Сегодня все правительства и центральные банки действуют в соответствии с идеологией инфляционизма. Основной принцип инфляционизма заключается в том, что если количество и покупательная способность денег определяется свободным рынком, то это приводит к дефляции, рецессии и безработице в экономике. Поэтому идеология инфляционизма заложена в самой концепции монетарной политики, которую можно определить как увеличение предложения денег, направленное на снижение покупательной способности ниже уровня, определяемого рыночными силами. Другими словами, цель монетарной политики — вечная инфляция денег и цен.

На протяжении последних шестидесяти лет ведутся активные дебаты о монетарной политике. Некоторые экономисты утверждают, что монетарная политика должна быть оставлена на усмотрение экспертов центрального банка, которые могут свободно корректировать свои решения и действия в зависимости от фактических или ожидаемых изменений экономической ситуации. Их оппоненты утверждают, что монетарная политика должна диктоваться законодательно установленными правилами, ограничивающими действия денежных принтеров.

В последнее время даже некоторые экономисты австрийской ориентации придерживаются мнения, что в условиях фиатной денежной системы законодательно установленные правила денежно-кредитной политики лучше, чем передача бюрократам власти самостоятельно определять правильные сроки и объемы расширения денежной массы. Они утверждают, что правила денежной политики решают проблемы, с которыми сталкиваются центральные банкиры, когда они пытаются определить, когда и насколько увеличить денежную массу, такие как недостаток знания, искаженные стимулы и непоследовательность их собственных предпочтений. Но в их аргументах упускается суть. Не формула или процедура создания денег, а сам факт этого неизбежно приводит к росту цен и искажает рыночные результаты.

Более того, все правила денежно-кредитной политики произвольны и неэффективны, поскольку не учитывают рыночные цены. При золотом стандарте количество, покупательная способность и распределение денег определяются не усмотрением бюрократов или искусственными правилами, а тем, что Мизес называл “неумолимым экономическим законом”. На свободном рынке производством денег занимаются предприниматели, рискующие своим капиталом на основе экономических расчетов с использованием рыночных цен. В отличие от центральных банкиров, их решения по производству денег регулируются механизмом прибыли и убытков, который стремится обеспечить оптимальное предложение денег в любой момент времени.

Поэтому споры о правилах, ограничивающих денежные власти или о свободе их действий бессмысленны. Оба подхода направлены на установление покупательной способности денег, которая ниже той, что была бы обусловлена спросом и предложением денег на рынке. На самом деле я считаю, что монетарная политика, основанная на правилах, уступает дискреционной политике, поскольку она не только не сдерживает инфляцию, но и нормализует и институционализирует ее. Именно это делает и призвано делать правило таргетирования инфляции, которого придерживается ФРС. То же самое можно сказать и о других популярных правилах, таких как правило Тейлора, правило таргетирования номинального валового внутреннего продукта (ВВП) и первоначальное правило Милтона Фридмана о ежегодном увеличении денежной массы на фиксированный процент.

Если предположить, что мы еще долгое время будем существовать в системе фиатных денег, существует ли способ обуздать инфляционные аппетиты правительств и их центральных банков? Ответ — да, и решение кроется не в правилах монетарной политики, которые просто предлагают альтернативные формулы для раздувания денежной массы. Ответ заключается в радикальном изменении идеологии бюрократов, принимающих решения, и их политических хозяев. Как я утверждаю, реальные и значимые дебаты о деньгах носят не технический, а идеологический характер: инфляционизм против антиинфляционизма.

Как отмечал Людвиг фон Мизес, любая денежная система, в которой политика играет решающую роль, будет управляться в соответствии с идеологией государственных чиновников, подверженных давлению общественного мнения. Возьмем, к примеру, старый золотодевизный стандарт, при котором золотые монеты не обращались, а бумажная валюта страны была конвертируема по фиксированному курсу в иностранную валюту, обмениваемую на золото по фиксированной цене. Эта система впервые возникла в конце XIX века в европейских колониях, таких как Голландская Ост-Индия и Индия, а примерно на рубеже веков — на Филиппинах, в Японии и Мексике. Несмотря на огромную власть над инфляцией, которую эта система передала в руки колониальных администраторов и центральных банкиров, она работала достаточно хорошо, поскольку правительства и общественность все еще были проникнуты либеральной идеологией, лежащей в основе классического золотого стандарта. Однако после Первой мировой войны среди экономистов и интеллектуалов начали распространяться проинфляционные идеи, которые стали достоянием политиков и общественности. Это позволило политикам использовать золотодевизный стандарт в качестве двигателя инфляции, чтобы разрушить классический золотой стандарт.

Как писал Мизес в 1949 году: “Не стоит преувеличивать роль, которую золотодевизный стандарт сыграл в инфляционных авантюрах последних десятилетий. Главным фактором была проинфляционная идеология. Золотодевизный стандарт был всего лишь удобным средством для реализации инфляционных планов”.

В Соединенных Штатах во время Великой депрессии проинфляционная идеология стала настолько мощной и непреодолимой, что одним махом сместила классический золотой стандарт. 5 апреля 1933 года администрация Рузвельта нарушила Конституцию США и права собственности, конфисковав все золотые монеты, золотые слитки и золотые сертификаты, принадлежащие американскому населению, под угрозой уголовного наказания в виде штрафа в размере 10 000 долларов, десяти лет тюрьмы или того и другого.

Как ни странно, внезапное разрушение золотого стандарта дает основания для оптимизма, поскольку указывает на возможность быстрого развития радикальной антиинфляционной идеологии среди достаточного количества экономистов, политиков, комментаторов СМИ и простых граждан, чтобы заставить отказаться от инфляционной денежной политики даже при режиме фиатных денег. Если такое идеологическое движение станет достаточно сильным, оно может даже подготовить почву для возвращения к рыночным деньгам, таким как золото.

Такой идеологический поворот — не просто досужие домыслы, он имеет прецедент в новейшей истории. Резкий разворот от инфляционной идеологии администраций Рузвельта и Трумэна произошел вскоре после Второй мировой войны и стал одним из факторов, приведших Дуайта Д. Эйзенхауэра к победе на президентских выборах в 1952 году. После отмены контроля над ценами в военное время уровень инфляции резко вырос в первые послевоенные годы, достигнув 14,4 % в 1947 году, снизившись во время мягкой рецессии 1949-50 годов, а затем снова подскочив в 1951 году. Поскольку американская общественность была обеспокоена первой инфляцией такого масштаба в мирное время, Эйзенхауэр занял жесткую антиинфляционную позицию, хотя он баллотировался на платформе современного республиканизма, обещая не отменять программы социального обеспечения Нового курса и активно вмешиваться, чтобы предотвратить новую катастрофическую депрессию.

Вступив в должность, Эйзенхауэр доказал, что его антиинфляционные настроения не были пустой предвыборной риторикой. Как пишет историк экономики Кеннет Вейер:

В Белом доме [Эйзенхауэра] и Конгрессе было принято считать инфляцию экономическим врагом № 1. Действительно, 1950-е годы были отмечены настоящей одержимостью инфляцией, несмотря на то, что уровень инфляции никогда не превышал 3,6% после Корейской войны… Достаточно сказать, что страхи Эйзенхауэра перед инфляцией были всепроникающими.

Неприязнь Эйзенхауэра к инфляции была глубокой. Маккленахан и Беккер отмечают, что уже в конце 1940-х годов Эйзенхауэр “рассматривал инфляцию как одну из самых серьезных проблем того времени [и] был обеспокоен потенциальным разрушительным воздействием роста цен на государственные программы, жизнь простых граждан и бизнес”. Страх Эйзенхауэра перед инфляцией отразился в двух аспектах его администрации: во-первых, в выборе экономических советников и политиков, а во-вторых, в политике его администрации во время двух рецессий, которые случились во время второго срока его правления.

Экономические советники и политические деятели Эйзенхауэра

В свой первый срок Эйзенхауэр назначил Артура Ф. Бернса председателем Совета экономических советников (СЭС). У Эйзенхауэра сложились тесные отношения с Бернсом, которого называют “учителем экономики для президента Эйзенхауэра и его администрации”. Это тот самый Артур Бернс, которому предстояло стать самым печально известным инфляционистом двадцатого века — председателем Федеральной резервной системы. Однако на данном этапе своей карьеры Бернс был откровенным антикейнсианцем и ярым антиинфляционистом. Взгляды Бернса на инфляцию в этот период изложены в книге лекций, опубликованной в 1957 году.

В этой книге Бернс утверждал, что “огромному росту совокупного спроса”, или общих расходов, в послевоенные годы, особенно на капитальные товары, “способствовало беспрецедентное расширение кредита”. В то время многие экономисты утверждали, что рост заработной платы, которого добились профсоюзы, и отложенный потребительский спрос, высвободившийся в результате отмены контроля над ценами во время войны, привели к росту цен, породили инфляционные ожидания и создали порочную спираль цен на товары массового спроса. Однако Бернс обвинил в сложившейся ситуации инфляционную политику, написав: “Этот кумулятивный и взаимодействующий процесс роста зарплат, роста цен и роста экономической активности продолжается с конца войны под защитой монетарной и фискальной политики правительства”. Бернс был очень обеспокоен “угрозой постепенной или ползучей инфляции”. В отличие от многих экономистов, пропагандировавших в то время ползучую инфляцию как средство стабилизации экономики и увеличения темпов экономического роста, Бернс хотел “остановить повышение уровня цен” на корню. Он подсчитал, что даже инфляция в 1 процент в год приведет к снижению покупательной способности доллара более чем на 30 процентов за двадцать пять лет, а инфляция в 2 процента в год уменьшит покупательную способность доллара почти на 40 процентов за тот же период.

Бернс утверждал, что “ползучая инфляция стала хронической чертой новейшей истории и растущей угрозой благосостоянию миллионов людей”. Это произошло потому, что политические власти рассматривали эпизоды рецессии как гораздо более серьезную проблему, чем хроническую инфляцию: “Трудно избежать вывода о том, что правительство пока не готово действовать так же решительно для борьбы с инфляцией, как и для борьбы с рецессией… Складывается впечатление, что, хотя для сдерживания инфляции необходимо сделать все возможное, ограничительная политика не должна проводиться в столь энергичных масштабах, чтобы не создавать риска вызвать или ускорить рецессию”.

Бернс выражал надежду, что общественность “будет достаточно артикулирована, чтобы заставить Конгресс заявить о политике, которая будет иметь моральную силу, как, например, Закон о занятости в отношении безработицы”. По сути, Бернс предлагал Конгрессу принять закон, обязывающий федеральное правительство добиться инфляции на уровне 0 %.

Уильям Макчесни Мартин занимал пост председателя Федеральной резервной системы почти двадцать лет, причем первая половина его пребывания на этом посту пришлась на две администрации Эйзенхауэра. Хотя первоначально его назначил президент Гарри Трумэн, он был дважды переназначен Эйзенхауэром. Имея большой опыт работы на Уолл-стрит, Мартин считал, что инфляция вызывает спекулятивный бум цен на активы, который неизбежно заканчивается крахом и может привести к серьезному экономическому спаду. Маккленахан и Беккер подытожили взгляды Мартина на монетарную политику следующим образом: “Он был ястребом в отношении инфляции, потому что она была одной из неправильный вещей в экономике”. Экономические взгляды Мартина и Бернса “были созвучны”, и Эйзенхауэр “высоко ценил советы Мартина”.

После выборов 1956 года Бернс покинул пост председателя CEA, чтобы вернуться в академическую среду, и Эйзенхауэр заменил его Реймондом Дж. Сольнье, который регулярно встречался с президентом и “рассматривал себя как часть небольшой команды советников президента”. Сольнье был признанным теоретиком монетарной и финансовой политики, опубликовавшим глубокую работу о мыслях ведущих теоретиков бизнес-циклов 1930-х годов, включая Ф.А. Хайека и Джона Мейнарда Кейнса.

В серии лекций, опубликованных вскоре после его ухода из администрации Эйзенхауэра, Сольнье выразил отношение к инфляции, очень схожее с мнением Бернса. Он утверждал, что экономическая политика должна определяться “ответственным индивидуализмом”, который он называл “нашей главной национальной целью” и определял в широком смысле как предоставление “максимальных возможностей для самостоятельного развития и самореализации личности в соответствии с правами других людей”. По мнению Сольнье, эта национальная цель лучше всего достигается “в обществе, в котором экономическая деятельность осуществляется через институты конкурентного, ориентированного на рынок предпринимательства, основанного на институте частной собственности”. Таким образом, правильная стратегия заключается в разработке экономической политики, которая не подрывает индивидуалистическую, частнособственническую, свободно-рыночную институциональную структуру.

Сольнье разработал несколько “императивов экономической политики”, самым важным из которых был антиинфляционный: “Никакая другая политика не сработает. Невозможно, чтобы государственная политика благоприятствовала инфляции… Последствиями явно инфляционной стратегии будут срыв и откат в развитии экономики… Правительство должно продемонстрировать наглядными свидетельствами своей политики, что оно предпримет все разумные шаги для предотвращения инфляции”.

Необходимость демонстрации правительством приверженности антиинфляционному курсу порождает второй императив экономической политики Сольнье — “принципиально консервативную” бюджетную политику, предусматривающую регулярный профицит бюджета. Как утверждал Сольнье: “Если у правительства есть твердое намерение противостоять инфляционным тенденциям, это будет видно в бюджете, равно как и отсутствие такого намерения”.

Стратегия экономической политики Сольнье полностью отрицала кейнсианскую основу проинфляционной позиции: полная занятость несовместима со стабильностью цен. Именно потому, что устойчивый рост и стабильность цен “по сути своей дополняют друг друга, а не конкурируют… проинфляционная позиция в вопросах экономической политики просто несостоятельна”. Инфляционная политика просто не может быть жизнеспособной". По этой причине Сольнье был заинтересован в изменении Закона о занятости 1946 года, чтобы “сделать цель ценовой стабильности явной”.

Политика Эйзенхауэра в отношении рецессий

За время пребывания Эйзенхауэра у власти экономика пережила три рецессии. Идеология антиинфляционизма, характерная для его администрации, была четко продемонстрирована в его заявлениях и политике, особенно во время двух последних рецессий.

И сочувствующие, и критически настроенные комментаторы признают, что антиинфляционные взгляды президента существенно ужесточились во время его второго срока. Эйзенхауэр задал тон экономической политике своего второго срока звонким заявлением, которое он сделал в своем обращении “О положении дел в стране” в 1957 году: “В период процветания главной угрозой для функционирования системы свободного предпринимательства является инфляция”.

Маккленахан и Беккер отметили, что в начале второго срока президент “забеспокоился, что его усилия по сдерживанию расходов недостаточны, и пришел к выводу, что его усилия должны быть сконцентрированы на предотвращении инфляции, в еще большей степени, чем раньше… Чтобы усмирить инфляцию, сократить федеральный долг и сбалансировать бюджет… Эйзенхауэр пришел к выводу, что ему придется ужесточить свои позиции по военным и внутренним расходам”.

Растущий страх перед инфляцией даже заставил Эйзенхауэра отказаться от своей заветной цели — развития современного республиканизма, который призывал к умеренному увеличению внутренних расходов на образование, общественные работы и программы социального обеспечения, унаследованные от “Нового курса”. Это также побудило его обуздать раздутый и постоянно растущий оборонный бюджет Пентагона. Он потребовал, чтобы военно-морской флот наполовину сократил программу строительства атомных авианосцев, и хотел ограничить приобретение новых ракет.

Самое главное, Эйзенхауэр категорически отверг идею антициклических дефицитных расходов, к которым его призывали как политические друзья, так и враги во время двух рецессий, случившихся во время его второго срока.

Примечательно, что Мизес признал переход от проинфляционной политики и риторики Рузвельта и Трумэна к антиинфляционному курсу администрации Эйзенхауэра не просто изменением политики, а радикальным изменением идеологии. В статье, опубликованной в 1950 году, Мизес писал: “Администрация [Трумэна] твердо придерживается политики, которая неизбежно будет все больше и больше снижать покупательную способность доллара, она провозгласила несбалансированные бюджеты и дефицитные расходы в качестве первого принципа государственных финансов, в качестве нового образа жизни. Лицемерно притворяясь, что борется с инфляцией, она возвела безграничную кредитную экспансию и безрассудное увеличение количества денег в обращении в достоинство главного постулата народного правительства и экономической демократии”.

Но в 1958 году Мизес провозгласил: “Никогда не поздно для нации осознать, что инфляция не может рассматриваться как образ жизни и что необходимо вернуться к разумной денежной политике. Признавая эти факты, администрация и Федеральная резервная система некоторое время назад прекратили политику прогрессивной кредитной экспансии”.

Маккленахан и Беккер подтверждают, что растущее неприятие Эйзенхауэром инфляции во второй половине 1950-х годов определило политику его администрации в отношении рецессии: “Беспокойство по поводу инфляции определяло реакцию Эйзенхауэра на две рецессии (в 1957-58 и 1960-61 годов) во время второй администрации. Беспокойство по поводу растущих расходов и бюджетных дефицитов определило осторожный подход Белого дома к борьбе с рецессиями”.

В середине 1957 года экономика США погрузилась в рецессию, в результате чего уровень безработицы вырос с 4,3 % до 7,5 % в апреле 1958 года и составил в среднем 6,8 % за 1958 год. Хотя многие экономисты призывали к снижению налогов в 1958 году, администрация воспротивилась этому из опасения создать дефицит. Эйзенхауэр также отклонил два предложения по проектам общественных работ, разработанных его собственными сотрудниками CEA. Он верил, что рыночные процессы быстрее вылечат рецессию, чем новые проекты общественных работ. На президентской пресс-конференции, проходившей в самый разгар рецессии, Эйзенхауэр категорически заявил: “Я не верю ни на секунду, что какие-либо дополнительные общественные работы, которые будут приняты, включены в программу ассигнований и, наконец, выполнены… сделают что-нибудь для нынешней рецессии”.

В ретроспективе мейнстримные историки экономики, ревизионисты и левые сходятся во мнении, что экономика при администрации Эйзенхауэра показала очень хорошие результаты с точки зрения инфляции цен, рецессий и долгосрочного роста. По словам Вейхера, “не так много недостатков можно найти в работе экономики в 1950-е годы, особенно если рассматривать ее с точки зрения 1990-х годов. Практически по всем современным стандартам результаты работы экономики были от удовлетворительных до выдающихся… Экономика не отклонялась далеко от состояния полной занятости / стабильных цен. Частная экономика была фундаментально здоровой и не требовала значительного вмешательства”.

Глубокое ревизионистское исследование экономической идеологии и политики администрации Эйзенхауэра привело Маккленахана и Беккера к следующим выводам: “В течение двух сроков правления политика Эйзенхауэра привела к резкому сокращению расходов на оборону, усилению фискальной сдержанности и в целом низкой инфляции… Эйзенхауэр представляется гораздо более информированным, целеустремленным и действительно дальновидным, чем считалось в 1950-е годы и сразу после них. Его послужной список в области экономической политики выгодно отличается от тех, кто занимал Белый дом с 1961 года… Президент убедительно доказал опасность постоянной инфляции — новой проблемы, на которую многие профессиональные экономисты, политики, бизнесмены и общественность до этого не обращали особого внимания”.

Даже левый историк экономики Энтони Кампанья нехотя признал успехи Эйзенхауэра: “В ретроспективе рецессии оказались мягкими, но не из-за просвещенной экономической политики. Таким образом, администрации повезло в том, что ее политика, похоже, не помешала восстановлению экономики, и она может поставить себе в заслугу то, что не стала слишком остро реагировать… Озабоченность инфляцией, сбалансированные бюджеты и платежные балансы — все это дало администрации повод делать то, что она хотела делать в любом случае — как можно меньше… Насколько успешным было это начинание? Судя по отсутствию давления с целью их изменения, экономическая политика администрации должна быть признана, по крайней мере, частично успешной”.

Заключение

В мои задачи не входит оправдание макроэкономической политики администрации Эйзенхауэра или утверждение, что австрийские экономисты одобряют или рекомендуют ее. Моя цель — просто продемонстрировать на историческом примере мысль Мизеса о том, что инфляционизм по своей сути является идеологией и может быть побежден только противостоящей идеологией антиинфляционизма. Правила монетарной политики, определяющие условия, при которых денежная масса должна увеличиваться, а покупательная способность денег постоянно снижаться, институционализируют инфляционистскую идеологию и, следовательно, не предотвращают циклические колебания, а способствуют им. Инфляция не будет остановлена до тех пор, пока общественное мнение не приведет к появлению политиков, которые как сердцем, так и умом примут антиинфляционную идеологию. А общественное мнение не изменится до тех пор, пока общество не прислушается к посланию, которое постоянно транслирует Институт Мизеса, единственная последовательно антиинфляционная образовательная организация в современном мире.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев