Многие люди задаются вопросом чего лишилось человечество из-за преждевременной смерти Моцарта в возрасте 35 лет. Какие симфонии, оперы и концерты были бы сегодня в репертуаре оркестров и других музыкальных коллективов, если бы этот великий композитор прожил еще хотя бы десять лет? Представьте себе, что было бы, если бы он дожил до 80 лет! Даже если принять во внимание возможный упадок творческого потенциала с возрастом, размышления об этой потере просто разрывают сердце. Великолепной музыки, которая могла бы быть, уже никогда не будет. Никогда. Мы знаем только, что если бы Моцарт прожил дольше, сегодня мы могли бы наслаждаться его музыкой, которой сейчас у нас нет. Но мы не можем знать, какой была бы эта музыка — как звучал бы финал 42-й симфонии Моцарта, какими нотами открывалась бы его 69-я симфония или каковы были бы основные моменты концерта для кларнета, который он мог бы написать на 38-м году жизни.

Все это навсегда потеряно, потому что никогда не было создано.

Похожая душевная боль охватывает меня, когда я размышляю о том, что в 1790-м году было сожжено большинство неопубликованных рукописей Адама Смита по его собственной просьбе. Мудрость и проницательность, которыми отмечены его работы, ценны потому, что они очень редки. Мы знаем, что эти работы существовали, но они тоже — как и ненаписанная музыка Моцарта — навсегда потеряны и никогда больше не появятся.

Возможно, когда-нибудь искусственный интеллект действительно уничтожит или поработит человечество. А может быть, наоборот, ИИ мирно освободит человечество от необходимости трудиться. Неважно. ИИ никогда не сочинит музыку, которую сочинил бы 36- или 43-летний Моцарт. ИИ никогда не напишет то, что написал Адам Смит, но сжег.

Но, по крайней мере, мы знаем о Моцарте и Адаме Смите. У нас есть многое, что осталось от них. Если вы действительно хотите почувствовать потрясение от потери того, что могло бы быть, подумайте о поэтах, романистах, экономистах, инженерах, физиках, врачах, философах, изобретателях, банкирах и предпринимателях, чьи имена мы не знаем, которые могли бы внести свой вклад в развитие человечества, если бы не были убиты или искалечены в Тридцатилетней войне, Французской революции, Гражданской войне в Америке, двух мировых войнах и в джунглях Вьетнама.

Конечно, я не первый, кто сокрушается о потерях, о которых мы не можем знать в деталях или измерить с какой-либо точностью. Однако эти потери, как бы велики и прискорбны они ни были, исчезающе малы по сравнению с накопленными потерями, вызванными простыми препятствиями, которые правительства десятилетиями чинили рынкам.

Рассмотрим налогообложение прироста капитала. Этот налог препятствует некоторым инвестициям. Какие новые предприятия могли бы быть созданы, но не были созданы из-за этого налога? Какими новыми товарами или услугами мы могли бы пользоваться сегодня, если бы этот налог был ниже? Мы никогда этого не узнаем, потому что все предприятия и производства, создание которых сдерживалось этим налогом, не существуют. Большинство ресурсов, которые из-за этого налога не использовались так, как они использовались бы в отсутствие налога, конечно, нашли альтернативное применение, облагаемое меньшим налогом. Но эти альтернативные способы использования, скорее всего, окажутся менее продуктивными и ценными, чем те, на которые налог не распространялся. Таким образом, мы становимся беднее, но не можем знать, насколько и каким именно образом.

Добавьте к этому новые продукты и предприятия, которые так и не были созданы из-за нормативных барьеров. Какие фармацевтические продукты могли бы существовать сегодня, но не существуют, потому что Управление по контролю за продуктами и лекарствами искусственно повышает издержки инноваций в здравоохранении? Каких медицинских приборов мы не получим из-за регулирования FDA?

Не будем забывать и о возможностях трудоустройства, уничтоженных законодательством о минимальной заработной плате. Лишая некоторых работников работы, минимальная заработная плата замедляет приход на рынок труда молодых людей. Мы хорошо представляем себе издержки безработных работников: они теряют текущий доход и возможность приобрести профессиональные навыки. Одни только эти издержки являются достаточной причиной для того, чтобы покончить с минимальной заработной платой. Но есть еще и “издержки” для общества — издержки невидимые и незаметные. Поскольку минимальная заработная плата делает некоторых работников безработными, даже те люди, которые считают, что минимальная заработная плата их не затрагивает, страдают в результате такого вмешательства от снижения доступа к товарам и услугам. Эти люди платят более высокие цены. Что бы они сделали с деньгами, которые сэкономили, если бы цены были ниже? Часть этих денег, несомненно, была бы инвестирована. Какие предпринимательские мечты могли бы быть реализованы с помощью этих вложенных средств, но из-за минимальной заработной платы навсегда останутся нереализованными?

А как насчет государственных расходов? Сегодня только правительство США ежегодно тратит около 7 триллионов долларов. Это более четверти того, что ежегодно производят американцы. Использование каждого четвертого доллара определяется специальными лицами — чиновниками федерального правительства, которые имеют слабые стимулы для разумного использования этих ресурсов. Эти чиновники не получат личной выгоды от продуктивного использования этих ресурсов; они также не понесут личных убытков от расточительного использования этих ресурсов. В результате мы можем быть уверены, что ежегодно огромная часть ресурсов, измеряемая триллионами долларов, расходуется нерационально.

Расточительное использование ресурсов неизбежно приводит к тому, что некоторые экономические возможности становятся нереализованными. Каковы были эти упущенные возможности в 1973 году? В 1983 году? В 1993 году? В 2003 году? Какими будут эти упущенные возможности в 2023 году? Мы никогда не узнаем. Точно так же, как мы можем быть уверены, что если бы Моцарт прожил дольше, мы бы сегодня имели более богатый запас музыки, которой можно наслаждаться, мы можем быть уверены, что если бы налоги были ниже, мы бы сегодня имели более богатый запас товаров, услуг и экономических возможностей, которыми можно пользоваться. Но так же, как мы никогда не узнаем деталей музыки, которую написал бы Моцарт, проживи он дольше, и которой мы наслаждались бы сегодня, мы никогда не узнаем, какие товары, услуги и возможности для нашего обогащения произвела бы экономика с более низкими налогами и менее жестким регулированием.

Возможно, кажется нелепым сравнивать музыку, которую Моцарт мог бы сочинить, но не сочинил, с экономическими результатами, которые могли бы быть произведены, но не были произведены. Пару кроссовок нелегко сравнить с Пражской симфонией. Но поскольку число людей, чьи творческие способности и усилия подавляются, а в некоторых случаях и полностью блокируются экономическими вмешательствами правительств, сегодня исчисляется миллиардами, общее количество того, что было возможно, но не будет реализовано, немыслимо велико.

Да, Моцарт умер слишком молодым. Трагически. Так же, как и Франц Шуберт. То же самое можно сказать о Хэнке Уильямсе-старшем, Бадди Холли, Джими Хендриксе и Джоне Ленноне. То, чего лишилось человечество в результате этих преждевременных смертей, огромно. Но хотя предпринимательство и коммерция, производство материальных товаров и услуг не будоражат душу так, как музыка и литература, кажущаяся обыденной экономическая деятельность делает возможной нашу современную жизнь — включая искусство, литературу, досуг и обучение. Институты и вмешательства, сокращающие экономическую деятельность, проверенную рынком, делают нас беднее телом и духом. К сожалению, таких институтов и вмешательств очень много.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев