“Допустим, плотник хочет обработать пятьдесят досок чтобы сделать в доме пол. Он разметил доски. Он настроил пилу. Он начинает пилить, следуя разметке на доске. Но он не знает, что его семилетний сын баловался с пилой и подменил ее настройки. В результате, каждая доска, которую он пилит, обрезается косо и, следовательно, не пригодна для использования, потому что она слишком короткая, за исключением того места, где пила впервые соприкоснулась с деревом. Пока настройки пилы не изменят, результат всегда будет одинаковым.” - Корнелиус Ван Тил.

Впервые я прочитал это летом 1963 года. Я провел 1963-64 учебный год, обучаясь у доктора Ван Тила. Я никогда не забывал эту аналогию. Подобно тому, как острая электропила не может резать прямо, если она установлена ​​под углом, «острые» люди не могут мыслить правильно, если у них «кривые» настройки. Вы можете до предела отточить пилу. Но она все равно не будет резать прямо, пока стоит под углом. То же самое относится и к интеллектуалам-защитникам очевидной чепухи. Эта аналогия с тех пор хорошо мне служила.

За прошедшие годы я убедился в том, насколько хорошо эта аналогия применима к кейнсианцам.

Кейнсианцы имеют IQ выше среднего. Иногда они математически подкованы. Они заканчивают высшие учебные заведения с наилучшими результатами. Тем не менее, само бытие кейнсианцем лишает человека способности мыслить разумно. Он неизбежно должен стать защитником очевидной чепухи. Чем более строго кейнсианец защищает систему, тем кривее он режет, выражаясь метафорически.

Главная идея Кейнса

Джон Мейнард Кейнс предложил только одну центральную идею: Государственные расходы помогают преодолеть рецессию, увеличивая потребление. Эта давняя ошибка была сделана еще в 1936 году, когда была опубликована Общая теория. Кейнс “облагородил” эту ошибку несвязным жаргоном. Затем его ученики добавили не относящиеся к делу уравнения и лишние графики.

Кейнс никогда не задумывался над решением важнейшего вопроса: «Где правительство получает деньги, которые оно тратит на экономику?» Это остается ключевым вопросом, на который кейнсианцы должны ответить. Тем не менее, ни в их непонятном жаргоне, ни в их уравнениях, ни во всей их риторике они не поднимают этот вопрос.

Это очень простой вопрос. И на него есть простой ответ. Правительство может получить деньги только из трех источников: налогообложение, кредитование и денежная инфляция. Других источников нет.

Национальные правительства большую часть времени испытывают огромный дефицит. Они, безусловно, испытывают дефицит и во времена депрессии и рецессии. То есть, они получают свой доход не только от налогообложения. Если бы так было, не было бы дефицита. Кейнсианцы понимают, что повышение налогов в условиях рецессии приведет к еще большей депрессии в экономике. Поэтому кейнсианские полисмейкеры рекомендуют национальному правительству занимать деньги. Откуда? Либо из частного сектора, либо у центрального банка.

Верить в то, что государственные займы увеличивают благосостояние, значит верить в то, что политики и наемные чиновники тратят больше денег, чем сами владельцы денег - люди, которые вкладывают свои собственные средства. Это вера универсальна среди кейнсианцев. Они доверяют краткосрочному экономическому суждению людей у которых отсутствует личная заинтересованность. Они доверяют людям, которые тратят деньги других людей.

Короче говоря, они доверяют таким же людям, как и они сами - наемным анонимным бюрократам, которые неподвластны общественному контролю. Они не могут быть уволены из-за невыполнения желаний общества.

Я предпочитаю доверять свободному рынку, который ориентируется на конкурентные денежные ставки заинтересованных людей. Если они ошибаются, они теряют деньги - свои собственные, а не ваши или мои.

Частные инвестиции или государственные расходы

Вот очевидный вопрос, который экономисты свободного рынка должны задавать кейнсианцам, но они никогда этого не делают: «Что бы сделал кредитор, который одалживает деньги правительству со своими деньгами, если бы он не одолжил их правительству?» Это простой вопрос. На него есть очевидный ответ: он бы вложил их. Если вы кредитор, вы не будете тратить эти деньги на потребительские товары. У вас много товаров. Вам не нужно еще больше товаров.

Кроме того, люди в период рецессии сокращают свои потребительские расходы. Это верно для богатых людей, людей высшего среднего класса, людей среднего класса, людей ниже среднего класса и даже бедных людей. Богатые люди видят инвестиционные возможности: капитальные блага продаются по бросовым ценам. Остальная часть населения испугана. Итак, большинство людей вкладывают свои деньги в банк. Что банк делает с деньгами? Он не кладет их в хранилище. Он покупает инвестиционные активы. Он может давать кредиты потребителям, но потребители, как правило, боятся рецессии. Они сокращают долг. Банк может выдавать кредиты потребителям, которые планируют их немедленную трату, и которые, следовательно, накапливают долги по кредитной карте с высокими процентными ставками. Но, как группа, они заимствуют слишком мало, чтобы это имело значение для экономики в целом. Их не так много.

Кривая распределения благосостояния по Парето 20/80 говорит нам о том, что большая часть богатств любой нации, около 80%, принадлежит 20% элитных граждан. Это было верно, когда Вильфредо Парето сделал свое открытие в 1890-х годах, и это остается верным сегодня.

БОльшая часть продуктивности приходится примерно на 20% населения. Следовательно, бОльшая часть национального богатства принадлежит этой же группе. БОльшая часть доходов страны направляется на банковские счета именно этой группы. Это не должно вызывать удивления. Причина этого была объяснена более двух веков назад Дж. Б. Сэем в его знаменитом законе: «Производство создает собственный спрос [при условии отсутствия минимальных цен, навязанных правительством]». Кейнс критиковал закон Сэя больше, чем любой другой экономист. Его бессвязная «Общая теория» - тирада, направленная против закона Сэя.

Общая теория действительно бессвязна. Если вы мне не верите, попробуйте почитать ее. Вот почему Кейнса редко цитируют, за исключением его критиков, которые не могут устоять перед цитированием очевидной чепухи. Никто не цитирует Кейнса дословно в качестве аргумента в споре. Это потому, что вы не можете выиграть спор, сославшись на бессвязный жаргон и очевидную бессмыслицу.

Человек, который убедил академический мир принять кейнсианство, не был Кейнсом; это был Пол Самуэльсон. Это началось в 1948 году, когда впервые был издан его учебник для колледжа «Экономикс». Эта книга никогда не изымалась из печати. Продажи изданий с 1961 по 1976 год составили около 300 000 экземпляров. Учебник пережил 19 изданий. Это был самый успешный учебник для колледжа в истории. И он сделал Самуэльсона мультимиллионером - на книжных гонорарах. Самуэльсон стал Гамельнским крысоловом для университетской экономики. Но он был крысоловом наоборот. Он не изгонял зараженных концептуальной чумой крыс из пораженного сообщества. Он привел их в него.

Самуэльсон сильно повлиял на распространение идей «Общей теории». В 1946-м году он написал хвалебное эссе, которое было опубликовано в загадочном журнале Эконометрика. Он написал ясно и прямо, чего никогда не случалось в Эконометрическом стиле.

«В этом и заключается секрет «Общей теории». Это плохо написанная книга, плохо изданная; любой непрофессионал, купивший книгу, обманутый репутацией автора, будет ограблен на пять шиллингов. Она не подходит для использования в обучении. Она высокомерна, вспыльчива, полемична и не особо щедра откровениями. Она полна неразберихи и сумятицы. В ней кейнсианская система выделяется нечетко, как будто автор едва ли осознает ее существование или знает о ее свойствах; и, конечно, хуже всего то, как он излагает свои отношения с предшественниками. Вспышки проницательности и интуиции проскакивают в утомительной алгебре. Неловкое определение внезапно сменяется незабываемой каденцией. Когда же, наконец, теория освоена, его анализ оказывается очевидным и в то же время новым. Короче, это гениальная работа».

Это была не гениальная работа. Это была работа концептуального самообмана. Самуэльсон поставил себе задачу сделать сделать шелковую сумочку из уха этой свиньи. Он убедил три поколения ученых-экономистов, что они мудро (и с пользой) посвятили свою жизнь увеличению огромного государственного долга, который не может быть погашен и никогда не будет погашен.

Людвиг фон Мизес правильно охарактеризовал кейнсианскую экономику в 1948 году, в год издания учебника Самуэльсона: экономика превращения камней в хлеб.

Четыре вопроса, затем еще два

Вам не нужно иметь IQ выше 100, чтобы критиковать кейнсианство. Просто задайте эти вопросы.

1. «Откуда взялись деньги, которые правительство тратит на экономику?»

2. Если правительство испытывает дефицит, который кейнсианцы рекомендуют при рецессии, оно не получает все деньги за счет налоговых поступлений. “Откуда поступают заемные деньги - от частных кредиторов или от центрального банка?”

3. «Если бы деньги поступали от частных кредиторов, что бы кредиторы сделали со своими деньгами, если бы не одолжили их правительству?»

4. Если деньги поступили не от частных кредиторов, то, должно быть, от центрального банка. «Как деньги, созданные из ничего, создают богатство?»

На самом деле это два вопроса. (1) «Что сделали бы кредиторы правительства со своими деньгами, если бы правительство не предложило гарантированного погашения?» Эти деньги были бы потрачены либо на потребление, либо на производство. Это поднимает второй вопрос: (2) «Почему любой из этих вариантов будет хуже для экономики, чем расходы правительственных чиновников?»

Чтобы понять ошибки Кейнса, вам не нужно понимать его уравнения, графики и жаргон. Вам просто нужна способность следовать аргументу, основанному на простом принципе: бесплатного обеда не бывает. Иными словами, вы не можете превратить камни в хлеб.

Кейнсианских экономистов не учили использовать логику. С курса экономики и до выхода на пенсию после преподавания в колледже их учат не делать выводов из очевидных посылок. Им не платят за согласованную аргументацию без уравнений и графиков. Они, вероятно, будут наказаны, если попытаются сделать это. Аспиранты -экономисты узнают об этом аспекте академической жизни не позднее их последнего года обучения в колледже. Если бы они не знали этого, их оценки не были бы достаточно высокими для поступления в аспирантуру.

Война Кейнса с бережливостью

Кейнс прославился своей критикой бережливости. Он критиковал бережливость в частном секторе. Он считал что для экономики хорошо, если экономный человек купил государственные облигации, и правительство потратило деньги на что-либо. Вы думаете, я преувеличиваю? Вот прямая цитата из «Общей теории» Кейнса.

“Казначейство должно заполнить старые бутылки банкнотами, похоронить их на подходящих глубинах в вышедших из употребления угольных шахтах, которые затем засыпают сверху городским мусором, а затем предоставьте частному предприятию на проверенных принципах laissez-faire право выкопать банкноты (право на это, конечно же, должно быть получено путем проведения торгов по аренде территории, на которой размещены банкноты), это уничтожит безработицу и общество получит реальный доход, капитал вырастет. Было бы разумнее строить дома и тому подобное; но если на этом пути существуют политические и практические трудности, вышесказанное будет лучше, чем ничего (с. 129).”

А вот что он написал на странице 220.

“Поскольку миллионеры находят удовлетворение в строительстве огромных особняков для проживания, пирамид для их захоронения после смерти, или, раскаявшись в своих грехах, возводят соборы и монастыри, день, когда изобилие капитала будет мешать обилию продукции может быть отложен. Копание ям в земле увеличит не только занятость, но и реальный национальный дивиденд полезных товаров и услуг.”

Обратите внимание, что он не призывал миллионеров вкладывать деньги. Он призывал их тратить. Он не просил их направлять свои деньги в производство: он велел им тратить свои деньги как можно быстрее. Именно расходы миллионеров на потребление, а не сбережения миллионеров для будущего потребления другими, являются ключом к созданию богатства в ментальной вселенной Кейнса и его учеников.

Кейнс призвал правительства тратить деньги на общественные пирамиды и закыпывать бутылки с деньгами, потому что он не думал, что миллионеры будут действительно тратить деньги на особняки и свои личные пирамиды. Он знал, что они будут инвестировать в средства производства. Он критиковал идею, что миллионеры могут принести пользу экономике, сберегая и инвестируя в частный сектор. Его книга построена на отрицании инвестиций во время рецессии. Все кейнсианское движение, которое сегодня доминирует в научных кругах и в разработке государственной политики, основано на этой интеллектуальной предпосылке: «Потребляйте, не инвестируйте во время рецессии».

Почему миллионеры доверяют правительству свои деньги? Потому что правительство обещает вернуть их. Но почему миллионеры должны верить этому обещанию? Потому что правительства поддерживают это обещание угрозой насилия. Правительства имеют право отправлять сборщиков налогов в дома людей и приставлять им к животам оружие: «Отдавай деньги», - говорит человек со значком. Правительства приходят к миллионерам и говорят: «Мы продаем обещания вернуть ваши деньги. Мы можем гарантировать это, потому что у нас есть налоговая власть. Поэтому вы можете быть уверены, что вы вернете свои деньги. У вас есть наше слово. Почему бы не поверить?"

Ориентация на настоящее и классовая позицияs

Кейнс был защитником ориентации на настоящее. Он был защитником «потребления сейчас». В этом смысле он был защитником экономики низшего класса. Эдвард Бэнфилд, политический теоретик Гарварда в конце 1960-х, написал в своей книге «Unheavenly City» (1968) раздел о поведении низшего и высшего класса. Он определил мышление низшего класса как ориентированное на настоящее. Человек низшего класса мало думает о будущем. Люди низшего класса хотят потреблять сейчас. Они берут кредиты под высокие процентные ставки, чтобы потреблять. Люди высшего класса действуют противоположным образом. Кейнсианская экономика - это защита экономики низшего класса.

Анти-кейнсианские экономисты в университетах не осмеливаются использовать такую ​​риторику против Кейнса и кейнсианцев. Они не получили бы должность, если бы не использовали его на ранних этапах своей карьеры. Их не стали бы публиковать в основных научных изданиях. Они стали бы изгоями. К счастью, я не являюсь частью научного сообщества. Так что я могу назвать вещи своими именами. Кейнсианство действительно лучше всего отражено в знаменитой фразе Кейнса: «В долгосрочной перспективе мы все покойники». Кейнсианцы дают такой совет политикам: «Занимай и трать, раздувай и трать, монетизируй государственный долг и никогда не расплачивайся».

Кейнсианская экономика - это экономика заемозависимых расточителей низшего класса: современных правительств.

Кейнсианцы - апостолы большого правительства. В своих заключительных замечаниях в своей статье 1946 года о Кейнсе Самуэльсон писал:

«Что касается уровня общей покупательной способности и занятости, Кейнс отрицает, что есть невидимая рука, направляющая эгоцентричное действие каждого человека к социальному оптимуму. Это сумма и сущность его ереси. Снова и снова в его трудах можно найти фразы о том, что необходимы определенные «правила дорожного движения» и действия правительства, которые принесут пользу всем, но которые никто сам по себе не мотивирован устанавливать или соблюдать. Оставшись наедине с собой во время депрессии, люди будут пытаться экономить, и в конечном итоге они только снижают уровень общественного капитала; во время инфляции очевидный личный интерес ведет каждого к действиям, которые только усугубляют злокачественную восходящую спираль».

Посыл ясен. «Предоставленным самим себе», людям нельзя доверять распоряжаться их собственными деньгами. Это будет означать распределение ресурсов метафорической невидимой рукой рыночного процесса добровольного обмена. Кейнсианцы предпочитают доверять экономику парализованным рукам штатных бюрократов и загребущим рукам избранных политиков, которые хотят получить доступ к чужим деньгам, чтобы покупать голоса у групп с особыми интересами.

Я бы предпочел жить в экономике, управляемой невидимой рукой свободного рынка, чем в экономике, управляемой парализованными руками правительственных бюрократов и хваткими руками политиков. Я бы предпочел жить в экономике, в которой у власти покупатели, а не политики и чиновники. Покупатели тратят свои деньги. Политики и чиновники хотят потратить мои деньги. Я возмущен этим. Я могу тратить свои деньги мудрее, чем политики и бюрократы. Кейнс не верил этому. Самуэльсон тоже.

Экономика свободного рынка регулируется санкциями прибылей и убытков. Кейнсианская экономика регулируется санкциями значков и оружия. Я рекомендую первое: большую личную свободу и большее богатство на душу населения.

Заключение

Кейнсианская экономика нелогична. Об этом говорил Генри Хазлитт в своей последовательной и разрушительной критике Кейнса: «Неудача «Новой экономики». Она был опубликована в 1959 году. Она исчезла без следа. Почему? Потому что она была враждебна к преобладающему климату академического мнения. Кроме того, ее было легко читать. А это всегда немодно в научных кругах. К счастью, сегодня ее можно получить в Институте Людвига фон Мизеса. Вы даже можете скачать ее бесплатно. Там всего 450 страниц. Тем не менее, даже Хэзлитт, несмотря на все его проницательные идеи, изложенные простым языком и отсутствие уравнений и графиков, не сводил свою критику к двум простым вопросам.

Это странно. Основой его классической книги по экономике,“Экономика в одном уроке” (1946), было понимание: ошибки лежат в том, что «не видно». Книга призывает читателей задать вопрос: «Что бы владельцы недвижимости сделали со своими деньгами, если бы они не подвергались насилию?» Это вопрос, который лежит в основе моих двух вопросов.

1. «Что сделали бы правительственные кредиторы со своими деньгами, если бы правительство не обещало бы гарантированное погашение?»

2. «Почему это было бы хуже для экономики, чем расходы правительственных чиновников?»

Кейнсианцы никогда не отвечают на эти два вопроса нормальным понятным языком. Это потому, что они не могут ответить на этот вопрос так, чтобы это не прозвучало смешно.

Кейнсианство - это длинный парад потенциальных голых королей. Они пытаются прикрыть свою концептуальную наготу академическими фиговыми листками: уравнениями, графиками и жаргоном. Это была стратегия Кейнса и Пола Самуэльсона.

Эти люди - волшебники из страны Оз. В совокупности они - человек за занавесом.

В фильме оставшийся без работы волшебник покинул Оз, поднявшись на воздушном шаре. Младшим волшебникам кейнсианской экономики будет не так легко ее покинуть. Они занимают свои штатные должности в правительствах и университетах, они защищены от спадов на частных рынках труда. Но наступает день, когда правительства по всему миру не выполнят свои экономические обязательства перед избирателями. Политики будут призывать кейнсианцев обосновать этот дефолт, а также дать объяснения, показывающие, почему на самом деле это не вина правительств. Это вина свободного рынка. Когда они попытаются выполнить свою роль в общественных делах в качестве придворных пророков, защищая массовые провалы правительства во имя Кейнса, они будут восприняты разгневанной публикой как интеллектуальные посмешища и шарлатаны.

Они всегда были шарлатанами. Они должны были стать посмешищем. Я рекомендую потерпеть. День финансовой расплаты приближается.

Перевод: Наталья Афончина

Редактор: Владимир Золоторев

Оригинал статьи