Что станет с доверием к правительству после локдауна? В этой стране тысячи политиков, для которых это — пугающий вопрос, и даже табуированая тема.

Репутация правительства была на послевоенном минимуме еще до карантина, и только 17% американцев заявили, что они доверяют правительству делать разные правильные вещи. Это было до того, как федеральное правительство и 43 губернатора штатов решили превратить вирус в предлог для тоталитарных закрытий бизнеса, блокировок, ограничений на поездки и домашнего карантина для большинства людей.

Ограничения и хаотичные меры правительства, несомненно, будут способствовать снижению показателя доверия до дна. Утрата доверия уже подорвала настроения потребителей. Независимо от того, сколько газетных заголовков будет обвинять вирус во всей этой бойне, окружающая нас реальность говорит, что ответственность ложится на правительство.

В 2006 году великий эпидемиолог Дональд Хендерсон предупредил, что, если правительство будет применять принудительные меры для борьбы с вирусом, результатом будет “потеря доверия к способности правительства справиться с кризисом”. Причина в том, что такие меры не работают. Кроме того, попытка заставить их работать превращает управляемый кризис в катастрофу.

Это может объяснить, почему “14 дней, чтобы сгладить кривую” растянулись до пяти месяцев, в течение которых Билль о правах стал пустой бумажкой. Теперь мы не можем ходить в спортивные залы и в кино, и мы вынуждены танцевать вокруг друг друга в общественных местах, как будто каждый человек — это носитель смертельной заразы.

Ни одно общество не может функционировать таким образом, если оно желает процветания и мира.

Почему блокировки и ограничения все еще продолжаются? У правительств по всей стране никогда не было стратегии выхода. Они ввели блокировки, не имея представления о том, что будет дальше ни с политикой, ни с вирусом. Если заражение снижается, они благодарят блокировки, и поэтому не могут разблокироваться. Если инфекция все еще высока, это тоже повод для блокировки. Если вируса нет, это еще один повод для блокировки.

Если строгие меры принуждения — это способ контролировать и, наконец, подавить вирус (что невозможно), то нет другой стратегии выхода кроме создания вакцины, которая сама по себе не дает длительного иммунитета, даже если она будет безопасной.

Мы введены в заблуждение всеми этими этими органами здравоохранения и правительственными чиновниками, которые совершили ужасную, разрушающую жизнь ошибку. Они не могут этого признать, потому что последствия оказались настолько разрушительными. Отказаться от этого не легче, чем признать свои ужасные ошибки в Ираке и Афганистане. Они продолжают поступать глупо — будь то отказ от вывода войск в течение 20 лет или сохранение ограничений на поездки и приказ носить маски в данном случае — чтобы притвориться, будто они все время были правы.

Прошло почти 20 лет после вторжения в Ирак, прежде чем мнение о том, что это была ошибка стало общепринятым. Конечно, людям не понадобится много времени, чтобы понять, какую катастрофу устроили правительства на этот раз.

Итак, каково сейчас мнение общественности в отношении карантина? Найти надежные опросы непросто. Мы действительно знаем, что 3 из 4 американцев готовы сказать социологам, что страна движется в неправильном направлении. Кроме того, в одном из опросов около половины населения оценивают реакцию федерального правительства как плохую, в то время как правительства штатов выглядят не намного лучше: половина населения называет их действия плохими.

Тем не менее, эти опросы редко задают правильный вопрос. Мы хотим знать, как люди относятся к нарушению своих прав. Я прошел опрос в Twitter по поводу скептицизма в отношении изоляции. Какой процент американцев больше не верит в принудительные меры подавления болезней? Результаты разделились поровну: 20%, 40%, 60% и 80%.

Мы знаем по рассказам, что все больше людей игнорирует ограничения на собрания и меры принудительного разделения. Аллизия Финли из Wall Street Journal зашла так далеко, что сказала, что вся страна превратилась в speakeasy (бары, нелегально торгующие алкоголем, — прим.ред.), с наглым неповиновением везде, где это возможно.

Между тем, я не могу найти ни одного политика в Америке, который поддерживал изоляцию и у которого хватило бы храбрости встать и сказать: “Я был полностью неправ. Я запаниковал. Я нарушил твои права. Мне очень жаль. Я не заслуживаю того, чтобы оставаться в офисе даже на один день. Я ухожу в отставку.”

В конечном итоге правительствам необходимо согласие управляемых. Они могут править через полицейскую силу только в случае паники. Это работает лишь какое-то время. Но когда люди снова начнут нормально думать, им откроется масштаб произошедшего.

Если бы изоляция действительно длилась всего 14 дней, это все равно вошло бы в американскую историю как легендарное бедствие. Но пять полных месяцев этой ерунды? Что это значит для будущего? Последствия будут доминирующей проблемой в американской жизни на долгие годы. Если мы когда-нибудь получим новую группу лидеров, которые будут твердо привержены борьбе с карантинами, привлеченные новым движением против изоляции, они могут начать серьезные расследования и слушания. Это будут комиссии и отчеты о том, как именно все это произошло и почему все это длилось так долго.

Даже в этом случае может пройти поколение или два, прежде чем доверие к правительству и органам здравоохранения вернется. И как предупреждает Гарвардский профессор инфекционных болезней Мартин Куллдорф: “Когда туман рассеется, одним из последствий пандемии станет недоверие общества к науке и ученым”.

И это правильно. Профессор Куллдорф отличился своей смелой позицией, направленной против изоляции. Этого, к сожалению, нельзя сказать о других ученых. Многие из них высказывались за принудительные меры, не заботясь о том, что это может означать для обычных людей, и не зная, есть ли у рекомендованных ими планов хоть какой-то шанс на то, что они сработают. Это верх интеллектуальной безответственности.

Тем не менее, даже если невежественные знахари, такие как Энтони Фаучи и его друзья, кричат ​​о закрытии общества, в конечном итоге ответственность за выполнение их рекомендаций ложится на правительства. Именно оно, а не ученые, заслуживают главного удара общественного гнева, который будет выпущен в ближайшие дни, месяцы и годы.

В самые первые дни пандемии Генри Киссинджер косвенно предупреждал об этом в статье для Wall Street Journal. “Когда пандемия Covid-19 закончится, — написал он 3 апреля, — учреждения многих стран будут восприниматься как потерпевшие неудачу. Не имеет значения, является ли это суждение объективно справедливым. Реальность такова, что мир никогда не будет прежним после коронавируса”.

Будем надеяться, что они получат свой урок. Независимо от природы кризиса, активность правительства только усугубляет его.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев