Примеры государственного контроля над социальной и экономической жизнью столь же стары, как и письменная история, и они всегда имеют одинаковые черты и одинаковые последствия, независимо от времени и места. Один из самых известных из этих коллективистских эпизодов — это инки и их империя в Южной Америке.

Империя инков возникла из небольшого племени в перуанских горах в двенадцатом и тринадцатом веках. Это была военная теократия. Короли инков рационализировали свое жестокое правление на основе мифа о том, что бог Солнца Инти сжалился над людьми в этих горах и послал их, своего сына и других родственников, чтобы они научили их строить дома и изготавливать элементарные продукты повседневной жизни. Более поздние правители инков утверждали, что они являются потомками этих божественных существ и, следовательно, были назначены контролировать всех тех, кто попал под их власть.

Империя завоеваний и коллективизма

В четырнадцатом и особенно в пятнадцатом и начале шестнадцатого веков инки превратились в великую имперскую державу, которая контролировала территорию, простиравшуюся вдоль западного побережья Южной Америки и включавшую в себя большую часть современного Перу, Эквадора, Боливии, Чили, и части Аргентины и Колумбии. Империя была уничтожена в 1530-х годах испанскими завоевателями под руководством Франсиско Писарро.

Короли инков, которые считались сыновьями и священниками бога Солнца, владели всеми людьми и имуществом в своих владениях. Инкская империя, как и большинство социалистических систем на протяжении всей истории, сочетала в себе привилегии и эгалитаризм. Когда вторгшиеся испанцы вошли в столицу инков Куско, они были поражены величием дворцов, храмов и домов элиты инков, а также системой акведуков и дорог с твердым покрытием.

Но в экономике, основанной на рабском труде, было мало стимулов для развития технологий и для повышения производительности рабочей силы или сокращения количества труда, необходимого для выполнения задач сельского хозяйства и производства. Методы производства были примитивными и трудоемкими. Поэтому испанцы имели преимущество по сравнению с инками и были гораздо лучше подготовлены для победы над ними.

Элита инков и “коммунизм” простых людей

Общество инков было жестко структурировано по иерархическим линиям власти и привилегий. Правящий класс инков, ниже короля-бога Солнца, состоял из бюрократов: корпуса офицеров, священников и ученых. Под ними были крестьяне инков, скотоводы и ремесленники; они также использовались для заселения вновь завоеванных земель, чтобы обеспечить господство инков над побежденным населением.

Ниже крестьян были рабы, которые, согласно легенде инков, были первоначально приговорены к смерти, но из милосердия были освобождены от истребления только для того, чтобы служить низшими работниками в вечном рабстве.

Правители инков установили обязательный эгалитаризм практически во всех вещах. В “Феноменах социализма” (1980) диссидент советских времен Игорь Шафаревич (1923-2017) объясняет:

Полное подчинение жизни предписаниям закона и чиновничества привело к стандартизации: идентичная одежда, идентичные дома, идентичные дороги… В результате этого духа стандартизации все, что выделялось, рассматривалось как опасное и враждебное, будь то рождение близнецов или находка камня странной формы. Такие вещи считались проявлениями злых сил, враждебных обществу.

Насколько можно назвать инков государственными социалистами? … Социалистические принципы были четко выражены в структуре государства инков: почти полное отсутствие частной собственности, в частности частной земли; отсутствие денег и торговли; полное исключение частной инициативы из всех видов экономической деятельности; детальное регулирование частной жизни; брак по официальным указам; государственное распределение жен и наложниц.

Жесткое и детальное планирование повседневной жизни

Подробное описание природы и деятельности государства инков можно найти в классической работе “Социалистическая империя: инки Перу” (1927 г.) французского экономиста и историка Луи Бодена (1887–1964). Инки создали жесткую и всепроникающую систему контроля. Боден пишет:

Каждая социалистическая система должна опираться на мощную бюрократическую администрацию. В империи инков, как только провинция будет завоевана, ее население будет организовано на иерархической основе, и [имперские] чиновники немедленно приступят к работе…

В целом они отвечали за подготовку статистических таблиц, за реквизицию предметов снабжения и продовольствия, необходимых для группы над которой они правили (семена, основные продукты питания, шерсть и т. д.), за распределение произведенной продукции, получение помощи, надзор за поведением своих подчиненных и предоставление полных отчетов начальству. Этим операциям способствовал тот факт, что те, кто находился под их надзором, были обязаны в любой момент допускать их к себе домой и разрешать им осматривать все в своих домах, вплоть до кухонной утвари, и даже есть с открытыми дверями …

Бюрократия инков наложила свою сеть на все, чем управляла, и вскоре превратила людей в послушных подданных через “медленное и постепенное погружение человека в государство….пока это не привело к потере личности. Человек создан для государства, а не государство для человека”, — как сказал Боден.

Инки пытались изгнать “две основные причины народного недовольства: бедность и безделье….Но в результате они высушили два источника прогресса, инициативы и заботы о будущем”. Правительство инков планировало все для своих подданных и думало за них, в результате чего наступила “стагнация торговли недостаток живучести, отсутствие оригинальности в искусстве, догматизм в науке и редкость даже самых простых изобретений”.

Инкское государство благосостояния

Эту инерцию порождали институты государства всеобщего благосостояния. “Что касается заботы о будущем, — спрашивает Боден, — как она могло быть развита среди людей, чьи государственные амбары были забиты продовольствием и чьи государственные чиновники были уполномочены распределять это продовольствие в случае необходимости? Никогда не было необходимости думать больше, чем нужно сейчас”.

Кроме того, государство всеобщего благосостояния инков подорвало мотивацию благотворительности и любое личное чувство ответственности за семью или общество:

Но что еще более серьезно, так это то, что замена государством индивидуума в экономической сфере разрушила дух благотворительности. Перуанец, ожидая, что государство сделает все, больше не должен был заботиться о своем ближнем и должен был прийти к нему на помощь, только если этого требует закон. Члены общины были вынуждены работать на земле в пользу тех, кто был нетрудоспособен; но когда эта задача была выполнена, они были свободны от всех дальнейших обязательств. Они должны были помогать своим соседям, если их вожди приказывали сделать это, но они были обязаны ничего не делать по собственной инициативе. Вот почему ко времени испанского завоевания самые элементарные гуманитарные чувства могли полностью исчезнуть.

Жизнь сводилась к безрадостному существованию среди единообразия, безопасности и порядка, которые навязывались бюрократией инков. Боден попытался ответить на вопрос: был ли средний человек счастлив под властью королей инков?

Он усердно трудился для хозяина, которого считал божественным. Ему оставалось только повиноваться, не думая о проблемах. Если его горизонт был ограничен, но он не знал об этом, так как он не знал ничего другого; и если он не мог подняться в обществе, он никоим образом не пострадал бы, потому что не думал, что такой подъем возможен. Его жизнь шла своим мирным путем, ее однообразие нарушалось периодическими праздниками и такими событиями, как браки, военная служба и обязательная трудовая служба, все в строгом соответствии с правилами. У индейца были свои радости и печали в установленные сроки. Только болезнь и смерть не подчинялись государственному регулированию. Это было негативный вид счастья, с несколькими невзгодами и несколькими великими радостями. Империя производила то, что Д’Аржансон назвал “зверинцем счастливых людей” …

В государстве инков только члены правящего класса и, особенно, вождь, могли жить полной жизнью; вне его и его семьи люди были уже не людьми, а винтиками в экономической машине или цифрами в официальной статистике.

Именно по этой причине в своей интерпретации истории инков Игорь Шафаревич заключил, что “государство инков, по-видимому, было одним из наиболее полно воплощенных социалистических идеалов в истории человечества”.

Современная чума государственного контроля ничем не отличается от того, что делали инки. Тоталитарные коллективистские государства двадцатого века, несомненно, соответствовали по интенсивности и распространенности всесторонне спланированному обществу древних инков. “Демократический” коллективизм, при котором мы живем в XXI веке, имеет не меньшее сходство.

Политический патернализм ослабляет свободу

Те, кто руководит регулирующими органами в современном обществе, наблюдают за нашими экономическими делами. Они подсматривают за экономической деятельностью, а затем переходят к регулированию наших личных и семейных дел.

Они берут на себя ответственность за наше благополучие и наше счастье и пытаются защитить нас от всех испытаний и невзгод повседневной жизни. Они следят за нашим обучением в школе, заботятся о нас, когда мы болеем, находят для нас работу, если мы ее теряем, и платят нам, когда у нас нет работы. Они заботятся о нашем психическом здоровье, а полиция отдельно заботится о том, какие вещества мы принимаем. Они интересуются тем, что мы читаем, а также развлечениями, которым мы предаемся.

Одна свобода за другой постепенно сокращалась, ослаблялась, а затем отнималась правительством, которое теперь несет ответственность за то, что раньше принадлежало человеку.

Но и в этом процесс ничем не отличается от того, что происходило при инках. Луи Боден отметил,

Яд [растущего политического патернализма] не давался индейцам в огромных дозах, которые могли бы вызвать реакцию, но вводился по капле, пока не привел к потере личности …

И тот, кто сформировал у себя привычку пассивного послушания, кончает тем, что больше не может действовать от своего имени и начинает любить возложенное на него иго. Нет ничего проще, чем повиноваться хозяину, который, возможно, и требователен, но который управляет всеми деталями жизни, обеспечивает ежедневный хлеб и дает возможность изгнать все беспокойство из ума.

Вместо царя, правящего во имя божественного бога Солнца, у нас есть высокомерная интеллектуальная и политическая “прогрессивная” элита, утверждающая, что знает, какова “правая сторона истории”, к которой человечество должно двигаться под ее руководством. Вместо привилегированных принцев и священников инков, откормленных за счет рабов и послушных простолюдинов инков, у нас есть группы особых интересов, использующие политический грабеж, чтобы питаться за счет производительных членов общества.

Вместо коллективизированной земли и обязательной работы у инков, у нас есть паутина регуляторов, управляющих и командующих, а также запретов, ограничивающих и диктующих, как каждый из нас может вести свою жизнь с частной собственностью, которой мы якобы владеем, но которая все более и более зависит от усмотрения тех, кто управляет интервенционистским государством.

Требуется альтруистическая жертва коллективу

Политические планировщики и грабители сегодня, подобно древним коллективистам инков 500 лет назад, навязывают свое правление и контроль двумя существенными способами. Первый способ, как заметил французский классический либеральный экономист Ив Гюйо (1843-1928), состоит в “подавлении частных интересов как мотива человеческих действий и замещении его альтруизмом” в качестве обоснования жертвоприношений людей и потери ими свободы ради служения коллективу.

Индивидуума заставляют казаться маленьким, менее значимым по сравнению с социальной массой, воображаемые интересы которой более значимы, чем его интересы.

Многие, если не большинство современных “прогрессистов” и “демократических социалистов”, конечно, отрицают любое семейное сходство с жестокостью, абсолютизмом и империалистической агрессией инков и их коллективистской империи. Тем не менее, сущность системы инков и институциональные предпосылки для достижения целей социальных инженеров остаются по существу одинаковыми.

И те и другие требуют подчинения человека и его жизни велениям других, которые обладают силой принуждения, чтобы заставить его подчиняться политической власти. И те и другие требуют отмены права человека на мирное приобретение и использование собственности и участие в свободных рыночных ассоциациях с другими.

И те и другие требуют презумпции того, что интересы группы, коллектива или племени предшествуют и превосходят цели и задачи любого отдельного человека. Индивидуума заставляют казаться маленьким по сравнению с социальной массой, воображаемые интересы которой предшествуют его интересам.

И те и другие внушают человеку веру в то, что он должен жертвовать ради этого предполагаемого “большего блага”, и он должен чувствовать себя виноватым, если он не в состоянии подчиниться “общему благу”.

Среди древних инков некоторые должны были добровольно приносить себя в жертву в буквальном смысле слова, чтобы успокоить желания и требования бога Солнца. В современном социальном государстве люди должны отказаться от своего личного выбора того, как им жить и мирно взаимодействовать, а военнослужащие иногда вынуждены жертвовать своей жизнью во имя “национальных интересов”.

К счастью, человеческий дух не легко сломать навсегда, хотя инки считали, что им удалось это сделать в своей империи много веков назад, а современные коллективисты продолжают пытаться сделать это сегодня. Внутри человека есть что-то, что лелеет самовыражение и сохраняет желание быть свободным. Эта внутренняя сила, если она пробудится, гарантирует, что свобода никогда не будет полностью уничтожена.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев