Сообщество Амишей — это не пережиток прошедшей эпохи. Скорее, они демонстрируют другую форму современности
— Хостетлер, 1980

Амиши — это протестантская секта, которая отделилась от швейцарских анабаптистов в конце XVII века. Начиная с середины XVIII века, многие из них поселились в Америке. За последнее столетие их количество сильно выросло благодаря сочетанию высокого уровня рождаемости, современной медицины и того факта, что молодежь амишей часто остается жить в их общинах. Если в 1920 году амишей было около 5000, то в 2010 году — около 249 тысяч. Они известны своей простой одеждой и выборочным отказом от многих современных технологий, включая телефоны и автомобили. По их мнению, современная технология сама по себе не является порочной, но некоторые конкретные технологии могут нарушить их социальные устои и поэтому должны быть отвергнуты. Поэтому амиши используют устройства, работающие от аккумулятора, но отказываются подключаться к электросети; разрешают (в некоторых сообществах) тракторы, но только в том случае, если они имеют металлические, а не резиновые колеса и поэтому не пригодны для автомобильных дорог. В некоторых случаях используют пресс-подборщик, проволакивая его через поля на конной тяге.

Несмотря на то, что амиши (за редким исключением) подчиняются законам США и Канады, им удалось сохранить свои собственные системы правил (Ordnung) и обеспечить их применение в отношении своих членов, используя, в качестве высшей меры, угрозу отречения и отлучения от церкви (Meidung). Какие именно технологии могут быть использованы и каким образом, зависит от Орднунга конкретной общины.

Приход

Основной ячейкой общества амишей является приход (конгрегация), насчитывающий, как правило, от 25 до 40 домохозяйств. Не существует никакой церковной иерархии, то есть, над приходом нет других “органов власти”. Поскольку амиши не хотят строить церкви или дома для собраний, размер прихода ограничен количеством людей, которые могут поместиться в большой фермерский дом или амбар. Приходы, Орднунги которых примерно одинаковы по строгости, могут быть связаны друг с другом, что делает их частью единого объединения (аффилиации). Потенциальные партнеры по браку в основном, но не всегда, принадлежат к одной и той же аффилиации. Человек, изгнанный из одного прихода, вряд ли будет принят другим приходом той же аффилиации, однако, человек, изгнанный из особо строгого (“низкого”) прихода за нарушение их Орднунга может быть принят в приход с менее строгим Орднунгом. Поселение — группа приходов в одной географической области, может состоять из одной аффилиации или нескольких; аффилиация может быть ограничена одним поселением или быть разбросана по нескольким.

Типичный приход имеет епископа, два священника и диакона, которые обычно служат всю жизнь, и никто из них не имеет формальной подготовки. Они не получают вознаграждения. Священники и диаконы выбираются жребием из группы людей, назначаемых приходом (члены церкви шепчут имя кандидатов диакону). Епископ выбирается по жребию из числа священников.

Когда конгрегация становится слишком большой, чтобы уместиться в одном доме, она разделяется, часто вдоль какой-то удобной границы, такой как дорога или ручей.

Орднунг

Орднунг (устав) определяет правила, которые обязаны соблюдать члены прихода. Как правило, они включают запрет на такие виды деятельности, как подача иска, работа в жюри присяжных или вступление в политическую организацию, а также использование тех современных технологий, которые могут нарушить социальные устои амишей. Что именно запрещено и насколько строго варьируется от одного прихода к другому.

Так, например, община амишей Старого Порядка запрещает членам общины владеть автомобилями или водить их и иметь в доме телефон. Оба правила поощряют создание внутренней социальной структуры, в рамках которой люди взаимодействуют главным образом с близкими им людьми. Вот пример такого подхода:

Молодая женщина объяснила, почему церковь не одобряет системы центрального отопления: “Обогреватель на кухне поддерживает семью. Отопление всех комнат приведет к тому, что все уйдут в свои комнаты." — (Kraybill, 1989)

Можно утверждать, что существование таких правил делает амишей более, а не менее современными, чем все мы, поскольку они принимают осознанные решения о том, что из современных технологий вписывается в их социальную структуру.

Орднунг также определяет особенности одежды, которые также меняются в зависимости от конгрегации. Пуговицы могут быть полностью запрещены или разрешены только на рабочей одежде, яркие цвета в большинстве случаев запрещены. Предписаны мужские и женские прически (необрезанные волосы для женщин, волосы до мочки уха, борода и усы для женатых мужчин). Иметь телевизор, посещать колледж, носить косметику или украшения, или летать на самолете — все это, скорее всего, будет запрещено. Смерть родственников требует от женщин носить черное в течение длительного времени в зависимости от близости отношений. Принцип, которым оправдывают правила такого рода, заключается в том, что люди должны быть скромными и избегать всего, что связано с гордостью, например, модной одежды. По тем же причинам амиши обычно не хотят фотографироваться. Одним из эффектов применения правил является создание четких границ между членами группы и чужаками с помощью одежды и внешнего вида.

Дважды в год все члены прихода собираются для причастия. За две недели до этого каждому задают вопрос: “Согласен ли ты с Орднунгом, находишься ли в мире с Братством, и стоит ли что-либо на пути к принятию Причастия?” Причастие не происходит до согласия всех членов общины. Это дает членам возможность открыто выражать несогласие с нынешним порядком, но, как правило, они принимают позицию духовенства.

Приходы не имеют законодательного органа, поэтому Орднунг специфичен для каждого прихода. Порядок изменяется через практику членов и реакцию на нее руководства. Если достаточно надавить на границы существующих правил, они, скорее всего, изменятся. Достижение консенсуса может занять несколько лет и может не состояться, если лидеры не одобрят изменения. В некоторых случаях приход сохраняет правило, такое как запрет на владение морозильниками или телефонами, но уменьшает связанные с этим неудобства, позволяя членам использовать морозильные камеры или телефоны своих соседей-неамишей. В некоторых других случаях, наоборот, руководство может объявить ошибкой свое решение о разрешении чего-то.

Обеспечение соблюдения порядка

Если епископ или священник узнает, что кто-то нарушает Орднунг, он первым делом навестит нарушителя. Если нарушитель выразит сожаление, преступление будет проигнорировано; это то, что Крайбилл называет наказанием “первого уровня”.

Если нарушения продолжаются, то в воскресенье проводится собрание священников, на которых епископ рекомендует наказание. После этого проводится открытое слушание в присутствии членов прихода, на котором обвиняемый может изложить свою точку зрения. Затем его просят выйти и, если его аргументы не изменили мнение епископа, епископ предлагает наказание, за которое голосует приход. Для того, чтобы наказание было назначено, оно должно быть принято конгрегацией единогласно — и обычно так и происходит.

“За маленькие нарушения — ношение украшений или участие в бейсбольной команде — провинившийся может покаяться “сидя” (второй уровень). За более серьезные преступления, такие, как полет на самолете или найм автомобиля в воскресенье, человек может быть вынужден покаяться с преклонением колен (третий уровень) перед приходом и пообещать соблюдать Орднунг в будущем.”

“Наиболее суровая форма наказания (четвертый уровень) — запрет на общение на шесть недель. В течение этого времени община избегает социальных контактов с заблудшим человеком … В конце срока правонарушители приглашаются на заседание членов Комитета сделать признание “на коленях”. Им задают два вопроса: считаете ли вы, что наказание было заслуженным? Верите ли вы, что ваши грехи были прощены кровью Иисуса Христа? Те, кто сознаются в своем грехе и пообещают ‘работать с церковью’, восстанавливаются в общении. Встреча завершается словами утешения… — (Kraygill, 1989)

