В моей предыдущей заметке я подробно объяснил ошибку, которая лежит в основе того, что я называю тезисом Кляйна-Стюарт. Аарон Кляйн — ученый из Брукингского института, исследование которого якобы подтверждает этот тезис. Эмили Стюарт, сотрудник Vox, положительно отзывается о выводах Кляйна.

Этот тезис начинается с того неоспоримого факта, что прием платежей с помощью кредитных карт, особенно карт, предлагающих бонусные баллы, сопряжен с расходами для розничных торговцев — расходами, которые отсутствуют при приеме оплаты наличными. Розничные торговцы возмещают эти расходы (так гласит тезис Кляйна-Стюарта) за счет более высоких цен. Но эти более высокие цены должны оплачиваться всеми покупателями, включая тех, кто платит наличными.

Таким образом, согласно тезису Кляйн-Стюарт, клиенты, совершающие розничные покупки за наличные, субсидируют клиентов, совершающих розничные покупки с помощью кредитных карт. Этот результат особенно тревожит, потому что бедные люди, в отличие от богатых делают большую часть своих розничных покупок за наличные. В результате, заявляет Кляйн, “американцы из рабочего и среднего класса субсидируют богатых, когда они расплачиваются наличными или используют дебетовые карты”. И, как сказал Стюарт, “Система отработана…. Льготы по кредитным картам вознаграждают богатых американцев в ущерб бедным. 200 долларов кэшбэка, которые вы получаете с помощью своей новой модной бонусной карты, часто поступают за счет того, кто не может себе этого позволить”.

Отмечу, что даже не обращая внимания на очевидный вопрос, каким образом бедные люди покупают себе за наличные деньги вещи, которые они “не могут себе позволить”, тезис Кляйна-Стюарт по причинам, о которых мы говорили в предыдущей заметке, является примером непонимания того, как работает экономика.

Действия действительно говорят громче, чем слова

Но моя критика тезиса Кляйна-Стюарт — всего лишь слова. Почему кто-то должен доверять моим словам больше, чем словам Кляйна и Стюарт?

Хороший вопрос. Разговоры, даже те, в которых есть какой-то смысл, обычно дешевле, чем действия. Мы справедливо осуждаем столь часто встречающееся несоответствие между словами и действиями, называя это “лицемерием”.

К счастью для моей стороны аргумента, если бы тезис Кляйна-Стюарта был верен, Кляйн и Стюарт могли бы не только лично получать прибыль, используя это знание, но они могли бы делать это способами, улучшающими экономическое благосостояние бедных людей. Однако Кляйн и Стюарт поступают иначе. Поэтому, противопоставляя слова Кляйна и Стюарт моим, неспособность Кляйна и Стюарт действовать в соответствии с тем, что они считают истинным, ставит под серьезные сомнения их тезисы. Таким образом, обоснованность моей критики становится более правдоподобной.

Как могли бы получить прибыль Кляйн или Стюарт? Очень просто! Они могли бы открыть розничные магазины, которые взимают с клиентов, платящих наличными, более низкие цены, чем с клиентов, расплачивающихся кредитной картой. Тот факт, что некоторые продавцы уже предлагают скидки при оплате наличными, доказывает, что такое ценообразование возможно. Поскольку тезис Кляйна-Стюарт подразумевает, что такое дифференцированное ценообразование не является достаточно распространенным, все, что нужно этим ученым, — это выйти на рынок в качестве розничного продавца, чтобы сделать такое ценообразование более распространенным.

Если их тезис верен, потребители, предпочитающие платить наличными, устремятся в их магазины. Кляйн и Стюарт таким образом заработали бы солидную прибыль, одновременно исправляя “провал рынка”, который, по их словам, они обнаружили. Это будет беспроигрышный вариант. Я не шучу.

Тем не менее, мой опыт попыток уговорить теоретиков-кабинетников вкладывать свои деньги в то, о чем они говорят, показывает, что многие люди находят мой вызов неубедительным. Но я не понимаю почему. Доказательств уместности моего вызова предостаточно, и они ясно видны каждому, кто интересуется вопросом.

Каждый день многие предприниматели из плоти и крови вкладывают свои деньги в то, о чем они говорят, в попытках извлечь выгоду из их собственных “тезисов” о провалах рынка. Например, каждый новый ресторан открывается потому, что его владелец полагает, что существующие рестораны недостаточно хорошо обслуживают посетителей. Он считает, что существующие варианты меню далеко не идеальны; сервис можно улучшить; цены завышены; работникам ресторанов недоплачивают. У других ресторанов что-то не настолько хорошо, как могло бы быть. Новый владелец ресторана надеется получить прибыль, используя свой “тезис” о том, что один или несколько из этих недостатков реальны и могут быть “исправлены” за разумную плату.

Если тезис владельца верен, он получает прибыль. Если тезис владельца ошибочен, владелец проигрывает и вскоре находит другое направление бизнеса. Этот конкурентный рыночный процесс бесконечен. Его участники-предприниматели сознательно рискуют своими деньгами (или деньгами, добровольно вверенными им) в своих стремлениях создать лучшие мышеловки, или построить мышеловки менее дорогостоящими способами, или распространить мышеловки более эффективными способами.

И, конечно же, то, что верно для рестораторов и торговцев мышеловками, верно для любого предпринимателя, успешного или нет. Суть предпринимательской деятельности состоит в том, чтобы замечать — экономист Изpаиль Кирзнер сказал бы “быть бдительным” — возможности получения прибыли. Подлинная возможность получения прибыли — это не что иное, как существующий “провал рынка” в установке цен на результаты или используемые ресурсы, провал в производстве более предпочтительных сочетаний результатов или провал в эффективности распределения результатов.

Поскольку я регулярно вижу вокруг себя предпринимателей, открывающих бизнес, а также уже существующие фирмы, экспериментирующие с различными способами привлечения клиентов и снижения затрат, я не сомневаюсь, что, если Кляйн и Стюарт правы и розничные торговцы завышают цены своих более бедных клиентов, Кляйн и Стюарт обнаружили прекрасную возможность для получения прибыли. Им следует воспользоваться этим.

“Но они же не деловые люди!”

Обычный ответ на мой вызов “вложи деньги в то, о чем ты говоришь” состоит в указании на то, что люди, которым я его предъявляю, почти всегда являются интеллектуалами, а не опытными бизнесменами. Я сам являюсь интеллектуалом — и осознавая сопутствующую мне некомпетентность в практических делах — я сочувствую коллегам-интеллектуалам, которые понимают, что у них лично нет таланта создавать бизнес и управлять им. У меня нет такого таланта. Так что я, конечно, не виню Аарона Кляйна за то, что он продолжает работать на зарплате в аналитическом центре. Я не виню Эмили Стюарт за то, что она зарабатывает себе на жизнь тем, что пишет.

Но именно потому, что мы, интеллектуалы, являемся абсолютно некомпетентными предпринимателями и бизнес-менеджерами, мы, интеллектуалы, должны быть необычайно скромными в своих оценках текущего состояния конкурентных рынков. Высокомерие токсично смешивается с лицемерием, когда профессор Джонс и эксперт Смит сначала заявляют о том, что рынок неспособен должным образом удовлетворить потребителей или рабочих, а затем утверждают, что несправедливо требовать от них, чтобы они вкладывали деньги туда, о чем они говорят.

Если интеллектуалы слишком неопытны, трусливы или слишком некомпетентны, чтобы добровольно вкладывать свои деньги в то, о чем они говорят, почему мы должны принимать их требование, чтобы правительство принудительно вкладывало деньги других людей в то, о чем они говорят?

Полезную информацию могут использовать другие

Очевидно, что если интеллектуал действительно найдет реальный провал рынка, возможность, которая, вероятно, скрывается в этом несовершенстве, может быть использована кем-то, кроме него самого. К счастью, в нашем мире нет недостатка в предпринимателях, жаждущих прибыли. Более глубокий смысл моего вызова интеллектуалам, таким как Кляйн и Стюарт, вкладывать деньги в то, о чем они говорят, состоит в том, чтобы привлечь внимание к тому факту, что, если утверждения интеллектуалов верны, мы можем положиться на рыночные силы, чтобы решить эту проблему. Нет необходимости во вмешательстве государства.

Кляйн и Стюарт, будучи интеллектуалами, несомненно, слишком некомпетентны для того, чтобы открыть розничный магазин. Но, публично делясь своим заявлением об этом предполагаемом провале рынка, они таким образом делают эту “информацию” доступной для бесчисленных компетентных предпринимателей. Тот факт, что публичные заявления Кляйна и Стюарт не побуждают предпринимателей к изъятию прибыли, которую можно было бы извлечь, если бы эти декларации были бы верны, является убедительным доказательством того, что розничные потребители, платящие наличными, не оплачивают бонусы тех, кто платит картой.

Возможно, не все заявленные “провалы рынка” могут быть выгодно использованы — и в процессе “исправлены” — предпринимателями, действующими на свободных рынках. Но удивительно большое количество таких предполагаемых “провалов” действительно было бы легко “исправлено” частными предпринимательскими действиями, если бы эти утверждения соответствовали реальности. Любые утверждения о том, что предприятия на свободных рынках недоплачивают некоторым группам работников или что предприятия на свободных рынках завышают цены для некоторых групп потребителей, являются заявлениями об обнаружении возможностей получения прибыли, которые могут относительно легко использоваться предпринимателями. (То, что интеллектуалы, которые выступают с такими заявлениями, не осознают, что их заявления действительно связаны с возможностью получения прибыли, говорит только об экономической неграмотности этих интеллектуалов.)

Работники, получающие низкую заработную плату, и потребители с завышенными ценами — это с экономической точки зрения деньги, лежащие на земле и ждущие, чтобы их подняли. Несомненно, в каждый момент времени вокруг валяется много таких денег. Рынок никогда не бывает “идеальным”. Но, без всякого сомнения, пока рынки свободны, предприниматели постоянно стремятся исправить такие проблемы там, где они возникают. Деньги недолго остаются лежать на земле. Вот почему, когда я сталкиваюсь с интеллектуалами, которые заявляют, что их эконометрические исследования или теоретические выкладки показывают, что работникам недоплачивают или что потребители переплачивают, я чувствую себя совершенно правым, отвечая: “Докажите! Вложите ваши деньги в то, о чем вы говорите”.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев