Я часто летаю из Нового Орлеана, штат Луизиана, в Ванкувер, провинция Британская Колумбия, и обратно. Прямого рейса между этими двумя городами нет. Часто лучший маршрут предполагает пересадку в аэропорту Даллас-Форт-Уэрт. Этот аэропорт стал для меня почти вторым домом. Он похож на настоящий гигантский город. Как и любой крупный мегаполис, он имеет свою транспортную систему, называемую Skylink. Она работает круглосуточно, семь дней в неделю, и ее вагончики каждые две минуты останавливаются на станциях терминала. В точности соблюдения временного интервала можно убедиться с помощью часов, расположенных внутри. Эти небольшие двухвагонные поезда очень полезны, потому что расстояние между терминалами измеряется не метрами и даже не длиной нескольких футбольных полей, а буквально милями.

Интересно, что все эти железнодорожные транспортные средства полностью автоматизированы. В них нет никаких машинистов. Они очень безопасны, эффективны и надежны. Объявления четко информируют о том, какой терминал приближается, предупреждают пассажиров о том, что Skylink скоро начнет движение и нужно освободить двери, а также напоминают, что прежде чем заходить, сначала нужно дать выйти из вагона,.
Представьте, однако, что эту систему обслуживали бы люди. Это создало бы сотни, а может, и тысячи рабочих мест. Так может стоит отказаться от автоматизации и нанять работников для управления этими транспортными средствами?

Такое предложение экономическая безграмотно. Гораздо правильнее смотреть на этот вопрос исходя из того, что такие машины высвобождают рабочую силу. Они позволяют многочисленным квалифицированным работникам направить свои усилия на производство других товаров и услуг, которые были бы невозможны, если бы эти люди работали, перевозя пассажиров между терминалами аэропорта Далласа. Таким образом, мы можем и “съесть пирог, и оставить его целым”: мы не теряем ни капли эффективности в транспортировке между терминалами, и при этом получаем множество других товаров и услуг. Это ситуация, в которой выигрывают все.

Когда-то огромное количество работников управляло не горизонтальными, а вертикальными поездами, — лифтами. Когда пассажир входил в лифт (многие читатели этой заметки не могут помнить этого времени, так что поверьте мне на слово), там стоял или сидел на специальном сидении специальный человек. Это был не какой-то странный тип, ожидающий людей в лифте, чтобы раздражать их своим поведением. Это был оператор лифта. Он спрашивал, на какой этаж вам нужно, и вы вместе отправлялись туда. Когда вы прибывали, он говорил: «Шаг вперед» или «Шаг назад» или «Подождите, я могу лучше подогнать лифт», после чего пытался приблизить кабину лифта к нужному уровню (в те времена лифты не были такими точными, как сейчас). Десятки тысяч людей были заняты этой работой. Однако благодаря техническому прогрессу они были освобождены для других занятий, без какого-либо ущерба для наших “вертикальных” путешествий.

Как знает каждый, кто летал на самолете за последние десятилетия, аэропорты буквально кишат сотрудниками Управления транспортной безопасности (TSA). Они усердно проверяют наш багаж, обыскивают нас, конфискуют зубную пасту, изымают кусачки для ногтей как опасные инструменты (да, однажды они отобрали их у меня) и не позволяют проносить бутылки с водой (их нужно сначала опустошить, а затем наполнить снова после прохождения контроля). Мы обязаны их существованием террористам, которые любят взрывать самолеты. Если бы террористы не угрожали взрывами наших воздушных судов, в этих сотрудниках TSA не было бы необходимости. До того, как террористы начали свои смертоносные атаки, люди просто проходили прямо на самолет без какого-либо вмешательства.

Стоит ли нам благодарить террористов за то, что они снизили уровень безработицы? Ничуть. Если бы террористов не существовало (о, счастливый день), если бы никто даже не задумывался (ужас!) о взрыве самолета, эти сотрудники TSA не понадобились бы. Они могли бы производить самые разные товары и услуги, точный список которых мы, конечно, не знаем. Единственное, что можно утверждать наверняка, это то, что мы были бы намного богаче, чем сейчас.

Чтобы взглянуть на эту проблему в еще более широком контексте, вспомним, что когда-то давно 98% рабочей силы занимались сельским хозяйством. Сегодня этот показатель снизился до примерно 3%. Экономически неграмотный взгляд на эту ситуацию — жалеть о всех тех потерянных рабочих местах в сельском хозяйстве. Более рациональный подход — ценить все те блага, которые стали возможны благодаря этому сдвигу в занятости.

Наша экономика полна других подобных примеров. Сюда можно отнести телефонных операторов, бывших сотрудников Kodak, тех, кто когда-то производил пишущие машинки вместе с копировальной бумагой и корректирующей жидкостью, а также тех, кто работал в индустрии конных повозок и т.д.

Последняя по времени озабоченность потерей рабочих мест связана с тем, что искусственный интеллект якобы вскоре оставит нас всех без работы. Левая организация, по ошибке названная Центром прогресса Америки, публично беспокоится о явлении, которое мы обсуждаем. По их мнению, «администрация и Конгресс должны принять подход, ориентированный на работников, в ответ на развитие и использование искусственного интеллекта». Нет, нет и еще раз нет. В той мере, в какой ИИ заменяет человеческий труд, мы станем более процветающими, а не наоборот. Подобные группы, «ориентированные» на работников", должны на самом деле аплодировать этим новым инициативам.

Международная организация труда, агентство ООН с теми же философскими убеждениями, занимается «сведением к минимуму негативных последствий технологической безработицы, вызванной ИИ». Основные эффекты прорыва ИИ будут заключаться в том, что мы станем богаче и бедность сократится. Волнуюсь ли я по этому поводу? Нет.

В свое время, Кейнс утверждал, что «новая болезнь… (называемая) технологической безработицей… (опережает) темпы, с которыми мы можем находить новое применение труду». Все, что я могу сказать на этот экономический нонсенс, это «ха-ха-ха».

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев