Финансовая свобода американцев стремительно уменьшается — но совсем не так, как полагает большинство.

Под ожесточённые споры об угрозе цифровых валют центральных банков (CBDC) внедряется гораздо более коварная модель. Дело в том, что существующая финансовая система уже функционирует как система контроля — отслеживая транзакции, ограничивая выбор и обеспечивая подчинение с помощью программируемых денег.

В течение более двух лет мы с женой посетили 22 штата, предупреждая о стремительном расширении финансового надзора. То, что начиналось как исследование репрессий против криптовалют, обернулось куда более тревожным открытием: Соединённые Штаты уже действуют в рамках системы, фактически равнозначной CBDC.

92% всех долларов США существуют лишь как записи в базах данных. Ваши транзакции контролируются государственными органами — без ордеров. Ваш доступ к деньгам может быть отозван в любой момент одним нажатием клавиши. Федеральная резервная система ежедневно обрабатывает свыше 4 триллионов долларов через свою систему баз данных Oracle, в то время как коммерческие банки вводят программируемые ограничения на то, что вы можете купить и как можете тратить свои собственные деньги. Налоговая служба (IRS), Национальное агентство безопасности (NSA) и Министерство финансов собирают и анализируют финансовые данные без какого-либо контроля, превращая деньги в орудие управления. Это не спекуляция — это задокументированная реальность.

Исполнительный указ президента Трампа №14178 якобы «запрещает» CBDC, но его администрация продвигает законодательство о стейблкоинах, которое передаст контроль над цифровой валютой тому же банковскому картелю, который владеет Федеральной резервной системой. Законопроекты STABLE Act и GENIUS Act не защищают финансовую конфиденциальность — они закрепляют финансовый надзор в законе, требуя строгого контроля KYC для каждой транзакции.

Это не победа над цифровой тиранией — это её ребрендинг.

Эта статья утверждает: борьба идет не за остановку разработок CBDC, а за признание существующей системы финансового надзора. Ваш финансовый суверенитет уже подвергается атаке, и последние возможности выйти из системы исчезают. Государство надзора уже здесь.

Понимание поля битвы: ключевые термины и понятия

Чтобы в полной мере осознать, насколько глубоко финансовое наблюдение уже проникло в нашу жизнь, необходимо сначала разобраться в терминологии, которую используют — и часто намеренно запутывают — государственные чиновники, центральные банкиры и финансовые учреждения. Следующие ключевые определения послужат основой для нашего обсуждения, прореживая технический жаргон, чтобы прояснить суть происходящего:

Прежде чем углубиться в систему финансового надзора, с которой мы сталкиваемся сегодня, давайте дадим чёткие определения основным понятиям, обсуждаемым в этой статье:

Цифровая валюта центрального банка (CBDC)

Цифровая форма денег центрального банка, выпускаемая и контролируемая денежно-кредитным органом государства. Хотя её часто представляют как инновацию будущего, я утверждаю в статье «Пятьдесят оттенков тирании центральных банков», что доллар США уже фактически функционирует как CBDC, поскольку более 92% всех долларов существуют исключительно в виде цифровых записей в базах данных Федеральной резервной системы и коммерческих банков.

Стейблкоин (Stablecoin)

Тип криптовалюты, созданный для поддержания стабильной ценности путём привязки к внешнему активу, обычно к доллару США. Крупнейшие примеры:

Tether (USDT): Крупнейший стейблкоин (рыночная капитализация $140 миллиардов), управляется компанией Tether Limited, резервы хранятся у Cantor Fitzgerald.
USD Coin (USDC): Второй по величине стейблкоин (капитализация $25 миллиардов), выпускается Circle Internet Financial при поддержке Goldman Sachs и BlackRock.
Стейблкоины, выпускаемые банками: Стейблкоины, выпускаемые напрямую крупными финансовыми институтами, такими как JPMorgan Chase (JPM Coin) или Bank of America. Они функционируют как цифровые доллары, но находятся под полным регулирующим контролем, что позволяет вводить программируемые ограничения и осуществлять наблюдение, сопоставимое с цифровыми валютами центральных банков (CBDC).

Токенизация (Tokenization)

Процесс преобразования прав на актив в цифровой токен на блокчейне или в базе данных. Применяется как к валютам, так и к другим активам, таким как недвижимость, акции или сырьевые товары. Токенизация позволяет:

• Цифровое представление права собственности

• Программируемость (ограничения на то, как/когда/где можно использовать активы)

• Отслеживаемость всех транзакций

Сеть регулируемой ответственности (Regulated Liability Network, RLN)

Предлагаемая финансовая инфраструктура, которая объединит центральные банки, коммерческие банки и токенизированные активы на единой цифровой платформе, позволяя осуществлять полный учёт и потенциальный контроль над всеми финансовыми активами.

Конфиденциальные монеты (Privacy Coins)

Криптовалюты, специально разработанные для защиты приватности транзакций и противодействия финансовому надзору:

• Monero (XMR): использует кольцевые подписи, скрытые адреса и конфиденциальные транзакции, чтобы скрыть отправителя, получателя и сумму.

• Zano (ZANO): обеспечивает расширенную приватность благодаря технологии Confidential Layer, которая может распространять функции конфиденциальности и на другие криптовалюты.

Программируемые деньги (Programmable Money)

Валюта, содержащая встроенные правила, контролирующие, как, когда, где и кем она может быть использована. Уже существуют примеры:

• Счета здоровья (HSAs), ограничивающие покупки утверждёнными медицинскими расходами

• Карта Doconomy Mastercard, отслеживающая и ограничивающая траты на основе углеродного следа

• Карты электронных пособий (EBT), разрешающие покупки только одобренных продуктов питания

Знай своего клиента (KYC) / Борьба с отмыванием денег (AML)

Регуляторные рамки, обязывающие финансовые учреждения проверять личности клиентов и сообщать о подозрительных транзакциях. Формально направлены на борьбу с преступностью, но на практике эти меры расширили систему финансового надзора при минимальном контроле.

Закон о банковской тайне (BSA) / Патриотический акт (Patriot Act)

Законы США, узаконивающие финансовый надзор, устраняющие приватность транзакций и предоставляющие государственным органам широкие полномочия по мониторингу финансовой активности без судебных ордеров. Эти законы являются законодательной основой современной системы финансового контроля.

Закон STABLE / Закон GENIUS

Эти законы ограничивает выпуск стейблкоинов только банками и регулируемыми организациями, требуя полного соответствия требованиям KYC/AML и, по сути, подводя стейблкоины под ту же систему надзора, что и традиционная банковская сфера.

Понимание этих терминов необходимо, чтобы осознать: наша нынешняя финансовая система уже функционирует как механизм цифрового контроля, даже несмотря на отсутствие официально объявленной «цифровой валюты центрального банка» (CBDC).

Цифровой доллар как реальность: неосознанная CBDC Америки

Главный фокус современной финансовой системы — это вовсе не криптовалюта и не сложные деривативы. Это — убеждение американцев в том, что они якобы не живут в условиях CBDC. Давайте разберем эту иллюзию и покажем, как нынешний доллар работает как полноценная цифровая валюта центрального банка.

Цифровая основа современного доллара

Когда большинство американцев думают о деньгах, они представляют себе наличные, переходящие из рук в руки. Но это представление давно устарело: 92% всех долларов США существуют только в виде цифровых записей в базах данных, не имея физической формы. Федеральная резервная система, центральный банк США, создает большую часть новых денег не печатая банкноты, а просто добавляя числа в базу данных Oracle.

Процесс начинается с того, что правительство продает долговые обязательства (облигации) Федеральному резерву. А где ФРС берет деньги на их покупку? Просто добавляет цифры в свою базу — создает деньги из ничего. Далее правительство оплачивает свои счета через счет в ФРС, перечисляя цифровые доллары поставщикам, сотрудникам и получателям пособий.

Цифровая инфраструктура ФРС ежедневно обрабатывает транзакции на сумму более $4 трлн — при этом ни один физический доллар не участвует. Это происходит не в рамках эксперимента, это является опорной системой всей экономики.

Расширение банковской системы

Коммерческие банки расширяют эту цифровую систему. Когда вы кладёте деньги на счёт, банк фиксирует это в своей базе данных Microsoft или Oracle. С помощью механизма частичного резервирования они затем создают дополнительную цифровую валюту — до 9 раз превышающую ваш депозит — и выдают её другим в виде кредитов. Это умножение происходит исключительно в базах данных, без создания новых наличных денег.

До недавнего времени банки обязаны были хранить 10% от депозитов в качестве резервов в Федеральной резервной системе. Законодательство, принятое во время Covid-19, отменило даже это минимальное требование, хотя большинство банков по операционным причинам продолжают поддерживать сопоставимые уровни резервов. Но ключевой момент остаётся: доллар существует преимущественно в виде записей в сетевых базах данных, контролируемых ФРС и коммерческими банками.

Уже программируемый, уже отслеживаемый

Те, кто боится, что будущая CBDC сможет ограничивать и контролировать использование денег, упускают важную истину: нынешние цифровые доллары уже обладают этими функциями.

Вот реальные примеры:

• Счета Health Savings Accounts (HSA): такие счета ограничивают траты только на одобренные медицинские услуги и товары, используя коды категорий торговых точек (MCC), встроенные в платёжную систему. Попробуйте купить что-то не относящееся к медицине — и платёж будет автоматически отклонён.

• Карта Doconomy Mastercard: кредитная карта, спонсируемая ООН в рамках программы действий по климату (SDG), отслеживает углеродный след пользователя по покупкам и может заблокировать доступ к средствам, когда достигнут установленный лимит по выбросам.

• Карта EBT (Electronic Benefit Transfer): программы социальной помощи уже используют программируемые ограничения, контролируя, что именно могут покупать получатели. Покупка неразрешённого товара — транзакция будет автоматически отклонена.

Это не теоретические возможности — они уже работают сегодня, используя инфраструктуру цифрового доллара, которая у нас уже есть.

Наблюдение и цензура: настоящее, а не будущее

Аппарат слежки за нашими цифровыми долларами также уже создан и функционирует. Закон о банковской тайне (Bank Secrecy Act) обязывает финансовые учреждения сообщать о «подозрительных» транзакциях, а Патриотический Акт (Patriot Act) существенно расширил эти требования к мониторингу.

Налоговая служба США (IRS) использует искусственный интеллект для анализа моделей расходов по миллионам счетов, в то время как Агентство национальной безопасности (NSA) осуществляет массовый сбор финансовых данных — через программы, о которых стало известно благодаря Эдварду Сноудену.

Эта система наблюдения позволяет осуществлять цензуру в реальном времени, как это было сделано во время протестов дальнобойщиков в Канаде в 2022 году, когда банки замораживали счета доноров без судебного разбирательства. Аналогичные блокировки затронули таких людей, как Канье Уэст и доктор Джозеф Меркола — и всё это в рамках уже существующей системы цифрового доллара.

В марте 2025 года Министерство финансов США ужесточило контроль, снизив порог для отчётности по наличным транзакциям с $10,000 до $200 в пределах 30 почтовых зон на юго-западной границе страны — таким образом, более миллиона американцев подверглись усиленному надзору под предлогом борьбы с незаконной деятельностью.

Игра в семантические напёрстки

Когда политики и представители центральных банков утверждают, что у нас нет цифровой валюты центрального банка (CBDC), они играют в игру с определениями. Все сущностные элементы, которые определяют CBDC — цифровая эмиссия, выпуск через центральный банк, программируемость, возможность слежки и цензуры — уже присутствуют в нашей текущей системе.

Споры о введении «новой» CBDC — это в значительной степени отвлекающий манёвр. Речь идёт не о том, создавать ли цифровой доллар — а о том, признать ли, что он уже существует, и как модифицировать его архитектуру, чтобы ещё сильнее усилить контроль и слежку.

Осознание этой реальности — первый шаг к пониманию, что битва за финансовую приватность и автономию идёт не за то, чтобы остановить какое-то будущее нововведение, а за то, чтобы противостоять системе, которая уже прочно установлена.

Оружие финансового надзора

Правительство оправдывает финансовый надзор необходимостью борьбы с терроризмом, отмыванием денег и организованной преступностью, но данные говорят об обратном. С момента принятия Закона о банковской тайне (BSA) в 1970 году и Патриотического акта в 2001 году правительство США накопило триллионы финансовых записей о рядовых американцах, но эти законы так и не смогли сдержать финансовую преступность. Вместо этого они используются для преследования политических инакомыслящих, изъятия активов без судебного разбирательства и криминализации операций с наличными.

• Казначейство США признало, что не может отследить расходы на сумму 4,7 триллиона долларов, при этом требуя от граждан отчётности по операциям от 600 долларов.

• Сеть по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN) собрала миллиарды записей о транзакциях, но не смогла продемонстрировать заметного снижения финансовой преступности.

• Отчёты о подозрительной активности (SARs) используются как оправдание для конфискации имущества без предъявления обвинений, тогда как банки вроде JPMorgan и HSBC отмывают миллиарды для наркокартелей без всяких последствий.

• Американский доллар остаётся главной валютой, используемой в финансировании терроризма, торговли людьми и войн, — но правительство обвиняет в этом анонимные криптовалюты.

Эти законы никогда не были направлены на борьбу с преступностью — их целью был контроль над населением. Тем временем то же самое правительство, которое требует полного доступа к нашим деньгам, само теряет триллионы и даже направляет деньги налогоплательщиков напрямую террористическим группировкам. Если прозрачность финансов действительно так важна, возможно, начать стоит с Казначейства США.

Определение реальной угрозы: машина правительственного надзора

Прежде чем углубиться дальше, давайте не будем обращать внимания на отвлекающий шум и четко обозначим суть происходящего — потому что сосредоточенность на запрете цифровой валюты центрального банка (CBDC) и демонизации Федеральной резервной системы отвлекает от более широкой картины. Президент Трамп и другие указывают на ФРС как на архитектора цифровой тирании, и на публике разыгрывается спектакль взаимных обвинений: ФРС, федеральное правительство и коммерческие банки перекладывают ответственность друг на друга.

Но этот отвлекающий маневр скрывает настоящего противника: аппарат государственного надзора, который уже сейчас отслеживает, программирует и цензурирует наши деньги, прокладывая путь к цифровой тирании — системе социального рейтинга, цифровым удостоверениям личности, паспортам вакцинации и прочему. Федеральный резерв — это лишь один винтик; настоящим исполнителем служит правительственная машина, поддерживаемая банками, владеющими ФРС.

Конечная цель: оцифровать всё

Моя двухлетняя борьба против цифровых валют центральных банков (CBDC) началась благодаря пугающему осознанию: конечная цель — не просто контроль над нашими деньгами, а полная оцифровка всех наших активов — денег, акций, облигаций, недвижимости и прочего — в рамках глобального реестра с теми же возможностями отслеживания и программирования, что и у CBDC.

Как я подробно описываю в своей книге «Последний отсчёт», это видение предполагает сочетание CBDC с так называемыми регулируемыми сетями обязательств (Regulated Liability Networks, RLN) — системами, предназначенными для токенизации каждого финансового инструмента (акции, облигации и т.д.) с расчётами исключительно в CBDC. Такие страны, как США, государства Европы, Великобритания и Япония, разрабатывают собственные RLN, которые проектируются с возможностью взаимной интеграции, создавая единый глобальный цифровой реестр. Конечная цель, корни которой восходят к технократическому движению 1930-х годов, — единая цифровая валюта, обеспеченная энергетическими кредитами, связывающая наше богатство с потреблением ресурсов и системой социального рейтинга.

Это не догадка — это сознательно разрабатываемый план. RLN позволяют центральным банкам и государствам отслеживать и программировать каждый актив, обеспечивая соблюдение политик, таких как углеродные лимиты или социальные оценки. Технократическое движение, основанное такими фигурами, как Говард Скотт в 1930-х, рассматривало энергию как основу экономической ценности — идея, которая теперь возвращается в цифровом обличье. Этот глобальный реестр угрожает уничтожением частной собственности и свободы — и это уже становится реальностью по мере того, как государства и банки усиливают контроль.

Арсенал государственного надзора

Правительство США довело финансовое наблюдение до совершенства задолго до того, как появился ярлык CBDC, как я подробно описал в статье для Brownstone Institute «Пятьдесят оттенков тирании центрального банка». Агентство национальной безопасности (NSA) осуществляет массовый сбор финансовых данных о внутренних и международных транзакциях — это стало известно благодаря разоблачениям Эдварда Сноудена, раскрывшим доступ агентства к телефонным звонкам, интернет-коммуникациям и перехватам подводных кабелей — по сути, ваш банковский счёт стал смотровым окошком для правительства.

Налоговая служба (IRS), используя искусственный интеллект, с пугающей точностью анализирует модели расходов. Пример — дело Ребекки Браун в 2015 году, когда у неё было конфисковано $91 800 через процедуру гражданской конфискации, несмотря на отсутствие обвинений. Или новое требование IRS, обязывающее Venmo и PayPal сообщать о транзакциях свыше $600, что ставит под прицел даже самых мелких пользователей. Эти инструменты ИИ превращают каждую покупку в потенциальную цель для внимания со стороны государства.

«Патриотический акт» усиливает этот произвол, разрешая прослушку и сбор данных без ордера, а так называемые письма национальной безопасности (NSL) — как, например, то, что в 2004 году заставило Ника Меррилла молчать и не обращаться к адвокату по поводу требований ФБР — обеспечивают тишину под угрозой закона. Закон о банковской тайне обязывает банки сообщать о «подозрительной» активности, подпитывая операцию Chokepoint 2.0, в рамках которой такие коммерческие банки, как JPMorgan Chase и Bank of America, блокировали счета инакомыслящих — Канье Уэста, Мелании и Бэррона Трампов, доктора Джозефа Мерколы — зачастую выходя за рамки федеральных указаний. За этим надзорным монстром стоит не ФРС, а сам Конгресс, который внедряет слежку с помощью двухпартийного законодательства: «Патриотического акта», закона о банковской тайне, закона CARES и решения о найме 87 000 вооружённых агентов IRS, готовых к проверкам рядовых граждан.

Различие без разницы

Сосредоточенность исключительно на Федеральной резервной системе как на главном злодее — это различие без разницы. ФРС, частная структура, окутанная завесой тайны, принадлежит крупнейшим коммерческим банкам — таким как JPMorgan Chase, Citibank и другим — формируя картель, извлекающий прибыль из самой системы, как показал Эдвард Гриффин в своей книге «Существо с острова Джекилл». Она создаёт цифровые деньги, которые питают эти банки, а те умножают их за счёт системы частичного резервирования. Устранение ФРС и передача права эмиссии напрямую государству, как предлагает сенатор Рон Уайден — позиция, с которой я публично спорил на конференции, где он выступал против CBDC, но при этом поддерживал государственный контроль, — не положит конец слежке, а только усилит её. Подход Уайдена ещё больше централизует власть, убирая буфер ФРС и усиливая надзор со стороны государства, без какой-либо подотчётности.

Истинная угроза — в самом устройстве системы: цифровые деньги уже отслеживаются и подвергаются цензуре по указу властей. Будь то базы данных Oracle у ФРС или системы Microsoft у коммерческих банков — эта инфраструктура уже программируема и позволяет управлять всем без принятия новых законов, достаточно новых правил, создаваемых за кулисами каждый день. Именно эта машина надзора, а не только ФРС, ведёт нас к мрачному будущему, где каждая транзакция питает тиранию. Поскольку такая система уже укоренилась в США, а страна в рамках законопроектов STABLE и GENIUS делает ставку на стейблкоины глобальная гонка цифровых валют лишь ускоряет распространение этого контроля, усиливая угрозу как за рубежом, так и внутри страны. Мы должны прямо взглянуть в лицо этой реальности, чтобы осознать весь масштаб битвы за нашу финансовую свободу.

Глобальная разработка цифровых валют центробанков (CBDC) ускоряется, несмотря на запрет Трампа

Несмотря на Указ Президента Трампа № 14178, подписанный 23 января 2025 года, запрещающий Федеральной резервной системе и другим американским ведомствам разрабатывать цифровую валюту центрального банка (CBDC), глобальная гонка за создание CBDC не замедлилась — напротив, она ускоряется. До подписания указа, по данным трекера CBDC Атлантического совета, 134 страны и валютных союзов, представляющие 98% мирового ВВП, активно исследовали или разрабатывали CBDC. После отказа США от прямого участия, это число снизилось до 133 стран.

США составляют примерно 26% мирового ВВП (по оценке Всемирного банка за 2024 год, мировой ВВП составляет $105 трлн, из которых на США приходится $27 трлн). Если исключить долю США, оставшиеся 133 страны по-прежнему представляют около 72% мировой экономики — огромную часть, продолжающую разработку CBDC. Тем временем, США переключили внимание на обходной путь через стейблкоины, предоставляя коммерческим банкам и Федеральной резервной системе возможность расширить цифровой контроль за счёт приватности и децентрализованных финансов (DeFi).

Поворот США касается не только стейблкоинов вроде Tether и USDC — это более широкая стратегия, закреплённая в двух законодательных инициативах: Законе STABLE (представлен в Палате представителей 6 февраля 2025 года) и Законе GENIUS (внесён в Сенат 4 февраля 2025 года). Эти законопроекты ограничивают выпуск стейблкоинов депозитными учреждениями с федеральной страховкой, федеральными небанковскими организациями и субъектами, регулируемыми на уровне штатов, фактически передавая контроль таким крупным банкам, как JPMorgan Chase, и сети банков-членов Федеральной резервной системы.

Закон STABLE запрещает несанкционированный выпуск стейблкоинов, а закон GENIUS — использование неподтверждённых платёжных стейблкоинов, гарантируя, что участвовать в системе смогут только представители финансовой элиты. Оба закона вводят жёсткие требования по идентификации клиентов (KYC) и противодействию отмыванию денег (AML), превращая каждую транзакцию в объект финансового надзора. Алгоритмические стейблкоины, используемые на платформах децентрализованных финансов (DeFi), ориентированные на анонимность и децентрализацию, фактически вытесняются, поскольку банки и ФРС усиливают контроль над цифровой долларовой экосистемой. Это не инновация — это захват власти, замаскированный под заботу о финансовой стабильности.

Темпы развития цифровых валют центральных банков (CBDC) по всему миру остаются поразительными. В мае 2020 года только 35 стран рассматривали возможность создания CBDC. К началу 2025 года это число выросло до 134 (до выхода США), из которых 65 находились на продвинутых этапах — разработке, тестировании или запуске. Все страны G20, кроме США, теперь вовлечены в этот процесс: 19 — на продвинутых стадиях, 13 — проводят пилотные программы, включая Бразилию, Японию, Индию, Австралию, Россию и Турцию. Три страны — Багамы, Ямайка и Нигерия — полностью запустили розничные CBDC, а 44 пилотных проекта продолжаются по всему миру. Это движение продолжается несмотря на запрет Трампа, поскольку другие государства рассматривают CBDC как способ модернизировать платёжные системы, расширить финансовую доступность и усилить геополитическое влияние, особенно в свете крупнейшего в мире пилота цифрового юаня Китая (e-CNY), охватившего 260 миллионов человек.

Последние события подчёркивают ускорение этого процесса. В Израиле Банк Израиля в начале марта 2025 года опубликовал 110-страничный проектный документ, в котором изложены планы по созданию цифрового шекеля. Это стало продолжением многолетних исследований и соответствует участию Израиля в проекте 2022 года с Банком международных расчётов, направленном на тестирование международных розничных и трансграничных переводов с использованием CBDC. Цель цифрового шекеля — повысить эффективность транзакций и доступ к финансовым услугам среди технологически продвинутого населения, что знаменует собой важный шаг к его реализации.

В Европейском союзе Европейский центральный банк (ЕЦБ) активно продвигает цифровое евро, планируя его запуск к октябрю 2025 года. Президент ЕЦБ Кристин Лагард открыто заявила об этих сроках, отметив в недавнем выступлении: «Мы на пути к введению цифрового евро в октябре этого года, предлагая безопасное и программируемое дополнение к наличным, которое обеспечит финансовую доступность при соблюдении стандартов конфиденциальности». Это заявление последовало за решением ЕЦБ в октябре 2023 года перейти к подготовительной фазе проекта цифрового розничного евро с акцентом как на розничные, так и на межбанковские применения. Стремление ЕС к реализации этого проекта отражает более широкий общеевропейский тренд: страны, такие как Швеция и Великобритания, также продвигают пилотные проекты CBDC, стремясь сократить зависимость от платёжных сетей, доминируемых США, таких как Visa и Mastercard.

Новый премьер-министр Канады Марк Карни, вступивший в должность в марте 2025 года, тоже выступает с про-CBDC позицией. Карни, занимавший пост главы Банка Англии с 2013 по 2020 год, давно является сторонником цифровых валют как инструмента финансовых инноваций. Во время своего пребывания в Банке Англии он курировал ранние исследования по CBDC, включая Форум по технологиям CBDC в июле 2019 года, который заложил основу для цифрового фунта.

Карни связан с Всемирным экономическим форумом (ВЭФ), где он является заметной фигурой и продвигает устойчивое финансирование и цифровую трансформацию. ВЭФ активно продвигал идею цифровых валют, организуя круглые столы в течение 2023 года для поощрения совместимости различных решений. Под руководством Карни Канада, скорее всего, ускорит свою работу по внедрению CBDC, опираясь на аналитическую записку Банка Канады 2023 года, в которой подчёркивалась важность функции оффлайн-платежей — шаг, который может усилить цифровой контроль над финансовой системой страны.

Несмотря на указ Трампа, глобальный «поезд» цифровых валют центральных банков (CBDC) мчится вперёд. США свернули с маршрута в сторону стейблкоинов, усиливающих позиции банков и ФРС, но ограничивающих приватность и подавляющих децентрализованные финансы (DeFi). Цифровой шекель, октябрьский запуск в ЕС и новая повестка Канады под руководством Карни показывают: мир не ждёт, пока США догонит — он формирует цифровое будущее, где главным трофеем может оказаться контроль, а не свобода.

Законодательство о стейблкоинах: скрытые CBDC

Законопроекты STABLE Act и GENIUS Act, представленные в начале 2025 года, стали поворотным моментом в финансовой политике США. Вместо того чтобы прямо продвигать CBDC, эти акты создают правовую базу для частных цифровых долларов, которые де-факто достигают тех же целей: тотального надзора и управляемости, сохраняя видимость отделения государства от цифровой денежной системы.

Хотя указ президента Трампа № 14178 прямо запрещает Федеральной резервной системе разрабатывать CBDC, его администрация одновременно активно поддерживает эти законы о стейблкоинах. Это не противоречие, а выверенная стратегия — реализовать те же механизмы контроля, но через иные каналы.

Сравнение законодательных подходов

Что это означает на практике:

Согласно обоим законопроектам, если вы покупаете стейблкоин через биржу, например Coinbase, то ваша транзакция будет:

привязана к вашей подтверждённой личности,
передана в базу данных FinCEN Министерства финансов США,
подлежать заморозке, если её пометят алгоритмы надзора,
потенциально будет программируемой для ограничения определённых покупок.

Это фактически воспроизводит механизмы контроля, свойственные цифровой валюте центрального банка (CBDC), но через частных посредников.

Различие между законопроектами в основном касается объёма охвата и сроков.

