Интеллектуальный идиот
Во всём мире, от Индии до Великобритании и США, мы видим протест против полисмейкеров, журналистов-инсайдеров и прочих полуинтеллектуальных экспертов-патерналистов из «Лиги Плюща» и Оксфорда-Кембриджа, «экспертов», которые сами не рискуют своей шкурой, (no-skin-in-the-game - прим.ред.) но, при этом говорят нам: 1) что делать, 2) чем питаться, 3) как разговаривать, 4) как думать… и 5) за кого голосовать.
Проблема в том, что одноглазого ведёт слепой: эти люди, именующие себя «интеллигенцией», не нашли бы кокос на Кокосовом острове, а, если менее фигурально — они недостаточно умны, чтобы определить ум и потому они зацикливаются — их основным умением является способность сдать экзамены, составленные такими же, как они. Когда 40% исследований по психологии невозможно воспроизвести, когда после 30 лет жирофобии в диетологии вдруг оказывается, что все совсем не так, когда макроэкономические прогнозы срабатывают хуже астрологических, когда не имеющего ни малейшего понятия о рисках Бернанке назначают главой ФРС, когда результаты фармакологических испытаний можно воспроизвести в лучшем случаем один раз из трех, у людей есть все основания предпочесть советы своих бабушек (или Мишеля де Монтеня и подобных классических авторов), имеющих больше жизненного опыта, чем эти определяющие политический курс наёмники.
Эти академические бюрократы, чувствующие себя вправе распоряжаться нашими жизнями совершенно беспомощны, вне зависимости от того, идёт ли речь о медицинской статистике или принятии политических решений. Они не могут отличить науку от псевдонаучного жаргона — в действительности, последний даже выглядит для них научнее науки. Например, нетрудно продемонстрировать, что большая часть того, что публика вроде Касса Санстейна и Ричарда Талера (активистов «поведенческой экономики» и «управляемого выбора»- прим. ред.) — тех, кто хочет подтолкнуть нас к определённому поведению — большая часть того, что они классифицировали бы как «рациональное» или «нерациональное» (или как другую подобную категорию, указывающую на отклонение от желаемого или предписываемого протокола) происходит от их непонимания теории вероятности и поверхностного использования моделей первого порядка. Также они склонны принимать целое за линейную агрегацию его компонентов, как мы увидели в главе «Расширяя власть меньшинства».
Интеллектуальный идиот (ИИ) является продуктом современности, он появился в середине двадцатого века, с тех пор он быстро развивался и сейчас достиг локального максимума, как, впрочем, и вся прочая публика, не рискующая своей шкурой, но влияющая на образ жизни множества людей. Почему? Всё просто: в большинстве стран роль правительства возросла в пять-десять раз по сравнению с тем, какой она была столетие назад (в процентах от ВВП). ИИ кажется широко распространённым, но до сих пор представляет собой небольшое меньшинство и редко встречается вне специализированных СМИ, think tanks, СМИ и университетов — большинство людей имеют подходящую работу и для ИИ остаётся не так много возможностей.
Остерегайтесь полуэрудитов, которые отрицают в себе это «полу». Они не способны распознать софизм.
ИИ патологизирует (прим. переводчика — ошибочно рассматривает культурально адекватные убеждения или формы поведения как психиатрические симптомы или символы) окружающих за вещи, которые не понимает, не осознавая, что пределы его понимания могут быть ограничены.
Он считает, что людям стоит вести себя соответственно их интересам, о которых ИИ, естественно, знает, особенно если они «рэднэки» или английский нечётко-произносящий-гласные класс, который проголосовал за выход Великобритании из ЕС. Когда плебеи совершают поступки, имеющие смысл для них, но не для ИИ, последний использует термин «необразованные». То, что мы обычно называем участием в политическом процессе, он величает двумя различными терминами: «демократия» (если действия совпадают со взглядами ИИ) и «популизм» (когда плебеи осмеливаются голосовать таким образом, который противоречит его предпочтениям). Если богатые верят в «один доллар — один голос», более гуманистичные в «один человек — один голос», «Монсанто» верит в «один лоббист — один голос», то ИИ верит в то, что один диплом «Лиги Плюща» равняется одному голос, конечно же, признавая равнозначные иностранные элитные школы и ученые степени.
Обычно ИИ читает The New Yorker. Он никогда не сквернословит в Твиттере. Он говорит о расовом и экономическом равенстве, но никогда не выйдет выпить с представителем меньшинства вроде водителя такси (снова таки, идея вовлечённости чужда ИИ). В Британии ИИ успел поводить за нос Тони Блер. Современный ИИ больше одного раза лично присутствовал на TEDx или смотрел больше двух TED talks на Youtube. Он не просто проголосует за Хиллари Монсанто-Мальмезон, потому что она кажется человеком, который выиграет, и по другим подобным бездоказательным причинам, но и будет утверждать, что любой, кто поступит иначе, умственно болен.
На книжной полке ИИ вы обязательно найдёте первое издание «Чёрного лебедя» в твёрдом переплёте, однако обнаружите, что он путает отсутствие доказательств с доказательством отсутствия. Он верит, что ГМО — это «наука», что «технология» никак не отличается от методов традиционного разведения, и происходит это в результате его готовности перепутать науку с научным жаргоном.
Обычно, ИИ хорошо понимает логику первого порядка, но некомпетентен в сложных вопросах, где требуется логика второго порядка и выше. В комфорте своего загородного дома с гаражом на две машины он выступает за «устранение» Каддафи по причине того, что он был «диктатором», не понимая, что подобные поступки всегда несут за собой последствия (отголоски того, что он не вовлечён и не отвечает за результаты).
Как показывает опыт, ИИ ошибался в сталинизме, маоизме, ГМО, Ираке, Ливии, Сирии, лоботомии, градостроении, низкоуглеводных диетах, тренировочных тренажерах, бихевиоризме, трансжирах, фрейдизме, теории портфеля ценных бумаг, линейной регрессии, распределении Гаусса, салафизме, динамическом вероятностном равновесном моделировании, строительстве, финансируемом правительством, эгоистичном гене, Берни Мэдофе (до скандала) и p-значении. Он убеждён, что его нынешняя позиция верна.
ИИ вступает в клуб, чтобы получить привилегии при путешествии; если он социолог, то непременно использует статистику, не уточняя, как её получают (как это делает Стивен Пинкер и псевдопсихологи в общем); если он попадает в Великобританию, то обязательно посещает литературные фестивали; он запивает стейки только красным вином (ни в коем случае не белым); когда-то он верил, что жир вреден, но сейчас полностью изменил своё отношение; он принимает статины, потому что так ему сказал доктор; он не понимает эргодичность, а, если получает объяснение, вскоре его забывает; он не использует слова на идише, даже если обсуждает бизнес; перед тем, как начать говорить на языке, он изучает его грамматику; у него есть двоюродная сестра, которая работала с кем-то, кто знает Королеву; он никогда не читал Фредерика Дарда, Либания, Майкла Оукшота, Джона Грея, Аммиана Марцеллина, Ибн Батута, Саадия Гаона или Жозефа де Местра; он никогда не напивался с русскими; не допивался до точки, когда обычно начинаешь бить посуду (а иногда и ломать стулья); он не видит разницы между Гекатой и Гекубой; он не знает, что между «псевдоинтеллектуалом» и «интеллектуалом» нет разницы, если отсутствует вовлечённость; как минимум дважды за последние пять лет он упоминал квантовую механику в разговорах, никак не связанных с физикой.
Он всегда знает, как его слова или действия влияют на его репутацию.
P.S.
По реакции на этот текст я обнаружил, что в процессе чтения ИИ сталкиваются с проблемой, пытаясь отличить сатиру от буквального значения.
P.P.S.
ИИ считают, что критика ИИ означает, что «все вокруг идиоты», не понимая, что их группа представляет, как мы сказали, крохотное меньшинство — но они не любят, когда ставится под вопрос их ощущение привелигированности, хотя к другим людям они относятся как к стоящим ниже по рангу. Им не нравится, когда что-то идёт не по плану (что французы называют arroseur arrosé (прим. переводчика — когда ботинок не на той ноге). (К примеру, Ричард Талер, партнёр Касса Санстейна, выступающего за вред ГМО, сделал из этого текста такой вывод: «среди не-идиотов очень мало таких, чья фамилия не Талеб», не понимая, что людей вроде него меньше 1% или даже 0.1% населения планеты.)