Статуи философа и экономиста Киндзиро Ниномии украшали общественные места Японии, особенно школы, по всей Японии на протяжении ста лет после его смерти в 1856 году. Большинство этих скульптур изображают мальчика, читающего книгу на ходу с вязанкой дров за спиной. Хотя Ниномии приписывают популяризацию концепции сложных процентов среди крестьянства, эти статуи отдают дань более важной идее, которую он привнес в японскую культуру: читай, учись и работай усердно, как будто от этого зависит твоя жизнь, потому что зачастую так оно и есть. Ниномия наставлял своих соотечественников: «Копи и не расточай; иначе Небо накажет тебя».

Мудрые советы Ниномии, несомненно, помогли Японии восстановиться после ужасов Второй мировой войны. Однако для полного объяснения удивительных темпов и масштабов восстановления необходимо учитывать и другие факторы. Как страна, которая оказалась в таком упадке, смогла пережить столь ошеломляющий экономический подъём?

Почти четыре года американских бомбардировок — от рейда Дулиттла на Токио в апреле 1942 года до атомных бомбардировок в августе 1945 года уничтожили огромную часть японской промышленности. В своей книге «Из пепла к величию: 6000 дней японского экономического чуда» Ёсикава Хироси отмечает, что было разрушено 93 процента сталелитейного производства страны. В 1946 году валовой национальный продукт Японии составлял менее половины довоенного уровня. Астрономическая гиперинфляция почти уничтожила валюту. Условия жизни были «ужасными», а среднее потребление калорий на человека составляло лишь две трети от довоенного уровня.

Купюра Банка Японии 1946 года, через год после окончания войны, когда страну охватила гиперинфляция.

Япония к концу войны была деморализованной нацией. Вплоть до 1952 года она была оккупирована почти миллионом американских солдат. Её крупнейшие города, включая Токио (и, конечно, Хиросиму и Нагасаки), лежали в руинах.

Тридцать лет спустя экономика Японии занимала второе место в мире, уступая лишь Соединённым Штатам. С 1950 по 1973 годы её рост был вдвое выше, чем в Западной Европе, и более чем в два с половиной раза превышал темпы роста США. В 1960-е годы экономика Японии удвоилась всего за семь лет. Меньше чем за одно поколение Япония превратилась из бедной страны в богатую — достижение, которое считается «чудом».

Последовала ли Япония социалистическим рецептам восстановления? Смешной вопрос. Никто среди людей, находящихся за пределами академических кругов и понимающих экономику и историю, никогда бы не предложил принудительное перераспределение богатства, централизованное планирование, резкое повышение налогов или обременительную бюрократию как средство лечения чего бы то ни было, особенно полумёртвой экономики. Это просто добило бы её. Послевоенный прогресс Японии обязан гораздо больше идеям Адама Смита и Милтона Фридмана, чем Джона Кеннета Гэлбрейта или Пола Кругмана.

Экономическое чудо Японии объясняется шестью основными факторами. Вот они:

1. Корейская война

С 1950 по 1953 год США и союзные государства вели боевые действия против Северной Кореи и Китая, которые завершились безрезультатно. Америка закупала огромные объёмы продовольствия и военных материалов в соседней Японии. Это стало значительным трансфером богатства от американских налогоплательщиков в японскую экономику. Этот «бум госзакупок», наряду с другой американской помощью после 1945 года, объясняет часть японского роста на ранних этапах восстановления страны, но эти потоки прекратились с окончанием Корейской войны.

2. От наказания к росту

В первые месяцы оккупации Японии американская политика была скорее карательной, направленной на то, чтобы удержать страну в слабом состоянии. Но в 1947 году, с ухудшением ситуации в Холодной войне с Советским Союзом и Красным Китаем, администрация Трумэна решила, что более сильная и свободная Япония поможет сдерживать продвижение коммунизма в Азии и Тихоокеанском регионе.

Среди суровых мер, навязанных Японии, в основном по совету левых академиков, были чудовищно высокие ставки подоходного налога — до 86 процентов. Алан Рейнольдс из Института Катона пишет:

Это было центральной частью программы жёсткой экономии, а не планом по стимулированию экономического роста. Как отмечал тогда Эдвин Рейшауэр: «прогрессивные подоходные налоги и налоги на наследство были введены, чтобы предотвратить в будущем накопление и концентрацию богатства». Но налоги, предназначенные для наказания прироста доходов, одновременно наказывают и прирост выпуска продукции — экономический рост.

Чрезмерно высокие налоги применялись даже к относительно низким уровням дохода, а количество льгот было минимальным. Корпоративные доходы и «избыточные прибыли» также облагались высокими ставками. Значительное расширение (и повышение ставок) акцизов и рост уже высоких налогов на наследство наказывали японцев на всех уровнях доходов. Слово «жестокий» хорошо описывает налоговый режим, навязанный Японии американцами сразу после войны.

Для того, чтобы начался экономический рост, Японии нужно было прекратить наказывать своих предпринимателей, создающих богатство. Именно это и произошло, когда генерал Дуглас Макартур начал направлять американскую оккупационную политику в сторону смягчения.

Япония была обязана выплачивать тяжёлые репарации странам, пострадавшим от войны, но в конце 1940-х Америка убедила эти страны отказаться от своих требований. В отличие от колоссальных выплат, наложенных на Германию Версальским договором после Первой мировой войны (что значительно поспособствовало Второй мировой через двадцать лет), выплаты, которые потребовали от Японии, в итоге оказались минимальными.

К 1949 году Америка активно содействовала интеграции подавленной и замкнутой японской экономики в мировую торговлю. Для японского экспорта открылись рынки, что в свою очередь стимулировало импорт. В 1955 году Япония стала участником Генерального соглашения по тарифам и торговле (GATT), направленного на снижение таможенных пошлин.

3. Снижение налогов

К счастью, золотой век левых американских академиков в Японии оказался недолгим. Изменение настроений в Вашингтоне — от политики наказания к политике роста — открыло путь к снижению налогов. Цитируя снова Алана Рейнольдса:

В конце 1950-го года, вслед за аналогичной налоговой реформой в Германии, в Японии была снижена максимальная ставка индивидуального подоходного налога с 86% до 55%. С 1950 по 1974 год Япония снижала налоги каждый год (за исключением 1960 года), часто значительно увеличивая порог дохода, с которого применялись более высокие ставки, или расширяя списки вычетов и освобождений. Например, к 1953 году для попадания в 60-процентную налоговую категорию требовался доход в 3 миллиона иен против 300 тысяч иен в 1949 году. Налог на чистую стоимость активов, предложенный комиссией Шупа, также был отменён в 1953 году. Жёсткость высоких налоговых ставок дополнительно смягчалась за счёт освобождения от налогообложения процентов и прироста капитала, вычетов налогов с дивидендов, вычетов доходов и множества других лазеек в налоговой базе, как законных, так и спорных.

Некоторые вычеты были далеко не нейтральными и, следовательно, были менее желательны, чем простое снижение ставок. Тем не менее, постоянное снижение налогов с 1950 по 1974 годы дало два результата. Во-первых, оно значительно снизило фактические предельные налоговые ставки. Во-вторых, оно приблизило налоговую систему к так называемому «налогу на потреблённый доход» или «налогу на расходы», то есть к системе, при которой доход облагается налогом только один раз, независимо от того, сберегается он или расходуется сразу.

После окончания американской оккупации в 1952 году снижение налогов ускорилось. Особенно стимулирующим было снижение налогов на сбережения и инвестиции. С уменьшением пагубного влияния левых американских академиков государственная политика сосредоточилась на стимулировании производства, а не на уравнивании доходов. Успех на рынке стал восприниматься как добродетель, а не как порок. Надо отдать должное Карлу Шупу из Колумбийского университета, который внёс огромный вклад в упрощение налогового кодекса, сделав его более справедливым и понятным для японцев.

Япония также последовательно снижала тарифы (налоги на покупку иностранных товаров). Например: к 1975 году, как отмечает Рейнольдс, «эффективный тариф на автомобили снизился с 40% до 10%, а на телевизоры — с 30% до 5%».

4. Экономическая свобода

Снижение налогов в Японии было важной частью более широкой либерализации экономики. Даже Всемирный банк в своём всестороннем исследовании японского экономического чуда 1993 года признал, что либерализация была незаменимым фактором. В докладе сделан вывод, что «быстрый рост был прежде всего результатом применения набора общих, ориентированных на рынок экономических политик, что привело как к более высокому накоплению, так и к лучшему распределению ресурсов».

Некоторые объясняют японское экономическое чудо деятельностью правительственных агентств «промышленной политики», таких как Министерство международной торговли и промышленности (MITI). Но это опровергается фактом, что вмешательства MITI не были ни масштабными ни эффективными. Они привели к большому количеству неудач. В своём докладе 1993 года Всемирный банк отверг «вклад» MITI как одной из множества попыток, предпринятых по всему миру «направить распределение ресурсов нерыночными механизмами [которые] в целом не смогли улучшить экономические результаты».

В то время как значительная часть западного мира приняла рецепты кейнсианской экономики с её более высокими налогами, государственными расходами, бюджетными дефицитами и долгами, восстановление Японии происходило за счёт снижения налогов, сокращения расходов, роста сбережений, укрепления прав собственности и консервативной бюджетной политики. Образование, всегда высоко ценимое в Японии, оставалось на местном уровне с акцентом на качественное школьное обучение (с 1 по 12 классы). Даже сегодня большинство японцев скажет вам, что в начальной и средней школе они учились усерднее, чем в университете. Результатом стал взрывной рост как человеческого, так и физического капитала.

Тошио Мурата, давний друг американского Фонда экономического образования (FEE), был японским экономистом «австрийской школы». Он перевёл на японский язык книгу Людвига фон Мизеса Человеческая деятельность. В 2017 году FEE вручил ему награду «Blinking Lights Award», а в 2021 году он скончался в возрасте 97 лет. В статье для FEE в 1994 году он объяснил, почему Всемирный банк был прав в своей оценке, отметив, что благоприятные налоговые условия для сбережений сыграли ключевую роль в создании сильного рынка капитала для стартапов и инвестиций.

Истинное объяснение успешного послевоенного экономического развития Японии заключается… в старом добром наборе добродетелей — сбережениях, усердной работе, сокращении государственных расходов и инновационном предпринимательстве — в сочетании с изобретательными маркетинговыми приёмами и относительно свободной мировой торговлей. Согласно данным за 1971–1991 годы, средний уровень валовых сбережений в Японии был в два раза выше, чем в США; уровень сбережений на одно домохозяйство в Японии был в 2,7 раза выше, чем в Штатах.

Отрасли, которые ранее управлялись или жёстко регулировались старым императорским правительством или американскими оккупационными властями, были освобождены. Многие монополии («дзайбацу»), господствовавшие в Японии на протяжении поколений, в основном благодаря государственным привилегиям, были расформированы, проданы или подвергнуты дерегулированию, чтобы соревноваться на более равных условиях.

Большая заслуга в продвижении экономической свободы в Японии принадлежит Сигэру Ёсида, который занимал пост премьер-министра большую часть периода с 1946 по 1954 год. Он возглавил процесс экономической либерализации и одновременно успешно сопротивлялся давлению США, требовавших от Японии значительных военных расходов. На Сан-Францисской мирной конференции 1951 года он назвал договор, официально завершивший войну, «справедливым и щедрым» и «не актом мести, а инструментом примирения». В следующем году Япония вновь стала независимым государством.

Во время четырёх лет премьерства Хаято Икэда (1960–1964) экономический рост и предприниматели, его обеспечившие, были признаны краеугольными камнями новой и оптимистичной Японии. Даже умеренные меры Икэда по построению государства всеобщего благосостояния не смогли замедлить рост (это произошло позже, когда пришло время оплачивать накопленные обязательства).

Дух либерализации сохранялся и в 1980-х годах. При премьер-министре Ясухиро Накасонэ японское правительство приватизировало телекоммуникации и железные дороги и ослабило влияние MITI на экономику. Когда в 1990-х годах страна повернула в сторону усиления государственного вмешательства, рост замедлился, о чем писал экономист Хироси Ёсида в статье для FEE.

Япония так и не стала либертарианским раем, каким до недавнего времени был Гонконг, но в течение десятилетий экономической либерализации она стала значительно свободнее в экономическом плане, чем когда-либо прежде. Сегодня она всё ещё занимает впечатляющее 35-е место по уровню экономической свободы среди почти 200 стран мира, согласно Индексу экономической свободы фонда Heritage.

5. Додж и Деминг

В 1940-х и 1950-х годах было модно обращаться за советами к «вундеркиндам» и плановикам из академической среды. Япония, к её чести, не уделяла им особого внимания, когда получила возможность искать альтернативы. Вместо этого она последовала советам двух выдающихся представителей предпринимательского частного сектора, избежав застоя, к которому обычно приводила политика левых академиков. Этих людей звали Джозеф Додж и У. Эдвардс Деминг.

Президент Гарри Трумэн направил Джо Доджа в Японию в 1949 году, когда тот был председателем Детройтского банка. Он должен был стать финансовым советником Верховного командующего генерала Дугласа Макартура и помочь стране выйти из экономического кризиса.

Меры, известные как «план Доджа», сработали. Сбалансировав государственный бюджет и остановив печатание денег, он положил конец гиперинфляции. Он стабилизировал обменный курс между иеной и долларом. Он резко сократил экономическое вмешательство государства. Цель Доджа заключалась не в планировании японской экономики, а, напротив, в том, чтобы наконец оставить её в покое. Он ликвидировал все субсидии и ценовые ограничения, до которых мог дотянуться, и Макартур полностью поддержал его в этом. (Позднее президент Эйзенхауэр назначил Доджа директором по бюджету США, и тот за год вдвое сократил федеральный дефицит.)

У. Эдвардс Деминг был ещё одним гением частного сектора, прочно стоявшим на земле. Он был инженером, статистиком и консультантом по управлению, который внедрил в японское производство методы контроля качества — методы, обеспечившие ранее неслыханный уровень производительности. Тошио Муратa пишет:

Японский экспорт в довоенные времена считался «дешёвым, но некачественным». Огромную роль в улучшении качества японских товаров сыграл американский профессор У. Э. Деминг. В его честь была учреждена премия, которая вручается лицам и компаниям за важные достижения в области контроля качества. Сегодня, несомненно благодаря урокам, извлечённым у профессора Деминга и внимательному отношению к желаниям потребителей, японская бытовая техника и автомобили считаются одними из лучших в мире.

Японцы весьма обязаны этим двум людям, сделавшим важный вклад в развитие их страны. Если бы страна последовала доминирующим в то время советам леволиберальных академиков, восстановление, скорее всего, застопорилось бы или пошло бы вспять.

(Если мои замечания по отношению к левому академическому сообществу кажутся вам слишком резкими , позвольте привести два ярких высказывания экономиста Томаса Соуэлла: в 1997 году он написал: «Фундаментальный факт об идеях левых состоит в том, что они не работают. Поэтому не стоит удивляться, что представители левых сосредоточены в учреждениях, где идеи не обязаны работать, чтобы выжить». А в 2011 году Соуэлл заметил: «У социализма в целом столь вопиющая история провалов, что только интеллектуал может её игнорировать».)

6. Конституция генерала Макартура

Шестой фактор «Японского экономического чуда» был отнюдь не менее важным. Без генерала Дугласа Макартура и его видения трудно представить, японское экономическое возрождение или хорошие японо-американские отношения в том виде, в котором они существуют.

Макартур сумел наладить настолько тёплые рабочие отношения с японскими лидерами, включая императора Хирохито, что большинство японцев скорбело при его отъезде в 1951 году, когда американская оккупация подходила к концу. Он лично курировал написание новой Конституции, которая закрепила принципы ограниченного, представительного правительства, свободных и честных выборов, частной собственности и индивидуальных свобод. Конституция вступила в силу в мае 1947 года. Уже семь с половиной десятилетий она действует в Японии, как отметил один комментатор, «без изменения единой запятой».

В апреле 1951 года генерал, который оказался столь же незаменим для создания новой мирной Японии, как и для победы в войне на Тихом океане, мог лично сообщить Конгрессу хорошие новости:

Народ Японии после войны пережил величайшее преобразование, зафиксированное в современной истории. С похвальной волей, жаждой знаний и выдающимися способностями к восприятию, японцы, из пепла, оставшегося после войны, возвели в своей стране здание верховенства личной свободы и человеческого достоинства, и в ходе этого процесса было создано подлинно представительное правительство, преданное продвижению политической нравственности, свободы экономического предпринимательства и социальной справедливости.

В 1960 году Япония наградила генерала Макартура своей высшей наградой — Большой лентой ордена Восходящего солнца. Короткое видео официальной церемонии вручения можно посмотреть здесь.

К счастью для Германии, аналогичное экономическое чудо происходило одновременно с японским. Там, как я уже писал ранее, оно во многом стало возможным благодаря схожей политике свободного рынка, проводимой экономистом и государственным деятелем Людвигом Эрхардом. Иронично, не правда ли, что две страны, сыгравшие ключевую роль во Второй мировой войне, вышли из неё, совершив экономическое чудо именно благодаря свободе и свободным рынкам. Киндзиро Ниномия был бы очень горд.

Свобода работает. Это урок, который нужно рассказывать, пересказывать и рассказывать снова.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев