозначения человеческих душ, но эта метафора проясняет: возможно, в стране в этом году было больше лесных пожаров, чем у ее соседей, потому что в предыдущие годы было меньше пожаров и накопился сухой трут, ожидающий искру.
В прошлом году, во время сезона гриппа в Швеции наблюдался исключительно низкий уровень смертности по сравнению с предыдущими годами и по сравнению с ее соседями. Йонас Херби из Датского центра политических исследований показывает ситуацию с “сухим трутом” в Швеции, обобщая показатели смертности за последние пять сезонов гриппа:
Пунктирная красная линия показывает необычно небольшое число умерших в течение 2018/2019 года и в первые недели 2020 года; Швеция была загружена “сухим трутом”, когда прибыл коронавирус.
Пользователь Twitter (EffectsFacts) использовал базу данных смертности демографов из Института Макса Планка и Калифорнийского университета. Беркли, чтобы представить данные несколькими способами. На следующем рисунке представлена панель для каждой из четырех стран. Важнейшим моментом на каждой панели является пик сезона гриппа 2018/2019, разделенный двумя долинами. Посмотрите на площадь пика по сравнению с двумя областями долины. Графически очевидно, что в Швеции отношение площади пика к площади двух долин является самым низким. В предыдущие годы здесь было меньше лесных пожаров. В результате к 2020 году стало намного больше “сухого трута” (инженер по медицинскому оборудованию Айвор Камминс предоставил великолепное двухминутное педагогическое видео, чтобы проиллюстрировать эти цифры).
К началу пандемии короны 2020 года, в Швеции было множество уязвимых пожилых людей, которые не пережили бы сезон более сурового гриппа, и чьи датские, норвежские и финские коллеги не пережили сезоны гриппа предыдущих лет в этих странах.
В нашей статье мы подробно анализируем эффект “сухого трута” в Швеции. Мы предлагаем несколько простых расчетов, которые приводят к предположению, что на него может приходиться половина числа погибших от COVID в Швеции.
Почему в предыдущие годы 2018-2019 Швеция была намного лучше — или, возможно, ей повезло — чем другие скандинавские страны в предотвращении смертей? Мы не знаем. В любом случае именно “сухой трут” является причиной того, что “в Швеции зафиксировано самое высокое число смертей за 150 лет в первой половине 2020 года” — и это то, о чем любой настоящий журналист, пишущий 19 августа 2020 года, узнал бы и сообщил читателям.
При вынесении вердикта о реакции Швеции на пандемию короны необходимо учитывать: в 2020 году Швеция находилась в более уязвимом положении, чем ее соседи.
Даже если не принимать во внимание новые исследования, предполагающие, что блокировки не работают (здесь, здесь и здесь), маловероятно, что легкость локдауна в Швеции является одной из основных возможных причин высокого уровня смертности в Швеции от COVID. Но вернемся к нашим 15 факторам. В одномерном нарративе о том, что высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с другими скандинавскими странами объясняется ее относительно либеральной политикой в области короны, нет нюансов. Между Швецией, Норвегией, Данией и Финляндией есть много различий. В Швеции было бы гораздо больше погибших, чем у ее соседей, независимо от политических мер, которые бы она приняла в марте 2020 года.
Перевод: Наталия Афончина
Редактор: Владимир Золоторев