Хотя мне нравилось изучать экономику гораздо больше, чем право, я никогда не жалел о том, что помимо степени в области экономики имею еще и диплом юриста. Изучение права значительно улучшило мою способность оценивать экономические процессы и политику, делая меня более открытым к деталям из реального мира, которые я иначе бы упустил.

Некоторые экономисты каким-то образом улавливают эти важные детали, даже не имея формального юридического образования. Среди этих выдающихся ученых — Армен Алчиан, Терри Андерсон, Рональд Коуз, Гарольд Демсец, Томас Соуэлл и Брюс Яндл. Но слишком многие экономисты этих деталей не замечают. В результате их политический анализ часто бывает ошибочным, политические советы — нереалистичными и контрпродуктивными.

Чаще всего экономисты делают плохой анализ и дают вредные советы советы тогда, когда они пишут о так называемых “внешних эффектах” (экстерналиях, — прим.ред.) Внешние эффекты — это сторонние эффекты (third-party effects), например, когда действия Стива и Сары влияют на благосостояние Сайласа, но при этом ни Стив, ни Сара не консультируются с Сайласом.

Если это воздействие улучшает благосостояние Сайласа, мы называем это “положительной экстерналией” — например, случай, когда Сара платит Стиву за ремонт ее дома, тем самым повышая рыночную стоимость дома Сайласа по соседству. Если это воздействие ухудшает благополучие Сайласа, мы называем это “отрицательной экстерналией” — например, если Стив, работая над ремонтом дома Сары, издает громкие звуки, которые отвлекают Сайласа, когда он занимается йогой или проводит важную встречу в зуме.

Когда экономисты сталкиваются с подобными примерами, первое, что они делают — это жалуются на то, что и Сара, и Стив игнорируют влияние своих действий на Сайласа. Их следующее побуждение — описать государственное вмешательство, которое заставило бы Стива и Сару принять во внимание эти воздействия. Типичная рекомендация — взимать налог с людей за любой раздражающий шум, вызванный их попытками ремонта дома.

Экономисты признают, что административные издержки проведения такой политики иногда настолько высоки, что делают такую политику неразумной. Но, так или иначе, слишком многие экономисты склонны утверждать, что отсутствие налогообложения громких звуков строителей приводит к тому, что издается слишком много шума.

Искусный гений права

Право часто принимает во внимание те эффекты, которые экономисты упускают из виду. Самый важный из этих способов заключается в том, каким образом право создает — и отказывается создавать — права собственности. Результирующий детализированный паттерн прав собственности очень важен.

Согласно англо-американскому праву, лицо имеет право на компенсацию только в том случае, если он или она передали право собственности на ценное имущество без намерения дарить его или их имущество получило ущерб в результате действий кого-то, кто нарушил его или ее права собственности. Следовательно, простого факта, что действия Сары улучшают благополучие Сайласа, недостаточно для создания обязательства, согласно которому кто-то заплатит Саре за ее действия, которые ведут к “положительным экстерналиям”. Точно так же сам факт того, что Сайлас пострадал от строительной деятельности Стива, недостаточен для оправдания налогообложения Стива за его шумную строительную деятельность.

Право отказывается налагать обязательства в подобных обстоятельствах, потому что право признает особенность реальности, которую экономисты часто не замечают. И экономика, и право понимают, что люди, будучи социальными существами, всегда оказывают воздействие на друг на друга, но право — в отличие от обычно слишком небрежных экономистов — признает, что люди часто взаимодействуют друг с другом регулярно и эта регулярность взаимодействия приводит к тому, что издержки и выгоды “экстерналий” оказываются сбалансированными.

Право, по сути, признает, что издержки, которые Сайлас несет сегодня из-за шумного ремонта Стивом дома Сары, компенсируются другими преимуществами, которые Сайлас получит завтра, такими как его собственная способность издавать шум, который будет раздражать Сару, если и когда он, Сайлас, решит отремонтировать свой дом.

Другими словами, там, где нерадивые экономисты видят “экстерналии” — и, следовательно, “провалы рынка”, — право часто видит стороны, компенсирующие ущерб друг друга в форме неденежной деятельности. Сайлас получает компенсацию за то, что он выдерживает строительный шум из дома Сары, в виде права причинять такой шум Саре, если и он начнет ремонтные работы в своем доме.

Право признает еще одну особенность этой компенсации в натуральной форме, которая существует во времени: такая компенсация заложена в разумные ожидания членов сообщества. Если Сара ограничит строительство своего дома дневным временем, закон не признает права Сайласа на свободу от такого шума. Закон воспринимает Сайласа так, как будто он должен ожидать, что он будет испытывать такой шум в дневное время. Точно так же закон воспринимает Сару и мастера по ремонту дома Стива так, как будто они должны ожидать, что в светлое время суток они могут причинить такой шум соседним домовладельцам.

Ночью дело обстоит иначе. Если шум полуночного стука Стива не дает Сайласу уснуть, закон поддержит его стремление помешать Стиву стучать. Люди обоснованно ожидают, что их соседи не будут издавать по ночам громких звуков.

Определить права собственности

Разумные ожидания людей порождают права собственности. Ни одно право собственности Сайласа не нарушается громким стуком Стива в полдень; очень реальное право собственности Сайласа нарушается громким стуком Стива в полночь.

Это различие должно быть признано экономистами, но зачастую не признается. Это различие означает, что подлинные внешние эффекты существуют только тогда, когда есть нарушение чьих-либо прав собственности. Если вы пройдете в непосредственной близости от меня в рубашке в горошек, любой дискомфорт, который я могу испытать из-за того, что я не люблю горошек, не будет экстерналией, даже если я могу объективно доказать, что мои страдания при виде вашей рубашки очень сильны. Поскольку у вас есть право носить рубашки в горошек на публике, и поскольку я должен разумно ожидать, что время от времени буду встречаться с людьми, носящими одежду в горошек, вы не причинили мне вреда ни в юридическом, ни в экономическом, ни в этическом смысле.

Иными словами, несмотря на мое отвращение к горошку, то, что вы носите рубашку в горошек на публике, не нарушает того, что либертарианцы называют “принципом неагрессии”. (Принцип неагрессии гласит, что люди должны иметь право делать все, что захотят, при условии, что они не агрессивны против неагрессивных других.) Тот факт, что закон защищает только имущественные интересы от сторонних воздействий, означает, что никто не может немедленно перейти от “Действия Сары негативно влияют на стороннего Сайласа!” к выводу, что “Следовательно, Сайлас имеет этическое право, а также должен иметь законное право использовать принуждение, если необходимо, чтобы предотвратить негативное влияние Сары на него!”

Является ли нахождение без маски на публике агрессией против невинных третьих лиц?

Актуальность различия между сторонними эффектами, которые нарушают чьи-то права собственности, и сторонними эффектами, которые не нарушают права собственности, особенно важна сегодня. Многие экономисты защищают локдауны, масочный мандат и другие ограничения Covid-19 как “объективные” с научной точки зрения средства борьбы с внешними эффектами. Точно так же некоторые “либертарианцы” оправдывают изоляцию и другие ограничения как не только совместимые с принципом ненападения, но и требуемые им.

Тем не менее, актуальный вопрос не выглядит как “Влияет ли дыхание Сары без маски физически или психологически на стороннего Сайласа?” Актуальный вопрос звучит как: “Не нарушает ли дыхание Сары без маски какое-либо из прав собственности Сайласа?” Ответ на первый вопрос не имеет значения; главное — получить ответ на второй вопрос. Только в случае положительного ответа на этот второй вопрос экономист может сделать вывод о наличии внешних факторов; только если ответ на этот второй вопрос “да”, либертарианец может сделать вывод, что Сара ведет агрессию против Сайласа.

Так что там насчет Covid? До марта 2020 года ни один американец не имел права собственности на то, чтобы не подвергаться риску воздействия патогенов, переносимых бессимптомными людьми, ведущими свой обычный образ жизни. Поскольку каждый из нас всегда и неизбежно выбрасывает в воздух бактерии и вирусы, которые потенциально вредят, а иногда и убивают других, жизнь в том виде, в каком мы ее знаем, никогда не могла бы существовать, если бы каждый из нас имел право собственности на то, чтобы быть свободным от бактерий и вирусов, распространяемых другими людьми.

Никто не ожидает, что он может избавится от такого воздействия. Никто не имеет права быть свободным от такого риска.

И поэтому, должна быть презумпция того, что это же правило справедливо для SARS-CoV-2. Должна быть презумпция того, что каждый из нас продолжает пользоваться законным и этическим правом заниматься своими делами публично и без маски, несмотря на физический факт, что при этом мы рискуем передать вирус другим людям.

Возможно, эта презумпция, как говорят юристы, “опровергнута”. Если я очень постараюсь, я могу представить себе появление патогена, столь заразного и столь смертоносного для всех возрастных групп, и при этом, такого, от которого можно относительно успешно уклониться за пару недель массовых блокировок, что создает правдоподобные доводы против древней и сильной презумпции о том, что чьи-то имущественные интересы не нарушаются посторонними людьми, выдыхающими воздух на публике.

Но мы все довольно рано узнали о том, что серьезность SARS-CoV-2 вряд ли поднимется до уровня, оправдывающего такие сильные изменения в праве и этике, Никогда еще признание давнего правила, что ничьи имущественные интересы не затрагиваются дыханием других людей, ведущих свою обычную жизнь, не было столь актуальным. Внезапно, начавшийся год назад истерический страх перед ковидом — и безответственное разжигание этого страха политиками и СМИ — заставил людей забыть, что ни у кого нет законного права быть свободным от воздуха, выдыхаемого другими.

Экономисты, выступающие за локдауны, скандируют псевдонаучное “Уменьшите внешние эффекты!” Либертарианцы, ничего не понимающие в свободе самодовольно заявляют, что являются ее истинными защитниками, безостановочно повторяя: “Мы должны соблюдать принцип неагрессии!” Но ни эти экономисты, ни эти либертарианцы не находят времени для рассмотрения сложных деталей реального мира, из которых возникают права людей и в которых эти права коренятся и определяются.

В свободных обществах потенциальное негативное влияние Сары на благополучие стороннего Сайласа никогда не рассматривалось как достаточная причина, чтобы принудительно воспрепятствовать действиям Сары, которые, как считается, вызывают это негативное воздействие. Любое такое правило остановило бы общество в момент его принятия.

К сожалению, такое правило было принято — или, фактически, навязано пинками — в 2020 году. Боюсь, что это деструктивное правило останется с нами надолго.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев