Вы перестали бить жену? Да или нет? Это классический вопрос, который обличает вас как человека, избивающего жену, независимо от вашего ответа. А теперь добро пожаловать в новый мир “системного расизма”. Вы все еще пользуетесь своей “привилегией белых”, угнетая других? Да или нет? Любой ответ разоблачает вас как расиста, бывшего или настоящего. Теперь вы навсегда заклеймены буквой “R”.

Системный расизм стал модным выражением, под которым теперь собрано все зло мира. Неважно, что рабство в Америке закончилось более 150 лет назад. И то, что южные законы о сегрегации принятые после Гражданской войны были удалены из статутов более полувека назад. И то, что никогда ранее не было больше социальных, образовательных возможностей и рабочих мест для членов черного сообщества в Америке. Утверждается, что расизм продолжает править.

История оставляет свой след в обществе

Конечно, это не означает, что наследие истории не оставляет своего следа на людях и обществах, иногда даже спустя долгое время после событий прошлого или исчезновения старых институциональных механизмов. Провал турецкой осады Габсбургской столицы Вены в 1683 году остановил распространение ислама вглубь Европы. Но турецкий контроль, сохранившийся над значительной частью Балкан в юго-восточной Европе до кануна Первой мировой войны оставил в наследство разногласия между народами в регионе, и они способствовали разжиганию гражданских войн 1990-х годов после политического распада Югославии.

С XVII века до 1922 года Ирландия была под управлением Великобритании, что вызывало недовольство, а иногда и восстания ирландцев против британского правления, а также презрение, высокомерие и расовые предрассудки по отношению к ирландцам в Англии. Это усугублялось разделением между большинством католиков и меньшинством протестантов, которые сконцентрировались в северной части Ирландии и были лояльны британской короне. Тем не менее, несмотря на обретение независимости Ирландии (большей, южной части острова) почти столетие назад, проблемы в Северной Ирландии сохранялись в течение последних 100 лет, иногда выражаясь в чрезвычайно жестоких и смертоносных формах, и все это происходило более чем через 800 лет после вторжения норманнов в Ирландию.

Японская империя правила Кореей в течение полувека с 1895 по 1945 год, причем корейцы терпели презрительное, а иногда и жестокое обращение со стороны своих японских хозяев. За полвека много корейских иммигрантов поселились в Японии, и сегодня их потомков насчитывается более 700 000 человек. Тем не менее, несмотря на все поколения, разделяющие первоначально прибывших корейцев и их сегодняшних потомков, многие люди в японском обществе до сих пор не считают их “настоящими” японцами и плохо относятся к ним из-за их этнической принадлежности.

Поэтому неудивительно, если после почти 250 лет рабства в колониальной, а затем независимой Америке до Гражданской войны, а затем еще почти столетия “законов Джима Кроу” в южных штатах, а также ​​различных дискриминационных кампаний и действий на Севере, расистские предубеждения сохранились среди некоторого количества людей как наследие того долгого периода истории Соединенных Штатов. История оставляет свои следы, независимо от того, осознаем ли мы это.

Выход Америки из расистского прошлого

Но настоящее — не точная копия прошлого, поскольку история создается человеческими действиями, а отношения, верования и ценности людей менялись и меняются с течением времени. Орландо Паттерсон, профессор социологии Гарвардского университета и признанный ученый, изучающий историю и влияние рабства в Америке, недавно указал в нескольких статьях и интервью на серьезные проблемы, которые он все еще видит в расовых отношениях в Соединенных Штатах. Но даже несмотря на все это, он сделал акцент на том, как далеко продвинулась Америка за последние полвека, если судить по действиям белых американцев и их отношению к своим черным согражданам.

В недавно опубликованной в The Wall Street Journal (5 июня 2020 г.) статье о “Стойкости расизма в США” профессор Паттерсон сказал:

“Отчаяние стольких американцев в этот момент неприкрытого разоблачения стойкости расизма в США не должно заставлять нас отрицать успехи революции в области гражданских прав. Черные американцы теперь включены в общественную жизнь нации. Они составляют неотъемлемую часть ее политической жизни и важный компонент ее вооруженных сил, а также играют огромную роль в ее интеллектуальной и культурной жизни. Черный средний класс существует, несмотря на то, что его экономическая база незначительна. Большинство белых американцев также претерпели радикальные изменения в своих расовых взглядах, особенно молодежь, которая, возможно, является самой либеральной в расовом отношении группой белых в мире”.

В интервью The Harvard Gazette (4 июня 2020 г.), на вопрос о недавних протестах и ​​демонстрациях после убийства Джорджа Флойда полицейским в Миннеаполисе, профессор Паттерсон выразил обеспокоенность по поводу стойкого расизма в Америке, но он также отметил:

“В своих работах я утверждал, что произошел невероятный прогресс изменении отношения белых американцев к черным и другим меньшинствам. Еще в начале 60-х большинство белых открыто заявляли, что считают черных неполноценными, а теперь есть признание равенства, по крайней мере, в их взглядах. Я всегда говорил, что таких людей, скорее всего, подавляющее большинство, но все же 20-25 процентов белых все еще придерживаются идеи превосходства белых.

Я не хочу использовать термин “белые” как обобщение, потому что, как я сказал ранее, особенность этих недавних протестов — это участие в них белых, многие из которых являются молодыми людьми. Но я также вижу людей среднего возраста и некоторых людей моего возраста. Я хочу подчеркнуть, что я думаю, что белые американцы претерпели довольно радикальные изменения в своем отношении, и что мы говорим о, вероятных 25 процентах американцев, которые являются жесткими расистами, но я думаю, что большинство американцев имеют довольно лояльные взгляды на расовый вопрос.”

(В связи с особыми временами в которых мы живем сейчас кажется необходимым отметить, что профессор Паттерсон — черный, поскольку некоторые могут сразу сделать вывод что это, должно быть, рационализация белого расиста.)

Отношение изменилось к лучшему за одно поколение (одну человеческую жизнь)

Существует несколько важных позиций, по которым можно судить о том, как люди одной этнической или расовой группы относятся к представителям другой группы. Одна из таких позиций — это отношение к межрасовому браку. Согласно опросу Гэллапа 1969 года, только 17 процентов белых американцев одобряли межрасовые браки между белыми и черными. Однако 50 лет спустя, согласно опросу Pew Research Center в 2017 году, 91 процент белых ответили положительно, заявив, что это не имеет значения (52 процента), либо, что это хорошо (39 процентов).

Полвека назад 52 процента чернокожих американцев одобряли межрасовые браки, а в 2017 году это число увеличилось до 82 процентов, при этом 46 процентов заявили, что это не имеет значения, а 36 процентов ответили, что это хорошо. В опросе Pew Research в 2017 году 95 процентов латиноамериканцев выразили одобрение межрасовым бракам, 60 процентов заявили, что это не имеет значения, а 35 процентов сказали, что это хорошо.

В период с 1980 по 2015 год, опять же, по данным исследовательского центра Pew Research Center, количество чернокожих американцев в межрасовых браках увеличилось с 5 до 18 процентов. Для белых количество межрасовых браков в те же годы выросло с 4 до 11 процентов. В 2015 году 27 процентов выходцев из Латинской Америки вступили в межрасовые браки, а среди американцев азиатского происхождения это количество составило 29 процентов.

Неудивительно, что количество младенцев межрасового происхождения в семьях с двумя родителями коррелирует с вышеприведенными данными. Исследовательский центр Pew обнаружил, что это число увеличилось с 5 процентов детей в 1980 году до 14 процентов в 2015 году. Наибольшее количество детей в семьях белых и латиноамериканцев составило в 2015 году 42 процента, это 14 процентов общего объема. У 10 процентов детей были белые и черные родители, а у 14 процентов — белые и азиатские родители. Младенцы от многорасовых родителей составляли 22 процента из этих 14 процентов от всего детского населения страны.

Расовые различия часто являются результатом государственной политики

Критики настаивают на том, что все это “поверхностно”, что серьезные различия между белыми и черными все еще существуют и сохраняются с точки зрения доходов, образования, занятости и множества других жизненных возможностей. Было бы абсурдно категорически отрицать такое положение в этих и других сферах жизни.

Например, в течение десятилетий безработица среди черной молодежи была намного выше, чем среди белой молодежи. Следует отметить, что уровень безработицы среди белой молодежи тоже уже давно превышает уровень безработицы среди взрослого населения.

Причина этого, как объясняют многие экономические исследования, в первую очередь в законах о минимальной заработной плате. Молодые люди обладают меньшими навыками, меньшим опытом работы и часто имеют более низкий уровень образования в качестве отправной точки для трудоустройства начального уровня. Это означает, что продуктивная ценность молодежи в целом и в среднем ниже, чем у старших сотрудников, у которых больше опыта.

В результате, если труд кого-то стоит, скажем, 5 или 6 долларов в час с точки зрения ценности их работы для частного работодателя по производству товара или предоставлению услуги, за которую потребители будут готовы платить, не должно вызывать удивления, что установление определенной законом минимальной заработной платы в размере 7,50 долларов или 15 долларов в час лишает многих таких молодых людей возможности получить работу.

Но почему это влияет на молодых чернокожих больше, чем на белых? Может быть, это отчасти связано с сохраняющимися расовыми предубеждениями в американском обществе? Конечно, может. Но, скорее всего, это связан с тем, что слишком много молодых чернокожих мужчин и женщин закончивают государственные школы, которые слишком часто переводили их в следующий класс с меньшими навыками письма, чтения, разговорной речи или математики, необходимыми для того, чтобы претендовать на работу.

Это не значит, что государственные расходы на школьное образование страдают от суровой “жесткой экономии”. Расходы на одного ученика, финансируемые за счет налогов, увеличились за последние 50 лет почти на 300 процентов, с 4720 долларов в 1966 году до более чем 13847 долларов в 2016 году (в долларах 2018 года). Они выросли на 32 процента только с начала 21-го века, с 10 458 долларов (в долларах 2018 года) в 2000 году до 13 847 долларов в 2016 году (опять же в долларах 2018 года).

Исследования показали, что благодаря федеральному финансированию образования, различия в расходах на одного ученика во многих случаях более или менее уравновешиваются, независимо от уровней доходов государственных школ. Фактически, например, в Балтиморе, штат Мэриленд, где чернокожее большинство населения составляет более 61 процента, расходы на одного ученика в школьной системе составили 15 161 доллар в 2016 году, что на 9 процентов выше среднего показателя по стране.

Чего не хватает, так это не финансирования, а педагогики и содержания преподаваемого. Если нужные знания не передаются и не преподносятся настолько привлекательно, чтобы вдохновить на обучение; если слишком много учеников бросают учебу до окончания средней школы; и если образовательная конкуренция в форме частных или чартерных школ ведется профсоюзами учителей и администраторами государственных школ, которые боятся соперничества в совершенстве преподавания, не ожидайте, что те, кто пополняют трудовые ресурсы, будут делать это с навыками, необходимыми для поиска работы, особенно если в то же время они исключаются с рынка труда из-за законов о минимальной заработной плате. (См. мою статью “Свобода и минимальная заработная плата”.)

Некоторые универсалии человеческого развития

Но помимо методов и содержания обучения существует определенная социальная среда, в которой все еще растет слишком много чернокожих американцев. Достаточно ли внимания уделяется образованию, обучению и самопожертвованию в настоящем ради заметных достижений и выгод в будущем в чернокожих семьях и среди друзей? Однако даже поднимать такие вопросы считается проявлением скрытого расизма; спрашивать такое — значит судить о черных и черном обществе в Америке по “белым стандартам.

Я вырос в основном с материнской частью семьи. Ее родители, мои бабушка и дедушка, приехали из Российской империи маленькими детьми в первое десятилетие 20-го века, спасаясь от частых погромов еврейских деревень и общин. Когда они приехали в Америку, они не знали языка; их предки были в основном выходцами из сельских районов еврейской части Украины, и им пришлось адаптироваться к городской жизни Нью-Йорка в годы, которые предшествовали Первой мировой войне.

Они столкнулись с антисемитскими предрассудками и дискриминацией. В некоторые профессиональные и служебные двери было трудно попасть из-за предубеждений против евреев. Карьеру иногда приходилось ставить на второе или третьем место. Отец моей матери хотел поступить в медицинский институт и у него были соответствующие оценки, но в то время во многих местах были неявные квоты на поступление от евреев. Вместо этого он пошел в аптечную школу и в итоге стал владельцем небольшой аптеки в Бруклине. Моя мама рассказывала мне, что в конце 1930-х годов, когда она искала свою первую работу, в объявлениях о работе в газетах Нью-Йорка все еще были фразы о том, что евреям не стоит обращаться.

Я вырос с бабушкой, которая постоянно вбивала мне в голову две вещи: во-первых, необходимость получения образования и навыков, которые позволят продвигаться вперед, и если это навык, который может понадобиться неевреям, у вас есть больше шансов, что они вас не убьют! Во-вторых, мир не должен тебя содержать; ты сам по себе, и тебе нужно было быть одновременно свободным и ответственным человеком, пробивающим свой путь. Да, будьте милосердны, думайте о других и сопереживайте их несчастьям, потому что ваши еврейские предки знали о них достаточно. Но вы не должны ожидать подачки, и вы должны знать, что протягивать руку за ней — стыдно.

Итак, являются ли самоответственность и самоконтроль хорошими и правильными для одних этнических и культурных групп, но плохими для других? Является ли образование и разумное и дисциплинированное планирование будущего культурныме атрибутом, подходящиными для одного сегмента общества, но не подходящим для другого? Является ли серьезное отношение к семье и стремление быть хорошим образцом для своих детей уместным для одной части общества и неуместной “культурной аппроприацией” для другой?

Основные ключи: образование, планирование будущего и самоконтроль

Мы все люди (или мы достигли той точки нового “прогрессивного” расизма, когда это предположение считается неуместным?) и потому для нас существуют универсальные истины. Они не являются “правдой белого человека”; они представляют собой открываемые истины, которые должны понимать все люди, и которым нужно следовать, если мы заинтересованы в определенных типах улучшений в общем состоянии человечества.

Если вы не думаете о завтрашнем дне; если вы не желаете приносить различные жертвы в настоящем ради желаемых достижений в будущем; если ценность и важность образования — “книжное обучение” — не культивируется и не поощряется в семье и домашнем хозяйстве; если определенные фундаментальные истины об этическом поведении не подчеркиваются и на них не настаивают в детстве, если эти практики и правила жизни не преподают, им не учат и их не соблюдают, то никого не должно слишком удивлять, что те, кто вырос в такой социальной среде, преуспевают хуже, чем другие, выросшие в семьях и сообществах, которые культивировали их.

Действительно ли мы “переросли” практическую и универсальную образовательную мудрость, которой Букер Т. Вашингтон (1856-1915) поделился с молодыми чернокожими студентами, поступающими в его институт Таскиги более ста лет назад:

“Я не верю, что ученик может добиться очень многого, пока он учится в школе, если только он не научится быть счастливым во всех отношениях в школьной жизни… Библия снова и снова учит, что свобода, без которой невозможно счастье, — это самоограничение, что для того, чтобы быть действительно свободными, мы должны жить в рамках закона. Живущий вне закона — раб. Свободный человек — это человек, живущий в рамках закона, будь то закон физический или божественный. Вся жизнь регулируется законом, и ученик должен обрести свободу, подчиняясь закону.

Способность выполнять тяжелую методичную работу является одним из призов, который каждая школа, достойная этого названия, предлагает своим студентам. Годы в школе нередко придают направление всей жизни. Учащемуся, который небрежно работает в школе, скорее всего, не хватит направления в дальнейшей карьере… Никто не получит многого от жизни, если не сделает свое образование реальной, жизненно важной частью себя.

Ученик, который из-за телесной лени оставляет невыполненными сиюминутные обязанности, оставляет счастье далеко позади. Как грехи деянием, так и грехи бездеянием ведут к слабости. Наша способность сделать мир лучше полностью зависит от нашей способности использовать любую возможность для того, чтобы стать лучше. Широта жизни, разнообразие интересов и широта взглядов — вот те призы, которые школа предлагает своим ученикам. Этими качествами невежественный человек не обладает. Широта жизни и широта видения вселяют веру в будущее; эта широта заставляет одного человека смотреть вдаль, а у другого — видеть вблизи; такая широта поднимает образованного человека над соблазном посплетничать о мелочах, над соблазном свалиться в грязь в которой барахтаются более слабые люди” (Источник: Букер Т. Вашингтон, Putting the Most intoL [1906]), стр. 5-8).

Системный расизм настаивает на разрушении “системы”

Нет, все это кажется устаревшим, потому что различия между белыми и черными сводятся к “системному расизму” и не имеют ничего или мало общего с отношениями, ценностями и личными действиями. Но что такое системный расизм? Это утверждение о том, что не имеет значения, что отдельные люди думают, во что верят или что пытаются делать; все они являются виновниками или жертвами расовой несправедливости и угнетения в силу характера социально-экономической и политической системы, в которой они живут.

Другими словами, белый расизм укоренился в обществе, и подразумевается, что он всегда был таковым, и будет оставаться таковым до тех пор, пока не будет радикально преобразована сама структура социального порядка. В чем заключаются некоторые проявления такого систематического и институционального расизма?

Нам говорят, что это проявляется в различиях в заработной плате между белыми и чернокожими, в качестве школ в районах, населенных определенными расами, качестве продуктов питания, предлагаемых в местных магазинах, наличии медицинских учреждений и услуг в рамках различных расовых сообществ и разном отношения в рамках правовой системы.

Итак, “система” прогнила, и то, что делает ее хуже и труднее поддающейся изменениям, так это то, что люди в системе часто даже не знают или не понимают, что они являются участниками ее работы, получают ее выгоды или бремя. Но как можно об этом говорить, когда есть белые, которые находятся в группе с более низким доходом, которые живут в районах, куда хуже среднего класса, и которых не “приглашают” в “лучшие” социальные сети для продвижения по службе. Другими словами, как вы можете сказать, что “бедный белый мусор” не является жертвой этой системы?

Предполагаемая “привилегия белых” и мысленный эксперимент

С точки зрения сторонников системного расизма, достаточно просто быть белым. Как говорит Зинзи Бейли, социальный эпидемиолог из Института справедливости в отношении здоровья Джея Вейсса Медицинского института Майами Миллера при Университете Сильвестра, специализирующийся на проблемах “системного расизма”:

“Это преимущество, предоставляемое белым людям в целом ряде различных структур, которое определяет их ценность и восприятие иначе, чем для цветного. Преимущество, которое получают эти люди независимо от их индивидуального экономического статуса или истории. При прочих равных, быть белым дает преимущество. Да, возможно, у вас был более низкий социально-экономический статус, но черный человек столкнется со структурными недостатками, которых нет у вас. Да, вы много работали, но наше общество оценивае вас выше”.

Белые не только имеют преимущества, которые не могут получить те, кто не входит в эту группу, но, сознательно или бессознательно, расово окрашенная политика изолирует и отделяет черных от возможностей и путей к лучшей жизни. Так, например, с точки зрения г-жи Бейли, расово разделенные сообщества планируют риэлторы чтобы виктимизировать чернокожих, чтобы у них было меньше продуктовых магазинов и велосипедных дорожек, более низкая стоимость домов и других удобств в районе!

Все это институциональный заговор, вызванный тем простым фактом, что одни “белые”, а другие нет. Проведем мысленный эксперимент. Предположим, что существует сообщество, в котором все, живущие в нем, имеют одинаковое этническое или расовое происхождение. Они говорят на одном языке, в основном разделяют одни и те же симпатии и антипатии к еде, прическам и моде на одежду, а также к развлечениям и досугу. Другими словами, все они в социологическом, культурном смысле являются частью довольно однородной группы.

Но … одни богаче других. Поэтому некоторые люди и семьи живут в более красивых и просторных домах и районах, чем другие, из-за разницы в уровне благосостояния. Эти различия в уровне благосостояния означают, что у некоторых есть более дорогие и новые модели автомобилей, чем у других, они могут чаще ходить в рестораны и могут позволить себе отдыхать на более дорогих курортах, ​​могут чаще летать первым или бизнес-классом, добираясь до мест отдыха во время путешествий.

Системные предубеждения, вызванные политическими привилегиями

Итак, как мы можем описать причины различий в уровне и качестве жизни между этими двумя группами в таком довольно однородном обществе? Это может быть результатом политики такого общества, которое ввело систему привилегий и фаворитизма в пользу одних, и в которых отказано другим и которое заставляет субсидировать одних за счет других различными правительственными регулирующими политиками и программами перераспределения. Это можно рассматривать как общество, страдающее от системного экономического “угнетения” одних в интересах других.

Но теперь предположим, что здесь появляется дух (классического) либерального просвещения и получает все большую поддержку в этом сообществе, так что появляется великое реформаторское движение, требующее и, наконец, приводящее к демонтажу и отмене этой системы привилегий и фаворитизма для некоторых за счет других.

Теперь все в равной степени могут свободно заниматься любой профессией или занятием по своему выбору, они могут открывать предприятия и свободно конкурировать в качестве предпринимателей на свободном рынке, а также претендовать на привлекательные и хорошо оплачиваемые должности без юридических ограничений. Правовые барьеры для равенства возможностей, а также вытекающие из них политически обусловленные неравенства результатов исчезли.

Но … предположим, что “признаком” различия между двумя группами в этом обществе (и что облегчало различение одной от другой в рамках этого режима системных привилегий) было то, что некоторые из них были светловолосыми и голубоглазыми, в то время как “обездоленные” были брюнетами с карими глазами, хотя все они были расово “белыми”.

На свободном рынке единственный цвет, который в конечном итоге имеет значение, — это цвет ваших денег; то есть, можете ли вы предложить кому-то лучший продукт по более привлекательной цене, чем конкурент, также заинтересованный в том, чтобы получить тот же бизнес? И как потенциальный сотрудник, можете ли вы внести больший вклад в экономический успех предприятия, чем другой, также ищущий оплачиваемую работу?

Потребитель, который отказывается покупать у продавца с более низкими ценами и более качественным товаром из-за того, что у него “неправильный” цвет волос, видит, что его с трудом заработанный доход меньше с точки зрения его общего уровня жизни по сравнению с его соседом, который больше интересуется дальтоничным “соотношением цены и качества”. А работодатель, который предпочитает не нанимать более квалифицированного работника, потому что ему не нравится цвет его глаз, теряет преимущество перед конкурентом, который либо не имеет таких предубеждений, либо придает им меньшее значение, и таким образом может вести более дорогостоящее и эффективное производство с более квалифицированными сотрудниками.

Да, в воображаемом свободном обществе фанатики цвета волос и глаз могли бы практиковать свои предрассудки, но они не смогут избежать издержек, связанных с этим (более высокие цены на некоторые потребительские товары, менее производительные работники, больший риск потерь прибыли). Со временем возникнет тенденция к компромиссу между потерянным реальным доходом и ожидаемой прибылью, поэтому потакание своим предубеждениям будет казаться все менее привлекательным.

Американский плавильный котел деполитизированных человеческих отношений

Те, кто “слева”, обычно закатывают глаза и по ухмылке на лице или по словам, которыми они на это отвечают можно понять, что они считают все это сказкой. Но это история Америки — волны европейских иммигрантов, прибывших к берегам страны. Это было замечено и подчеркнуто, например, французом Дж. Эктором Джоном де Кревекером, который поселился в штате Нью-Йорк в 1760-х годах и написал свои знаменитые “Письма американского фермера” (1782), в которых он рассказал своим европейским читателям:

“Это странная смесь крови, которой вы не найдете ни в одной другой стране. Я мог бы указать вам на человека, чей дед был англичанином, чьей женой была голландка, чей сын женился на француженке, и у чьих нынешних четырех сыновей теперь четыре жены разных национальностей.

“Он американец, который, оставив позади все свои древние предрассудки и манеры, вырывает новые из нового образа жизни, который он принял, нового правительства, которому он подчиняется, и нового ранга, который он занимает. Он становится американцем, будучи принятым в нашей великой альма-матер. Здесь люди всех наций растворяются в новой расе людей, чьи труды и потомство однажды вызовут великие изменения в мире”. (стр.46)

В Европе, в то время, когда Кревекёр писал эти слова, и вплоть до наших времен, эти различные национальные группы вели войны между собой, грабили земли друг друга, убивали друг друга в неисчислимых количествах, хотя все они были “белыми”.

Итак, что же случилось в Америке? Исчезли ли национальные предрассудки и этнические предубеждения просто после того, как вы вдохнули воздух или выпили воду на американской стороне Атлантики? Отнюдь нет. Европейские фанатики, соперничество и антипатии не испарились; этот багаж “старого мира” часто сопровождал прибывающих иммигрантов.

Различные группы иммигрантов сначала сгруппировались в определенных частях городов, таких как Нью-Йорк, с его польскими, ирландскими, немецкими или еврейскими кварталами. Но вскоре, в течение одного-двух поколений, максимум трех, люди перебрались в другие части страны, смешались с потомками других европейских групп, вступили в брак и начали жить бок о бок просто как “американцы”.

Здесь нет юридической основы для групповых “привилегий” и социальных предрассудков, для использования и злоупотребления из-за личной неприязни и желания использовать политическую власть в тех же грабительских и дискриминационных целях, что и во многих частях Европы.

Кроме того, страна проповедовала и (не всегда идеально) практиковала основную философию индивидуализма, личной свободы и экономической свободы. Большинство людей, приезжающих сюда, хотели присоединиться к этой “новой стране”, основанной на новой, действительно революционной идее человеческой свободы, равенства перед законом, самоответственности, добровольных ассоциаций и правительства, которое должно было защищать жизнь, свободу и честно нажитое имущество, а не грабить или перераспределять в свою или чужую пользу за чужой счет.

Рабству и Джиму Кроу нужно правительство, чтобы выжить

Всегда ли “Америка” или американцы жили в соответствии с этими идеями и идеалами, имеющими европейское происхождение? Увы, нет. И они определенно не смогли сделать этого по отношению к другим, не принадлежащим к той же европейской среде, что наиболее печально выразилось в виде африканцев, заключенных в рабство, особенно в южных штатах.

Но заметьте, это стал возможным именно потому, что часть населения содержалась в рабстве за счет использования политической власти в интересах тех, кто претендовал на право собственности на других людей. Расовая сегрегация могла сохраниться в своих наиболее заметных формах после Гражданской войны в США только потому, что южные штаты, освободившись от северной оккупации, легализовали принудительное разделение между белыми и черными через законодательство Джима Кроу.

Да, личный фанатизм и социальное давление, безусловно, оказывают свое влияние на любое общество, но тот факт, что расовая сегрегация на Юге нуждалась в силе государства, чтобы гарантировать ее сохранение, убедительно свидетельствует о том, что, если бы эти законы не были приняты, расовое разделение в обществе и в экономическом отношении были бы подорваны, ослаблены и встали бы на путь к более полной расовой гармонии и интеграции, который существовал в течение столетия после гражданской войны.

Если люди “естественно” хотят разделиться по расовому признаку, если они “естественно” не хотят объединяться или вести дела друг с другом, или разделяют общие цели и взгляды просто как “американцы”, тогда почему южные законодательные органы должны были вводить законы о сегрегации? Почему им пришлось так сильно, а иногда и жестоко, применять их?

Ответ таков: без таких законов и вспомогательного “давления” разделяющие расы стены и предубеждения рухнули бы. В одночасье? Конечно нет. Люди могут быть упрямыми существами, но, быстрее или медленнее, среда традиционной американской практики индивидуальной свободы, а также свободы ассоциаций внутри и за пределами рынка вылечили бы расовые страхи.

В свободе люди обнаруживают свою общую человечность

Но как насчет социального фанатизма и расистских взглядов? Как можно было бы десегрегировать сообщества с точки зрения жилья, занятости, социальной жизни и социальных взаимодействий? Слышал ли кто-нибудь из нас о “красных” ирландских кварталах, или польских “гетто”, или об изолированном “внутреннем городе” итальянцев? Эти предрассудки, безусловно, присутствовали в более ранней Америке. Обсуждаем ли мы различия в относительном доходе американских ирландцев по сравнению с относительными доходами итало-американцев или поляков-американцев? Нет, хотя когда-то различия в доходах и статусе действительно существовали среди американцев разного европейского происхождения.

Свобода и просвещенное мышление, в конце концов, заставляли все больше и больше людей задуматься и понять, что “они” на самом деле не сильно отличаются от “нас” во всех основных аспектах, независимо от того, в какую церковь они ходят, какую еду они едят, какиеили обычаи практикуют, и даже независимо от того, как они выглядят. “Под кожей” мы почти все одинаковы.

В конце концов, светловолосый швед может сильно отличаться от оливкового итальянца из Сицилии, не говоря уже о практикующем еврее из России, по сравнению с “просвещенным” французом, выходцем из Парижа, живущим в Нью-Йорке. Америка была и остается “плавильным котлом”, гораздо большим и удивительно эффективным по сравнению с практически любой другой точкой мира. И то же самое было и может быть не менее справедливым в отношении белых и черных американцев, независимо от наследия истории.

Опасность понятия “системный расизм” состоит в том, что оно настаивает на том, что люди не думают и не могут думать о себе и других иначе, как в коллективных племенных терминах, определяемых цветом вашей кожи. Это можно считать риторически “невежливым”, но, тем не менее, это попытка навязать Америке нацистское мышление.

Теория “системного расизма” — это новый нацизм

Ваша идентичность основывается на расе. Вы не можете выйти за пределы своей расовой группы как угнетатель или угнетенный. Только ваша раса определяет и диктует ваше положение и статус в обществе. Вот вам и новая евгеника. Старая евгеника говорила, что вы — это ваши гены, и они делали вас “превосходящими” или “неполноценными” во множестве ментальных и других моментов, от которых никто не мог убежать. Это было в твоей “крови”.

Все, на что можно было надеяться, чтобы сохранить лучшее в обществе, — это “расовая гигиена” путем ограничения размножения низших рас и препятствий для загрязнения и уничтожения ими высших рас. А как насчет новой евгеники? Вы не можете не быть расистом, это заложено в вашей социальной ДНК. Все, что можно сделать, — это “обрушить систему”, положить конец белому расизму, присущему белому человеку.

Нет ни общей человечности, ни разделяемых другими ценностей, ни способности понимать “другого”, несмотря на то, что все мы являемся людьми. Подобно тому, как нацисты говорили, что “еврейский разум” фундаментально отличается от “немецкого ума”, в том числе в логике, науке и человеческом опыте, так теперь сторонники системного расизма настаивают на том, что белый мужчина никогда не может понять, что значит быть не-белым или женщиной.

Одна женщина - романист решила “добровольно” отозвать свою новую работу от публикации, так как она “белая женщина”, и как она могла когда — нибудь подумать, что она могла бы понять мышление южных негров в другой период времени? Такую книгу может написать только черная женщина. Как мог белый человек считать себя голосом телевизионного мультипликационного персонажа другой расы или этнической группы? Только человек из такой группы может считаться разумным выбором для озвучивания подобного мультяшного персонажа.

И оба они, и все большее число других, на словах унижаются и просят прощения за самонадеянность, высокомерие, бесчувственность, полагая, что они когда-либо смогут узнать и почувствовать то, что испытывает черный человек. Да, они действительно говорят, что мы живем в расово разных вселенных, не имея общей человечности, понимания, сочувствия или симпатии. Пожалуйста, простите меня за то, что я думал, что все мы люди. Я не осознавал, что мы всего лишь элементы, предопределенные судьбой в иерархии власти и привилегий, определяемые цветом нашей кожи. Спасибо за то, что подняли мое сознание на этот “более высокий уровень”. Нет индивидуального и личного “я”. Есть только племя, “мы”, в котором я родился.

Системный расизм означает возврат к грубому трайбализму

Все, что может попытаться сделать белый человек, — это принять коллективную вину и коллективное наказание, передать свои “привилегии” другим расам, контролирующим власть правительства по перераспределению того, чего белые, как группа, не заслуживают и не должны иметь. Государство необходимо использовать для распределения новых привилегий и бремени между различными племенными группами. То, что неявно невозможно при таком мышлении, — это будущее общество за пределами расы. Раса всегда остается с нами; просто вопрос в том, кто кого угнетает.

“Социальная справедливость” сводится к тому, находится ли ваше племя, а не какое-либо другое, у политической власти. Войдите в мир войны и конфликта племени против племени, расы против расы, коллектива против коллектива. Мир, гармония, взаимное уважение и общее улучшение через свободное объединение? Все это “уловка белого человека”, направленная на то, чтобы заставить вас принять свое низшее и угнетенное место в обществе. Это либо его раса, либо ваша. Таким образом, заканчивается любое чувство и надежда общего человечества. Опускается тьма, а человечество отступает.

Если идеология и политика “системного расизма”, политики идентичности и культуры отмены победят на арене американской политики и культурного признания, это будет конец Америки. Потому что Америка была и остается этим уникальным, особенным и весьма успешным “экспериментом” в области свободы человека. Свобода, основанная не на расе, национальности, языке или религии, а на представлении об уникальном и уважаемом человеке, который свободен жить своей собственной жизнью, мирно, в добровольном взаимном сотрудничестве с другими. Общество, которое больше, чем какое-либо другое, сделало для того, чтобы покончить с племенем и освободить человечество, а также принести ему мир и процветание.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев