Несколько столетий назад Европа была бьющимся сердцем глобальных инноваций. От просвещенческого культивации разума до преобразующей силы промышленной революции — она была центром смелых мыслителей, изобретателей и предпринимателей, расширявших границы возможного.

Сегодня этот дух угас. Европа больше не возглавляет технологические инновации — не из-за отсутствия талантов или научных исследований, а из-за более глубокой проблемы: чрезмерно ограничительной регуляторной среды. Пока США быстро продвигаются вперёд в области ИИ, биотехнологий и космоса, а Китай активно инвестирует в глубокие технологии, Европа запуталась в бюрократии, избегании риска и жёстком применении принципа предосторожности — отдавая приоритет контролю над креативностью и осторожности над прогрессом.

Анархо-капитализм — это либертарианское видение общества без государства, в котором безопасность, право и разрешение споров обеспечиваются частными компаниями, работающими с целью получения прибыли. Сторонники этой системы считают, что она будет как более этичной, так и более эффективной по сравнению с государством. Однако не все с этим согласны. Критики анархо-капитализма высказывают серьёзные сомнения в осуществимости такого порядка. Я кратко затронул эти вопросы в предыдущей статье. В последующих материалах я более подробно рассмотрю эти сомнения и представлю ответы анархо-капиталистических теоретиков. Начнём с самого очевидного возражения: что компании, предоставляющие услуги по защите прав потребителей — так называемые частные охранные агентства, — не будут мирно разрешать споры между собой.

Анархо-капитализм — это либертарианская модель бесгосударственного общества, в котором безопасность, право и разрешение споров обеспечиваются в основном коммерческими компаниями. Исследователей интересует такая форма общественного устройства по двум причинам: моральной и экономической.

Моральный аргумент исходит из утверждения, что государство — по своей сути неэтичный институт. Каждое государство (включая минимальное) нарушает права личности, поскольку претендует на монополию на насилие и существует за счёт денег, изымаемых у граждан принудительно — в форме налогов.

“Золотой стандарт делает валютную политику страны независимой от меняющихся идей политиков и политических партий.” — Людвиг фон Мизес

15 августа 1971 года президент Ричард Никсон произнёс речь, которая незаметно, но навсегда изменила мировой экономический порядок. Никсон объявил о том, что в целях защиты своих золотых резервов Соединённые Штаты временно не будут выполнять обязательство конвертации долларов в золото для иностранных правительств. Это решение — так называемое «закрытие золотого окна» — официально положило конец Бреттон-Вудской системе и ознаменовало начало новой эпохи: мира полностью фиатных денег.

Многие были шокированы, увидев, как “идентичностная” левая молодежь с мрачным ликует по поводу убийства Чарли Кирка. Студенты, отвергавшие политические взгляды Кирка, скандировали: «Мы достали Чарли в шею». Британский социолог Фрэнк Фуреди утверждает, что эти студенты не являются лишь радикальным и неуравновешенным меньшинством и что это не просто «выходки нескольких идиотов», как считают многие.

Подобная радость отражает «фетишизирование дикости» на левом фланге, питаемое академическими теориями, которые трактуют насилие как «акт заботы о себе» для представителей привилегированных по идентичности групп. Фуреди предупреждает: «Такая реакция — это не просто поведение нескольких инфантильных или радикализированных личностей, это заложено в современное левое мировоззрение». Левая идеология настолько поглощена собственной моральной праведностью, что сегодня «левизна — особенно в её идентичностной, постколониальной форме — является откровенно насильственной идеологией». Она воспринимает насилие как «очищающую силу», которая должна искоренить зло колониализма, капитализма и все формы исторической несправедливости, против которых выступают современные академики. Фуреди поясняет:

Поскольку большинство «либеральных» демократий мира продолжают всё активнее прибегать к разрушительной цензуре, втягиваться в войны, страдать от разрушительной инфляции, непосильной задолженности и роста преступности, многие люди, мечтающие о другом политическом порядке, закономерно начинают обращать внимание на формы правления, отличные от современной демократической государственности. В некоторых случаях в качестве альтернативы предлагается монархия.

Эта идея получила поддержку со стороны различных групп, включая католических интегралистов, моральных традиционалистов и классических консерваторов в духе Бёрка и де Местра. Каждая из этих групп имеет свои собственные причины поддерживать монархию как форму правления.