Если непослушный амиш не желает признаться в своих грехах и прекратить нарушать правила, высшей мерой наказания после того, как мягкие санкции не сработали, является отлучение от церкви, избегание — Мейдунг. Отлученное лицо не обязано покидать общину, однако его контакты с другими амишами строго ограничены. Молодой взрослый человек может продолжать жить со своими родителями и посещать церковь, но не может сидеть за обеденным столом с крещеными взрослыми и в конечном итоге должен будет покинуть дом, чтобы его родители могли снова принять причастие. Жена человека, которого избегают, должна питаться отдельно от своего мужа и воздерживаться от сексуальных отношений с ним; в таких случаях супруга может обратиться с просьбой отлучить ее тоже, чтобы супружеская пара не избегала друг друга. Человек, который сознательно ест с кем-то, кого избегают, скорее всего, тоже навлечет на себя избегание. Хотя общение с исключенными лицами строго ограничено, оно все еще возможно. Разрешено ограниченное общение, но прихожанам советуют не иметь дел напрямую с изгоями и не принимать от них ничего. Например, члены общины не согласятся поехать в автомобиле бывшего члена общины, которого исключили и который присоединился к меннонитам. Члены избегают деловых отношений с теми, кто попал под запрет. Если член прихода продает что-либо изгою, он не принимает оплату непосредственно из его рук. Иногда третья сторона осуществляет необходимые деловые или социальные операции. В других случаях стигматизированное лицо кладет деньги на стол или прилавок, после чего член церкви забирает их. (Krybill 1989, 116)

Отлученный член общины, который готов признаться в своих грехах и покаяться, как правило, возвращается в общину, обычно в течение нескольких недель.

Избегание может быть использовано не только для принуждения к соблюдению условий Орднунга, но также, как и в случае с Валашскими ромами, избегание может быть направлено против члена общины, который отказывается принять вердикт в споре с другим членом прихода.

Молодежь

Дети амишей, как ожидается, должны помогать остальным членам семьи в выполнении домашних обязанностей в пределах своих возможностей: присматривать за младшими братьями и сестрами, полоть огород, доить скот. Они ходят в школу, но только до восьмого класса; амиши успешно убедили высшие власти государства, а затем и Верховный суд предоставить им частичное освобождение от законов об обязательном школьном образовании. После восьмого класса дети, по сути, обучаются у взрослых в общине, чаще всего у своих родителей, учатся управлять фермой и домашним хозяйством и, в некоторых случаях, овладевают профессией.

Члены прихода принимают Орднунг только будучи взрослыми, во время крещения. Таким образом, существует период от шестнадцати до двадцати лет или около того, когда молодой человек свободен делать то, что обычно запрещено, этот период называется Румспрингой. Это может включать поход в город, чтобы посмотреть фильм, вечеринку, работу в городе на работе, которая в противном случае была бы сочтена неуместной, возможно даже (тайное) получение водительских прав и управление автомобилем. Однако по большей части амишская молодежь во время Румспринги взаимодействует только друг с другом.

Когда этот период заканчивается, молодой человек должен принять окончательное решение — принять ли крещение и подчиниться ли Орднунгу. Перед церемонией священники предлагают молодому человеку возможность отступить, говоря ему, что “лучше не давать клятву, чем давать клятву, а потом нарушать ее …” Подавляющее большинство, по оценкам, четыре из пяти, предпочитают принять обет.

Период Румспринги также является временем жизни, в течение которого молодые амиши ухаживают за своими будущими супругами. Этот процесс одобряется, но номинально является тайным. Молодой человек приезжает на общественное собрание со своей сестрой днем, вечером возвращается со своей девушкой и называет ее “она”, а не по имени; за кем именно он ухаживает, становится общеизвестным только тогда, когда они собираются пожениться. Для того чтобы вступить в брак в общине амишей, пара должна быть сначала крещена, что может стать стимулом для окончательного решения вопроса о таком обязательстве. Смешанные браки разрешены среди приходов, состоящих в товариществе. Человек из менее строгого прихода может жениться на человеке из более строгого, только если пара примет правила последнего.

Демократия или конкурентная диктатура?

Решения прихода, который можно считать миниатюрным государством, определяют содержание Орднунга и наказания за отход от него. Контроль над этими решениями предполагает контроль над членством в сообществе и содержанием его правовой системы. В большинстве приходов (исключением являются некоторые из самых экстремальных (низших), в которых власть находится в руках епископа) решения требуют единодушного согласия всех членов, так что можно рассматривать приход как маленькую демократию. С другой стороны, учитывая, что члены прихода почти всегда поддерживают решение епископа, можно было бы охарактеризовать конгрегацию как фактическую диктатуру с диктатором, который избирается по жребию и правит всю жизнь.

Если это диктатура, то это конкурентная диктатура. Член общины, который недоволен Орднунгом своего прихода, или тем, как его толкует духовенство, может перейти в другой приход, более подходящий ему по вкусу. Некоторые приходы, по сути, являются территориальными суверенами, так что смена прихода требует географического перемещения. В других общинах, особенно там, где есть приходы с существенно отличающимися друг от друга Орднунгами, епископ, чье толкование Орднунга не совпадает с тем, чего хотят члены общины может просто остаться без прихожан.

В случае крупного раскола внутри амишей, вроде того, который произошел в поселении Ланкастер в 1910 году и вновь в 1966 году, члены общины, создавшие более либеральную (“более высокую”) группу не подлежат отлучению от церкви и изоляции более традиционной (“более низкой”) группой. Но если высшая группа принимает членов, которых наказала низшая группа и не признается в этом, то любой, кто после этого присоединится к этой группе, будет отлучен.

Такую систему можно рассматривать как конкурентный рынок для правовых норм, ограничивающий, как и другие конкурентные рынки, производство продукции, которую хотят клиенты. Конкурентная диктатура является механизмом, который знаком нам на примере гостиниц и ресторанов. У клиентов нет права голоса по поводу цвета стен или по поводу того, какие блюда есть в меню, но есть абсолютное право голоса в том, посещать ли данное заведение.

Старейшее поселение амишей в графстве Ланкастер выработало полуофициальный уровень управления выше уровня приходов, — регулярное собрание епископов, проходящее раз в два года для обсуждения таких вопросов, как изменения в Орднунге. Хотя собрание не имеет формальной власти над отдельными приходами, мнения старших епископов имеют значительный вес, так что решение, например, запрещающее некоторую спорную практику, вероятно, будет проводиться большинством приходов. Аналогичные собрания епископов и иного духовенства проводятся на ежегодной основе в некоторых других поселениях. Можно сказать, что это первый шаг в направлении создания аналога государства над приходами.

Отношения с “англичанами”

В некоторых отношениях, таких как сохранение своих собственных правил и правоприменение под угрозой остракизма, амиши похожи на цыган, описанных в предыдущей главе. Одно из различий состоит в отношениях с внешним миром. Отношение к цыганам в большинстве мест было враждебным, а сами они считали чужаков невежественными и нечистыми. Амиши, напротив, похоже, ладят со своими соседями и те отвечают им взаимностью. Неамиши обычно относятся к ним, как к чудакам, но по большей части без враждебности и даже с некоторым восхищением.

Возможно, по этой причине, амиши на удивление преуспели в своих отношениях с правительством США. В 1955 году для самозанятых лиц стало обязательным участие в программе Social Security. Амиши возражали против участия в ней, потому, что они считали, что религия обязывает их заботиться друг о друге и потому они не должны перекладывать это обязательство на государство. Другим основанием было то, что программы страхования, которыми, по крайней мере, считается Social Securuty (“страхование по старости и страхование на случай потери кормильца”), является “рискованным предприятием, которое стремится планировать и защищать свое положение, а не отдавать его на волю Бога.” Многие отказались платить налоги по социальному страхованию, в результате чего налоговая служба в конечном итоге начала описывать их скот и другие активы. Конфликт закончился только в 1965 году, когда федеральное законодательство освободило амишей, работающих не по найму, от уплаты налогов в систему социального обеспечения, что впоследствии было распространено на амишей, работавших на предприятиях, принадлежащих амишам.

Амишам, которые являются пацифистами, обычно предоставляется статус лиц, отказывающихся от несения военной службы по соображениям совести в рамках Selective Service System (воинский учёт в Соединённых Штатах Америки осуществляется посредством так называемой “системы воинской повинности для отдельных граждан”, — прим.ред). В качестве лиц, отказывающихся от несения военной службы по соображениям совести, они должны проходить гражданскую службу, например опорожнять медицинские утки в городских больницах. Это означает провести два года вне амишской культуры, жить в одной комнате с неамишскими соседями, возможно, встречаться и даже жениться на медсестрах неамишского происхождения. В результате лишь около половины из этих молодых людей решали вернуться в свои общины, когда их служба заканчивалась, и не все из них решали присоединиться к церкви.

Многие мальчики идут с добрыми намерениями, но, имея так много свободного времени, вовлекаются в развлечения с медсестрами или другими способами сбиваются с пути до такой степени, что когда они наконец могут вернуться домой и стать членами церкви, многие предпочитают не возвращаться или не могут этого сделать из-за жены-медсестры другой веры или аналогичных обстоятельств. — Old Order Amish Steering Comittee, 1972

Частью ответа амишей на эту ситуацию было создание Национального Управляющего комитета амишей, чьей главной функцией были переговоры с правительством США по вопросам, где законы сталкивались с требованиями религии амишей. Переговоры Комитета с Selective Service System привели к тому, что многие отказники-амиши оказались на фермах, управляемых амишами или меннонитами, выращивая пищу в качестве военной службы.

Другой конфликт был из-за школьного образования. В XIX веке большинство амишей посещали сельские государственные, как правило, однокомнатные школы; многие ученики сами были амишами, остальные — из сельских семей и не сильно отличались по своей культуре и мировоззрению. Дети, как правило, посещали школу только до восьмого класса, а затем помогали своим родителям.

В течение ХХ века возраст обязательного школьного обучения был повышен в соответствии с законодательством, а школьные округа были укрупнены, что означало замену сельских однокомнатных школ более крупными городскими школами, в которые дети должны были ездить на автобусе. Большинство амишей посчитали это недопустимым, поскольку “их дети слишком долго не будут работать на ферме, поскольку они будут посещать школы, в которых преобладают культурные традиции, весьма отличные от тех, которых придерживаются их родители”.

Основное опасение, скрытое за всеми другими страхами, заключалось в том, что современное образование приведет к тому, что молодежь амишей будет покидать свои фермы и менять веру и подорвет церковь. Мудрость мира — говорят амишские мудрецы — делает вас беспокойным, заставляет вас прыгать не зная, где вы приземлитесь. — Kraybill, 1989

Многие родители-амиши отказываются отправлять своих детей в крупные школы или в любую школу после восьмого класса. В результате некоторые из них попадают в тюрьму. В Пенсильвании, где располагается поселение графства Ланкастер, конфликт начался в 1937 году и был окончательно урегулирован в 1955 году в результате нового толкования школьного кодекса.

В рамках программы профессиональной подготовки учитель-амиш проводил занятия по три часа в неделю для подростков в доме амишей. Молодёжь вела дневники своей трудовой деятельности на ферме и дома, изучала английский язык, математику, правописание и профессиональные дисциплины. … в сущности, дети находились под присмотром родителей большую часть недели … — Kraybill, 1989

Наконец, в 1972 году Верховный суд в иске “Висконсин против Йодера” вынес решение в пользу права амишей на то, чтобы их дети покидали школу после восьмого класса.

Амиши решили проблему, возникшую в результате консолидации школьных округов и укрупнения школ, путем строительства собственных школ с собственным персоналом. Первоначально возникли проблемы с государственным регулированием частных школ и учителей (школы, как правило, были однокомнатными школьными домами без центрального отопления или водопровода, большинство учителей-амишей имели только восьмилетнее образование), но в большинстве случаев в конечном итоге они были решены.

Конфликты между амишами и государством по вопросам социального обеспечения, школьного обучения, призыва на военную службу и по ряду других вопросов в конечном итоге были урегулированы в форме, приемлемой для амишей.

Отчасти это, возможно, связано с тенденцией неамишей рассматривать амишей в благоприятном свете — как остатки идеализированной сельской добродетели XIX века, выжившей в XX веке.

Отношения дружественны и в обратном направлении. Амиши часто имеют неамишских друзей и часто участвуют в деловых операциях с неамишами. Некоторые неамишские компании предлагают “амишское такси”, предоставляя транспорт для амишей, когда им нужно что-то быстрее, чем лошадь и коляска. Амиши в некоторых случаях используют телефоны неамишских соседей, когда существует срочная потребность в общении.
В одной из предыдущих глав я предположил, что в Северной Америке терпимость может в конечном итоге разрушить уклад цыган в виде самоуправляющихся общин, сделав переход в окружающее сообщество достаточно легким для подвергаемых остракизму членов общины. Аналогичным образом, можно утверждать, что эмансипация европейских евреев, начавшаяся в конце XVIII века, явилась причиной упадка еврейских общин как эффективных самоуправляющихся сообществ. Тем не менее амиши сохранили свою самобытность, культуру и порядок, поддерживая его под угрозой остракизма, несмотря на отсутствие каких-либо явных препятствий для дезертирства недовольных или отлученных членов. Такое дезертирство облегчается существованием меннонитских общин, подобных амишам, но менее строгих, к которым могут присоединиться и иногда присоединяются амишские перебежчики.

Критик амишей может возразить, что их воспитание, где обучение заканчивается в восьмом классе, оставляет потенциальных перебежчиков неприспособленными для жизни в современном мире. Очевидный ответ заключается в том, что в современном мире существует много рабочих мест, для которых готовность к работе и трудовая практика начиная с четырнадцати лет являются лучшей квалификацией, чем диплом о среднем образовании. В качестве свидетельства адекватности их образования можно сказать, что амиши, кажется, преуспевают в создании и управлении своими малыми предприятиями.

Можно правдоподобно предположить, что социальная система, в которой ухаживание за вашим будущим партнером может начаться уже в четырнадцать лет, оставляет многих молодых людей связанными будущим браком задолго до того момента, когда им придется решать, связывать себя с амишами или нет. И это будущий брак с супругом, воспитанным амишами. Было бы интересно узнать, когда амиши решают уйти до крещения, делают ли они это по-одному или парами.

Можно также утверждать, что тесные связи амишских семей создают своего рода замкнутость. Избегание относится только к тем, кто поклялся повиноваться Орднунгу и был крещен, но затем не выполнил своих обязательств. Но, учитывая, насколько жизнь амишей определяется их религией и культурой, отказ от обязательств должен создать существенный барьер между теми, кто покидает религию, и теми, кто остается. Барьер еще выше для тех, кто был крещен, и поэтому им грозит избегание, если они покинут церковь.

Наконец, низкий показатель дезертирства можно интерпретировать как свидетельство успешной идеологической обработки и негативного взгляда на жизнь неамишей. Читая книги об амишах, (все позитивные, все написанные сочувствующими) поражаешься, насколько мрачна их картина окружающего мира. Это мир, где люди тратят большую часть своих усилий на конкурентные усилия и демонстрацию жизни не хуже, чем у соседей, где жизни разделены между почти полностью раздельными кругами работы, семьи и церкви, где мало что значимое происходит или может произойти, мир скуки и отчуждения.

Есть, конечно, еще одна точка зрения. Возможно, амиши правы, полагая, что они ведут более совершенный образ жизни, как считают большинство из тех, кто жил среди них и наблюдал альтернативный образ жизни — хотя лучшим только для тех, кто был в нём воспитан.

Перевод: Дмитрий Коваленко

Редактор: Владимир Золоторев