«Результаты нового опроса говорят о том, что большинство молодых людей отвергает базовые принципы экономики США и не поддерживает капитализм», пишет Макс Эренфройнд в Washington Post.

Обратите внимание на то, что капитализм здесь - это система, в которой мы живём сейчас, а не “неизвестный идеал” — как называла его Айн Рэнд. Впрочем, Эренфройнд слегка сдает назад:

«Капитализм может иметь разное значение для разных людей." И заключает: «грубо говоря, последнее поколение избирателей расстроено существующим ныне положением вещей."

Поэтому мы не совсем уверены в том, что означает «капитализм» для опрошенных и думаем, что речь идет о существующей сейчас системе. Недовольство молодёжи статус-кво, вероятно, хорошая вещь, но ярлыки, используемые в чрезмерно упрощённых вопросах опросника — и в заголовке — только добавляют ещё больше путаницы в обсуждение экономической свободы.

Как я уже писал о своей анти-капиталистической молодости в “Почему студенты ставят капитализму 2,” “Капитализм” был просто словом, которое мы использовали для описания любой составляющей существующего положения вещей, которая была нам не по душе, в особенности если это касалось чего-то, продвигающего неравенство. У меня были друзья, предлагавшие использовать «капитализм» в качестве общего термина для расизма, патриархата, и коррумпированного корпоративизма. Если это то, что значит капитализм, как кто-то вообще может выступать за него?»

Но даже мнения сторонников экономических свобод разделились в отношении слова капитализм. Кто-то видит в нём правильное название системы, которую мы поддерживаем, и которая предполагает личные свободы, частную собственность и мирный обмен. Особенно важным для представителя австрийской экономической школы, экономиста Людвига фон Мизеса является то, что термин «ссылается на наиболее характерную черту системы, самое важное, что в ней есть, а именно роль, которую концепт капитала играет в её поддержании" (Human Action, глава 13).

Другими словами, изобилие, которое произвёл для всех нас рынок - это результат частных инвестиций и экономического расчёта.

Другие обращают внимание на то, что термин был придуман врагами свободного рынка и что он имеет слишком длинную историю в качестве определения уютного партнёрства между бизнесом и правительством и обозначения привилегий богатых и влиятельных членов общества. (Читайте подробнее в статье одного из спонсоров FEE Стивена Хорвица “Стоит ли сохранить термин “Капитализм”?”)

Однако, похоже, что обе стороны согласны, что у слова слишком много противоположных оттенков значения, чтобы оно могло использоваться без дополнительных разъяснений. К сожалению, это означает, что нам нужно потратить слишком много времени на разъяснение того, что же именно мы не поддерживаем.

Зак Ластбадер, студент старших курсов Гарварда, вовлечённый в проведение опроса, рассказал изданию Post, «Больше не слышно, чтобы правые люди защищали свою экономическую политику, используя это слово.” Когда же они его используют, оно противоположно по значению «коррумпированному капитализму».

Хотелось бы, чтобы при обсуждении проблем, связанных со словом «капитализм», Ластбадер не столкнулся с ещё большей проблемой определения правых людей, но, если мы пропустим это несуществующее выражение, могу сказать, что его мнение совпадает с моим. Наиболее часто я встречал неграмотное использование слов капитализм или капиталист в случае с людьми, которые высказывались против свободного рынка — и предполагали, что аудитория разделяла их взгляды.

Другие опросы людей в возрасте от 18 до 29 лет показывают не просто антипатию к слову капитализм, но и общие позитивные чувства в отношении слова социализм. Однако, результаты в большей мере говорят о семантическом образе, чем об особой позиции в экономической политике.

В опросе, проведённом в Гарварде, только 27% выразили мнение, что правительство должно играть важную роль в регулировании экономики. Не значит ли это, что 73% поддерживают сравнительные экономические свободы, безотносительно того, какие термины при этом использовались? Даже если миленниалы не отвергают слово социализм как бранное, только 30% из них верят в великую роль правительства в уменьшении неравенства доходов. Даже кейнсианству, описанному без использования его названия, не удаётся заручиться поддержкой: всего 26% считает, что правительство может эффективно поспособствовать экономическому росту.

«Открытым остаётся вопрос," пишет Эренфройнд, «показывает ли отношение молодёжи к социализму и капитализму принципиальное неприятие свободного рынка или эти взгляды — это результат разочарования экономикой, в которой доходы населения снижаются на протяжении последних 15 лет."

Мы снова вернулись к идее о том, что капитализм — собирательный термин для всего, чем люди недовольны в текущей экономической ситуации. Это ставит нас перед проблемой пояснения того, как правительственные интервенции, а не свободный рынок, завели нас в сегодняшнюю неразбериху и как большие экономические свободы могут помочь нам выбраться.

Мы можем черпать мужество в опросе, который показал скептицизм в отношении большего государственного вмешательства в экономику: от двух третей до трёх четвертей опрошенных сомневаются, что правительство может что-либо исправить. А это уже хорошее начало.

Перевод: Анастасия Шабанова.

Редактор: Владимир Золотарев.

Оригинал статьи