Закон STABLE, предложенный конгрессменами Френчем Хиллом (Р-Арканзас) и Брайаном Стайлом (Р-Висконсин), имеет более всеобъемлющий характер: он охватывает все стейблкоины и наделяет Федеральную резервную систему ключевыми полномочиями.

Акт GENIUS, внесённый сенаторами Биллом Хагерти (Р-Теннесси), Кирстен Джиллибранд (Д-Нью-Йорк) и Синтией Ламмис (Р-Вайоминг), сосредоточен только на платёжных стейблкоинах и сохраняет определённую роль за регуляторами штатов.

Однако ни один из этих законов не защищает финансовую конфиденциальность и не позволяет настоящие расчёты в формате человек-к-человеку (peer-to-peer).

Оба требуют строгой процедуры «знай своего клиента» (KYC), при которой каждый цифровой доллар привязан к верифицированной личности.

Оба обязывают к соблюдению норм по борьбе с отмыванием денег (AML), что подразумевает постоянный надзор за транзакциями.

И ни один из законов не содержит запрета на внедрение программируемых ограничений на то, как можно использовать эти цифровые доллары.

Воздействие на основные стейблкоины

Эти законопроекты радикально изменят текущую структуру таких стейблкоинов, как Tether (USDT) и USD Coin (USDC):

Tether (USDT) — крупнейший стейблкоин с рыночной капитализацией в 140 миллиардов долларов (по состоянию на начало 2025 года) — столкнётся с серьёзными трудностями в условиях действия обоих законопроектов.

Поскольку компания зарегистрирована за пределами США — на Британских Виргинских островах, — ей, вероятно, придётся либо зарегистрироваться в США (что автоматически подчинит её прямому регуляторному контролю), либо потерять доступ к американскому рынку в рамках закона STABLE.

Акт GENIUS, возможно, позволит продолжить деятельность, но с жёсткими условиями соответствия требованиям.

USD Coin (USDC) — второй по величине стейблкоин с капитализацией около 25 миллиардов долларов — находится в более выгодной позиции, поскольку его выпускает американская компания Circle, поддерживаемая такими структурами, как Goldman Sachs и BlackRock.

Тем не менее даже USDC, в случае принятия законов, будет подвержен усиленному контролю, что приведёт к большему числу обязательных отчётов о транзакциях и возможным ограничениям на переводы на адреса без верификации (non-KYC).

Ожидаемый итог — экосистема стейблкоинов, где доминируют крупные финансовые институты — те же банки, которые фактически контролируют Федеральную резервную систему. Все транзакции в этой системе будут полностью отслеживаемыми и управляемыми, с возможностью внешнего программного контроля со стороны госорганов.

Политическая реальность

Наиболее вероятно, что будет принят именно GENIUS Act, поскольку он имеет двухпартийную поддержку в Сенате и согласуется с приоритетами администрации Трампа.

Законопроект поддерживают влиятельные фигуры, такие как Дэвид Сакс (куратор по криптовалюте и ИИ при Трампе) и Говард Латник (министр торговли). Он продвигается с расчётом на принятие до апреля 2025 года, то есть в течение первых 100 дней президентства Трампа.

13 марта 2025 года Банковский комитет Сената проголосовал за продвижение законопроекта со счётом 18–6.

Хотя сторонники этих законопроектов подают их как инновационную альтернативу цифровым валютам центральных банков (CBDC), в действительности они внедряют те же возможности слежки — только через частных посредников. В некотором смысле такой подход может быть даже опаснее прямого CBDC, поскольку создаёт иллюзию рыночно-ориентированных денег, при этом вшивая механизмы государственного контроля во всю систему.

Разбор этих законов показывает, почему указ Трампа, запрещающий CBDC, но одновременно продвигающий стейблкоины, не является победой для финансовой свободы, какой его пытаются представить. Строится та же самая инфраструктура тотального надзора — только с другими логотипами на цифровых долларах, контролирующих вашу финансовую жизнь.

Финальная цель регулирования: дальше стейблкоинов

На первый взгляд, законы STABLE и GENIUS выглядят как попытка просто урегулировать рынок стейблкоинов. Но в действительности они являются частью скоординирённой стратегии по централизации финансового контроля внутри одобренной государством цифровой системы с ограниченным доступом. Эта система нацелена на следующее:

Ликвидация финансовой анонимности. Каждая транзакция с использованием регулируемых стейблкоинов должна проходить через строгие процедуры «знай своего клиента» (KYC) и соблюдения требований по борьбе с отмыванием денег (AML), что обязывает финансовые учреждения отслеживать и фиксировать любое перемещение средств.
Постепенное вытеснение наличных. Цифровые альтернативы всё активнее продвигаются как «безопасные» и «эффективные», в результате чего использование наличных будет сначала ограничено, а затем фактически исчезнет — вместе с последней формой по-настоящему приватного обмена.
Токенизация всех активов под контролем регуляторов. Цель — не просто оцифровка денег, а перевод в токены всех финансовых инструментов: акций, облигаций, недвижимости, сырья — чтобы всё можно было отслеживать, ограничивать и программировать.
Внедрение поведенческого контроля через финансы. По аналогии с китайской системой социального рейтинга, цифровая финансовая система позволяет властям блокировать или ограничивать операции в зависимости от политических взглядов, «углеродного следа», вакцинационного статуса или других произвольно выбранных критериев.

Речь идёт не о предположениях — основа этой системы уже создаётся на практике:

Банк международных расчётов (BIS) представил концепцию регулируемой сети обязательств (Regulated Liability Network, RLN), которая должна объединить деньги центральных банков, депозиты коммерческих банков и токенизированные активы в рамках единой цифровой платформы.
В проекте цифрового евро Европейского союза прямо говорится, что будущие финансовые транзакции будут программируемыми, что даст властям возможность ограничивать способы использования денег.
Всемирный экономический форум (WEF) продвигает идею глобальной финансовой системы надзора под предлогом борьбы с мошенничеством и поддержания стабильности — формулировки, полностью совпадающие с теми, что использованы в законах STABLE и GENIUS.

Все эти инициативы вместе формируют основу для полностью оцифрованной, управляемой извне экономики, в которой финансовая свобода становится иллюзией. Стейблкоины, вопреки ожиданиям, вовсе не альтернатива цифровым валютам центральных банков, а скорее переходный этап к той же цели: к системе, где каждая транзакция отслеживается, каждый актив контролируется, а любое несогласие можно подавить одним нажатием клавиши.

Это не отличается от прошлых попыток государства лишить людей финансовой автономии. В 1933 году указом № 6102 американцам запретили владеть золотом, обязав сдать его в обмен на бумажные деньги, которые быстро обесценились. Сегодня стейблкоины выполняют ту же функцию: вовлекают пользователей в цифровую инфраструктуру, которую правительство и банки могут легко контролировать — до того дня, когда решат ограничить или изъять средства, как это уже было с золотом.
История государственного вмешательства в денежную систему должна быть предостережением: любой финансовый инструмент, который активно продвигается государством, почти наверняка создаётся в его интересах, а не в ваших.

Государственный финансовый контроль — это не просто историческая закономерность, он осуществляется прямо сейчас. Те же методы, что использовались для изъятия золота в 1933 году и вытеснения наличных в наши дни, теперь применяются в сфере цифровых активов. Примеры из практики показывают, что стейблкоины уже используются как инструмент финансовой цензуры — и именно поэтому нужны альтернативы, сохраняющие конфиденциальность.

Пример из практики: как стейблкоины уже применялись для финансовой цензуры

Стейблкоины часто рекламируют как децентрализованную и приватную альтернативу фиатным валютам, но реальные события доказывают, что они не защищены от цензуры и могут быть заморожены в любой момент — как со стороны эмитентов, так и со стороны регуляторов.

Санкции против Tornado Cash (2022)

В августе 2022 года Министерство финансов США ввело санкции против Tornado Cash — протокола конфиденциальности, работающего на блокчейне Ethereum. Это вызвало немедленные меры со стороны эмитентов стейблкоинов:

Circle (эмитент USDC) заморозил более 75 000 долларов в USDC на кошельках, связанных с Tornado Cash.
Tether (USDT) последовал примеру и заморозил более 100 000 долларов, хотя юридически не был обязан этого делать.
Сервис-провайдеры Ethereum начали блокировать адреса, связанные с Tornado Cash, фактически лишая пользователей доступа к их средствам.

Этот случай показал, что стейблкоины не защищены от цензуры и могут быть использованы в тех же целях, что и банковские счета.

Крах FTX и заморозка активов (2022)

Когда в конце 2022 года произошёл обвал криптобиржи FTX, власти быстро оказали давление на эмитентов стейблкоинов с целью заморозить активы, связанные с платформой:

Tether заморозил 46 миллионов долларов в USDT, связанных с FTX.
Регуляторы взаимодействовали с Circle, чтобы занести в чёрный список адреса, связанные с биржей.
Пользователи, хранившие стейблкоины на централизованных биржах, в одночасье потеряли доступ к своим средствам.

Протест дальнобойщиков в Канаде (2022)

Во время протестов «Конвоя свободы» в Канаде в 2022 году правительство заморозило более 8 миллионов долларов пожертвований — как банковских, так и криптовалютных.

Tether отказался замораживать пожертвования,
Но централизованные криптобиржи сотрудничали с правоохранительными органами и передали данные о кошельках.

Этот случай подтвердил, что централизованные цифровые активы уязвимы перед государственным вмешательством, а значит, действительно нужны конфиденциальные альтернативы, которые невозможно контролировать извне.

Это доказывает, что стейблкоины не являются формой суверенных денег — это активы, находящиеся под контролем корпораций, которые могут быть в любой момент заморожены, занесены в чёрный список или изъяты.

Запрет Трампа: свобода или троянский конь?

Исполнительный указ Трампа выглядит как победа свободы. Он запрещает ФРС создавать или продвигать новую цифровую валюту центрального банка (CBDC), ссылаясь на риски для приватности и финансовой стабильности. Он даже аннулирует планы эпохи Обамы по экспериментам с цифровым долларом. Но если копнуть глубже — всё не так просто. Указ не касается уже существующей цифровой системы ФРС, потому что она не считается «новой» CBDC. То есть уже действующие механизмы контроля остаются нетронутыми. Более того, указ приветствует использование «стейблкоинов, обеспеченных долларом», таких как Tether и USDC — частных цифровых валют, привязанных к доллару, — как инструмента сохранения глобального финансового доминирования США.

Министр торговли Говард Латник, активный сторонник технологической повестки Трампа, ясно дал понять, насколько велик энтузиазм администрации. На саммите Белого дома по цифровым активам он заявил: «Технологии — это основа президентства Трампа. Он понимает технологии, принимает их и собирается использовать их, чтобы двигать Америку вперёд». Конкретно по стейблкоинам Латник добавил: «Технологии блокчейна и Биткоина — важная часть этого мышления и открытости к инновациям». Посыл однозначен: стейблкоины — это стратегический инструмент для расширения влияния доллара в мире, но они несут с собой серьёзные риски для приватности и автономии.

Дэвид Сакс, куратор по криптовалютам и ИИ при Трампе и председатель президентской рабочей группы по рынкам цифровых активов, руководит этим регуляторным курсом. Хотя он напрямую не высказывался о законопроектах STABLE и GENIUS, его акцент на балансе между инновациями и контролем говорит о поддержке управляемой экосистемы стейблкоинов. Подход Сакса можно описать так: «Мы поддержим стейблкоины, но только при строгих правилах». Оба законопроекта требуют жёстких процедур «знай своего клиента» (KYC) и борьбы с отмыванием денег (AML), что означает полное отслеживание и контроль каждой транзакции. Министр финансов Скотт Бессент, ветеран с Уолл-стрит, подтверждает именно такую линию.

Хотя Бессент и воздерживается от громких публичных заявлений, его ориентация на финансовую стабильность говорит о том, что он, скорее всего, поддержит эти меры, отражая общую линию администрации: «Стейблкоины должны быть безопасными и соответствовать нормам, чтобы сохранить глобальные позиции доллара».

Поддержка со стороны администрации — недвусмысленная. Латник подчёркивает стратегическое значение стейблкоинов, заявляя: «Мы будем продвигаться вперёд через цифровые активы, и Дональд Трамп возглавляет этот процесс». Он также выступает против офшорных эмитентов вроде Tether, добавляя: «Америка будет задавать стандарты, а весь мир будет за ней следовать». Закон GENIUS отражает этот подход, разрешая деятельность иностранных стейблкоинов на территории США только при полном соответствии американскому регулированию, тогда как закон STABLE придерживается жёсткой линии и, скорее всего, полностью ограничит их использование. Здесь дело не только в конкуренции — речь идёт о контроле.

Стейблкоины: тирания с лишними шагами

Вот в чём суть: Tether и USDC — не безупречные инструменты. Запасы Tether непрозрачны — по мнению некоторых, он обеспечен не полностью долларами, а смесью активов. USDC — более понятен, но всё равно мы полагаемся на слово компании Circle, а не на гарантии ФРС. Если эти токены станут нашими основными цифровыми деньгами, мы просто меняем контроль со стороны центрального банка на контроль со стороны корпораций — или получаем и то, и другое, если банки объединятся с ФРС. Ведь сама ФРС принадлежит её участникам — частным банкам вроде JPMorgan Chase и Citibank, что размывает границу между государственной и частной властью. Будет ли цифровой доллар выпущен Джеромом Пауэллом или Джейми Даймоном — результат один: повсеместное отслеживание и контроль.

Законы STABLE и GENIUS усиливают эти риски, требуя жёсткого соблюдения норм KYC/AML, что фактически убивает алгоритмические стейблкоины и подавляет децентрализованные платформы DeFi, основанные на анонимности. Инновации блокируются, так как процветать могут лишь стейблкоины, одобренные банками. Призыв к «открытому доступу» к блокчейну звучит обнадёживающе, но по факту стейблкоины могут замораживать средства столь же легко. В 2022 году USDC внёс в чёрный список кошельки, связанные с санкциями. Программируемость? Есть. Цензура? Есть. Та же сущность — просто с другим логотипом.

В своей статье я указывал на CBDC как на инструменты «технократического контроля» — слежки за гражданами и управления их поведением с помощью запрограммированных правил. Но стейблкоины уже делают это, и указ Трампа, поддержанный соответствующими законопроектами, может лишь усилить этот процесс. Цифровые резервы ФРС хотя бы предсказуемы; частные стейблкоины добавляют элемент неопределённости. Если они займут доминирующее положение, то это будет не уклонение от тирании, а её передача в руки корпораций под видом инноваций.

Связи администрации Трампа со стейблкоинами: сеть взаимных интересов и надзора

Поддержка стейблкоинов со стороны администрации Трампа как ключевого элемента финансовой стратегии, зафиксированная в указе № 14178 от 23 января 2025 года, опирается на фигуры, связанные с USDC и Tether. Это контрастирует с менее решительным подходом администрации Байдена. В отличие от команды Байдена, которая за годы обсуждений не смогла выработать цельное регулирование стейблкоинов, администрация Трампа использует сеть нынешних и бывших чиновников с глубоким опытом в финтехе, способных сформировать и реализовать устойчивую модель управления стейблкоинами. И USDC, и Tether — крупнейшие стейблкоины с миллиардными оборотами — установили рабочие связи с этой администрацией, что позволяет последней интегрировать эти активы в общую экономическую политику на уровне, недостижимом в эпоху Байдена.

Связи с USDC: сеть влияния

Дэвид Сакс, назначенный куратором по криптовалютам и ИИ в администрации Трампа и возглавляющий президентскую рабочую группу по рынкам цифровых активов, имеет связи с USD Coin (USDC) через его эмитента — компанию Circle Internet Financial. Бывший топ-менеджер PayPal, Сакс связан с генеральным директором Circle Джереми Аллером через так называемую «мафию PayPal» — неформальную сеть ранних руководителей PayPal, оказавших влияние на развитие финтех-индустрии. Сакс занимал пост операционного директора PayPal до 2002 года, а Аллер ненадолго присоединился к проекту через слияние X.com в 2000 году, хотя их прямая совместная работа не зафиксирована.

Пожертвование Circle в размере 1 миллиона долларов в USDC в пользу инаугурационного комитета Трампа 9 января 2025 года укладывается в эту схему. Аллер заявил: «Мы рады строить великую американскую компанию, и тот факт, что комитет принял платёж в USDC, говорит о потенциале и силе цифрового доллара».

Стивен Мнучин, министр финансов в администрации Трампа с 2017 по 2021 год, усиливает связь с USDC благодаря своим долгим связям с Goldman Sachs и финтех-средой. Мнучин проработал в Goldman Sachs 17 лет и покинул компанию в 2002 году в качестве партнёра и исполнительного директора — за годы до того, как фирма вложила 50 миллионов долларов в Circle в 2018 году и дополнительные средства в 2022-м. Хотя он лично не участвовал в этих инвестициях, поддержка Circle со стороны Goldman — подтверждённая в анонсе раунда инвестиций серии E — связывает Wall Street-окружение Мнучина с ростом USDC. Другой крупный инвестор Circle — BlackRock — вложил 8 миллионов долларов в апреле 2022 года и управляет частью резервов USDC, дополнительно укрепляя связь этого стейблкоина с финансовой сферой Трампа. Генеральный директор BlackRock Ларри Финк с 2024 года выступает в роли неформального советника Трампа.

Связь Мнучина с USDC продолжается и через его сотрудничество с Брайаном Бруксом в банке OneWest, где Мнучин был председателем, а Брукс занимал аналогичный пост с 2014 по 2015 год, согласно корпоративной документации. Позже Брукс стал главным юрисконсультом Coinbase (2018–2020), в этот период он сотрудничал с Circle по разработке USDC как соучредитель консорциума Centre, управлявшего стейблкоином до его роспуска в 2023 году. В статье на Yahoo Finance в июле 2020 года Брукс прямо выступил в поддержку частных цифровых валют, заявив, что именно частный сектор должен возглавить создание цифрового доллара США — что напрямую содействовало росту USDC.

Назначенный исполняющим обязанности контролёра валюты в мае 2020 года при Мнучине, Брайан Брукс выпустил ряд разъяснений (в частности, интерпретативное письмо OCC № 1174), разрешающих национальным банкам хранить резервы в стейблкоинах. Этот шаг напрямую способствовал операционной деятельности компании Circle. Взаимосвязь между работой Мнучина в Министерстве финансов, его предыдущими связями с Goldman Sachs и регуляторными действиями Брукса демонстрирует модель «вращающейся двери» между государственными структурами и финтехом, которая укрепила позиции USDC.

Связи с Tether: спорный альянс

Связи Говарда Латника с Tether ещё более прямые. Компания Cantor Fitzgerald под его руководством является основным американским банковским партнёром Tether с 2021 года. Она управляет миллиардами долларов в казначейских облигациях США, которые якобы обеспечивают эмиссию USDT — крупнейшего в мире стейблкоина, чья капитализация к началу 2025 года достигла 140 миллиардов долларов. За эту деятельность Cantor получает десятки миллионов долларов комиссионных в год и, согласно материалу Wall Street Journal от ноября 2024 года, приобрела 5% долю в Tether за 600 миллионов долларов в прошлом году.

Кроме того, компания Латника согласилась на сотрудничество с Tether в рамках кредитной программы объёмом 2 миллиарда долларов, обеспеченной биткоинами — об этом было объявлено в ноябре 2024 года, что ещё теснее связало интересы обеих сторон. Его активная защита Tether — в частности, заявление на Всемирном экономическом форуме 2024 года: «Судя по тому, что мы видели… у них действительно есть те средства, о которых они говорят» — вызвала подозрения, особенно с учётом репутации Tether как компании с непрозрачной структурой резервов.

Журналист-расследователь Уитни Уэбб и видеоблогер Coffeezilla поднимали вопросы о платёжеспособности Tether и его финансовой прозрачности. Уэбб в своей книге «Нация под шантажом» (2022) критиковала неясные принципы обеспечения стейблкоина. Coffeezilla в видеоролике «Tether: скандал со стейблкоином» (2023) указывал, что компания опирается не на полноценные аудиты, а на формальные подтверждения (attestations). Он отмечал, что резервы Tether включают активы, не являющиеся государственными облигациями — такие как золото, биткоины и займы третьим сторонам, — что вызывает сомнения в её способности удерживать привязку 1:1 к доллару в условиях кризиса. Оба также упоминали сотрудничество с Cantor Fitzgerald, которая управляет американскими облигациями Tether с 2021 года, однако даже это не устраняет основные вопросы о реальной обеспеченности токена.

Влияние Латника выходит за рамки финансов. В декабре 2024 года Tether вложил 775 миллионов долларов в Rumble — консервативную стриминговую платформу. Сообщается, что эта сделка была организована через связи Латника с окружением Трампа. Платформа Rumble ранее была выведена на биржу соратником Трампа и партнёром Латника — Питером Тилем, и теперь получает поддержку за счёт капитала Tether, что ещё сильнее сближает криптоиндустрию с политической инфраструктурой сторонников Трампа.

Законодательное усиление и его последствия

Законопроекты STABLE (представлен в Палате представителей 6 февраля 2025 года) и GENIUS (внесён в Сенат 4 февраля 2025 года) усиливают контроль, ограничивая выпуск стейблкоинов банками и структурами, связанными с Федеральной резервной системой. Обязательные процедуры KYC и AML обеспечивают тотальную отслеживаемость. От этого выигрывают такие компании, как Circle и Tether, инвесторами которых являются, соответственно, Goldman Sachs и BlackRock (для Circle), а также Cantor Fitzgerald (для Tether), — те, кто получает прибыль, пока ФРС расширяет своё влияние. Децентрализованные финансовые платформы (DeFi) вытесняются.

Кумовство и контроль

Связи с USDC и Tether — через такие фигуры, как Дэвид Сакс, Говард Латник, Стивен Мнучин и Брайан Брукс — это примеры явного кумовства. Эти стейблкоины, уже использующиеся для слежки и цензуры, обеспечивают тот же уровень контроля, что и CBDC, только под частной маркой. Это позволяет замаскировать цифровую тиранию под технологические инновации, одновременно концентрируя власть в руках банков и ФРС — за счёт общества.

Хрупкая основа фиатной валюты

Фиатные деньги изначально не предназначены для долговременного существования. Это деньги, создаваемые из долга и обеспеченные доверием, а не реальными активами, — что в долгосрочной перспективе гарантирует крах. Государства используют фиатную систему как инструмент расширения своей власти: печатают деньги без ограничений, чтобы финансировать войны, социальные программы и антикризисные меры, при этом обесценивая сбережения простых граждан. Это не догадки — это исторический факт.

На протяжении веков фиатные системы рушились под собственной тяжестью. Причины могут быть разными: гиперинфляция, политические злоупотребления, геополитические сдвиги — но итог всегда один: обесценивание и деградация валюты. Единственный вопрос — сколько времени пройдёт до точки невозврата. Даже доллар США, несмотря на свою доминирующую роль, следует по той же траектории.

В таблице ниже представлены повторяющиеся закономерности краха фиатных валют — это своего рода дорожная карта того, что может ждать доллар.

Упадок доллара США: трещины в основании

Несмотря на то, что доллар остаётся мировой резервной валютой, его долгосрочное выживание далеко не гарантировано. Факторы, которые обрушили предыдущие фиатные системы — рост долговой нагрузки, снижение доверия и технологические сдвиги — сейчас только усиливаются. Ниже представлен краткий обзор нарастающих уязвимостей доллара:

Приватные монеты: путь к финансовой автономии

Правительство США и финансовые структуры создают систему, в которой транзакции могут быть отслежены и проконтролированы с помощью таких инструментов, как стейблкоины и цифровые удостоверения личности. Приватные монеты предлагают выход из этой модели. Monero (XMR), Zano (ZANO) и Kaurma предназначены не только для крайних случаев — они подходят каждому, кто ценит финансовую независимость. Без них любой платёж и любой актив рискует оказаться под контролем или ограничением.

Monero (XMR): Эталон конфиденциальности. Использует кольцевые подписи, скрытые адреса и конфиденциальные транзакции, обеспечивая анонимные переводы — в отличие от Bitcoin, где все данные публичны.

Zano (ZANO) с уровнем Confidential Layer: Технология конфиденциальности, которая позволяет анонимизировать транзакции BTC, BCH и ETH, делая публичные блокчейны более устойчивыми к надзору.

Kaurma: Токен, обеспеченный золотом, с уровнем анонимности, сопоставимым с Monero. Объединяет физическую стабильность с возможностью приватного хранения капитала.

«Приватность — это не роскошь, а инструмент самостоятельности». Использование таких монет — это выбор в пользу экономической свободы в мире, склоняющемся к централизованному контролю.

Действовать нужно сейчас

Финансовая слежка развивается даже без официального внедрения цифровых валют центральных банков (CBDC). Стейблкоины, поддержанные такими законами, как STABLE Act и GENIUS Act, требуют отслеживания личности. Уже действующие законы, такие как Закон о банковской тайне и Патриотический акт, давно используются для мониторинга транзакций, а Министерство финансов США отслеживает переводы уже от 600 долларов. Это не гипотеза — это действующая политика. Приватные монеты — это альтернатива системе, в которой доступ к деньгам зависит от разрешения.

Призыв к действию: никаких компромиссов

Попытки реформировать систему изнутри — не выход. Деньги, связанные с государством — будь то CBDC, стейблкоины или банковские депозиты — всегда идут в комплекте с надзором. Истинный суверенитет возможен только в децентрализованных и приватных системах:

Monero (XMR): Невозможно отследить по замыслу, создан для безопасных транзакций.

Zano (ZANO): Анонимизирует крупные криптовалюты, сохраняя их в обращении.

Kaurma: Обеспечивает сохранность капитала через золото и приватность.

Это не теории — это рабочие решения для обмена и хранения стоимости без вмешательства извне. Именно поэтому они и находятся под давлением со стороны регуляторов.

Борьба за приватность началась

Наличным деньгам всё меньше доверия. Стейблкоины можно заморозить мгновенно. Приватные монеты вроде Monero и Zano подвергаются давлению не из-за уязвимостей, а потому что они возвращают конфиденциальность, утрачиваемую в современной финансовой системе. Выбор очевиден: либо тотальный контроль, либо настоящая автономия. В мире, где деньги формируют власть, речь идёт не о философии, а о практическом выживании.

Что можно сделать уже сейчас

Используйте Monero и Zano для переводов: это надёжные и приватные способы перемещения средств.
Применяйте Zano Confidential Layer для защиты BTC, BCH и ETH.
Переведите активы в Kaurma, чтобы сочетать золотое обеспечение и конфиденциальность.
Избегайте централизованных бирж — выбирайте децентрализованные платформы без верификации личности.
Распространяйте информацию: приватность — это право, которое стоит защищать.

Заключение: окно закрывается

Представьте: ваши счета заблокированы — не за мошенничество, а из-за пожертвования, попавшего под наблюдение. Стейблкоины обесценились, карты не работают. Остались только те Monero или Zano, что вы обезопасили заранее. Это уже происходило по всему миру — тысячи людей теряли доступ к своим средствам за одну ночь. Чем жёстче надзор, тем сложнее выйти из системы. Действуйте, пока путь открыт. Ставки реальны, и время — сейчас.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев