На предстоящей Австрийской конференции экономических исследованй (AERC) в Институте Мизеса состоится заседание, посвященное 30-летию вторых дебатов по экономическому расчету при социализме. Эти вторые дебаты начались со статьи Израэля Кирцнера в «Review of Austrian Economics» 1988 года, в которой анализировались первоначальные дебаты между Мизесом, Хайеком и рыночными социалистами и делались выводы для современных австрийцев. Статья Кирцнера вызвала реакцию Джо Салерно и других экономистов, связанных с Институтом Мизеса, некоторые из которых будут принимать участие в AERC для обсуждения их роли во вторых дебатах.

Я не смогу присутствовать на AERC, но я подумал, что могу поделиться своей точкой зрения на популярный вопрос: целесообразно ли разделить позиции, высказанные Мизесом, а затем Хайеком в ходе дебатов, или лучше воспринимать их как общую позицию «Мизес-Хайек»? Когда я учился в аспирантуре в Нью-Йоркском университете, я видел и Кирцнера и Салерно на еженедельном «Австрийском коллоквиуме», поэтому я знаком с позициями обоих. Я помню, в то время я относился к их спорам так: «ребята, нас еще так мало, давайте же не будем драться между собой». Но после повторного прочтения книги Human Action (при написании моей собственной книги «Выбор») меня поразило, какое значение Мизес придает экономическому расчету. И теперь мне ясно, что «проблема расчета при социализме» Мизеса это не то же самое, что «проблема знания» Хайека.

Само собой разумеется, эта статья не является критикой огромного вклада, который сделал Хайек как в экономику, так и в общественные науки в целом. В конце концов, я посвятил свою докторскую диссертацию этому великому теоретику капитала, с другой стороны Джо Салерно очень положительно высказывался о Хайеке во время его недавнего выступления на шоу Тома Вудса. Тем не менее, существует различие между «проблемой расчета» и «проблемой знания». Нет ничего плохого в том, чтобы использовать эти термины при общении в неформальной обстановке, но, конечно, академические экономисты не должны использовать их одновременно, подразумевая, что они означают одно и то же.

Мизес не говорил о распределенном знании

Позвольте мне повторить: знаменитые «статьи о знаниях» Хайека были шедеврами. Я помню, что в высшей школе один из моих одноклассников спросил, что такое «австрийская экономика», и я дал ему «Использование знаний в обществе» в качестве хорошего резюме. (Этот мой друг, который был из Японии, сообщил неделю спустя, что он пытался его прочитать, но не понимал, о чем говорил Хайек. Тогда я понял, насколько далека австрийская традиция от анализа математического равновесия, который мы изучали на нашем курсе)

Тем не менее, ни проблема распределенного знания, ни проблема неявного знания, ни то, насколько цены являются эффективным механизмом передачи информации, – ничто из этого не вменяется Мизесом социализму в качестве фундаментального недостатка. В своей критике социализма он с самого начала предположил, что центральный планировщик в социалистической стране имеет не только добрые намерения, но и все соответствующие технические знания и средства, которые только могут быть ему доступны. Теперь, конечно, эти проблемы (проблема намерений и распределенного знания — прим. ред.) существуют и в реальном мире: социалистический диктатор может быть безжалостным со своими противниками, и (как подчеркнул Хайек) он не может получить всю «информацию на местах» от экспертов по всей стране, чтобы иметь возможность разумно принять правильные решения.

Но, несмотря на то, что эти проблемы в реальном мире существуют в огромных масштабах, тем не менее, ради чистоты аргументации, Мизес пренебрег проблемой злых намерений и проблемой рассеянного знания. Но даже в этом случае, как сказал Мизес, социалистический планировщик будет брести ощупью в темноте. Даже постфактум он не сможет выяснить, насколько хорошо он разместил имеющиеся у него ограниченные ресурсы – природные ресурсы, капитальные товары и труд. Просто у социалистического планировщика нет никаких способов измерить экономическую эффективность своего плана для общества.

Я понимаю, что мой аргумент может показаться довольно простым, но для меня очевидно, что то, что Мизес считал «проблемой расчета», не могло быть «проблемой знания», которую мы связываем с Хайеком. Чтобы подчеркнуть это, не нужно отрицать важность проблемы знания, просто нужно отметить, что это разные недостатки социализма.

Первоначальный ответ Хайека рыночным социалистам

Мы можем получить дополнительные доказательства того, что Хайек и Мизес не говорили об одном и том же, когда вспомним о реакции Хайека на «математическое решение», предложенное некоторыми экономистами в ответ Мизесу. (Я обобщаю результаты этого обмена мнениями в своей статье QJAE за 2006 год.) В частности, Х.Д. Дикинсон в 1933 году утверждал, что Мизес преувеличивал, когда утверждал (первоначально в статье 1920 года на немецком языке), что социалистические планировщики не смогут рационально организовать экономические дела. Обученный в традициях общего равновесия Вальраса, Дикинсон утверждал, что социалистическому планировщику нужно только знать соответствующие производственные функции, предложение ресурсов и потребительские предпочтения, чтобы разработать эффективный план. В конце концов, математические экономисты имели только эту информацию, и они смогли создать «конкурентное равновесие» в своих моделях. Так почему же социалистический планировщик не может сделать то же самое, по крайней мере, в принципе, в реальном мире?

В ответ Хайек в 1935 году сказал, что такое математическое решение «не является невозможным в том смысле, что оно логически противоречиво». Но он отклонил это возражение как серьезный ответ Мизесу, потому что:

То, что здесь действительно относится к делу, – это не формальная структура системы, а характер и объем конкретной информации, требуемой для попытки численного решения, а также масштаб задачи, которую это численное решение предполагает в любом современном сообществе.

Теперь мы все можем согласиться с Хайеком в том, что социалисты, выдвигающие систему уравнений Вальраса, чтобы «решить» экономическую проблему, стоящую перед обществом, обманывали бы себя, если бы искренне считали, что это сработает. Тем не менее, реакция Хайека убрала одно из ограничений, предусмотренных Мизесом. Тезис Мизеса (и его формулировка оставалась такой же, даже когда он писал «Человеческую деятельность»), не состоял в утверждении, что социалистические планировщики не смогут обрабатывать информацию в режиме реального времени. Нет, Мизес подчеркивал, что будет иметь место категорическое отсутствие особого вида информации (если мы хотим использовать это слово), которая может быть создана только в условиях существования рыночных институтов.

В наше время не только педантичные ротбардианцы думают, что Хайек подобрал перчатку, которую бросил Мизес. В знаменитой (и самодовольной) статье 1936 года Оскар Ланге сначала произнес хвалебную оду Мизесу, заявив, что социалистические планировщики в будущем должны возвести ему статую, а затем заявил, что Хайек смягчил твердую позицию Мизеса:

Таким образом, профессор Хайек и профессор Роббинс (с акцентом на ошеломляющее число уравнений, необходимых для фактического осуществления математического решения) отказались от основной позиции профессора Мизеса и отступили на вторую линию обороны. Принципиально они признают, что проблема разрешима, однако, есть сомнения в том, что в социалистическом обществе ее можно решить простым методом проб и ошибок, как это решается в капиталистической экономике.

Я не думаю, что в этом отрывке Ланге просто бьет по больному месту. Я думаю, он совершенно правильно указывает, что уступка Хайека в вопросе логической возможности «математического решения» – это не то, что написал бы Мизес. Действительно, в «Заметках и воспоминаниях» Мизес ссылаясь на экономистов, поддерживающих математическое решение пишет: «Они не смогли увидеть самую главную проблему: как экономические действия, которые всегда состоят в том, чтобы предпочесть одно другому, то есть делать неодинаковые оценки, можно преобразовать в равные оценки и использовать в уравнениях?"

«Что-то новое под солнцем»

Когда обычный экономист, обученный использованию производственных функций Кобба-Дугласа и функций полезности фон Неймана-Моргенштерна, читает такую ​​цитату из Мизеса, он, по понятным причинам, видит старомодного австрийского мыслителя. «Конечно, мы можем использовать уравнения для моделирования действий человека в экономике», – считает современный экономист. «Как же тогда люди в нашей реальной экономике используют цифры? Если средний покупатель может делать такие суждения, то что может остановить профессора «Ivory Tower» или даже центрального планировщика?»

Невозможность математического решения и использование цифр в повседневной экономической жизни это две стороны одной и той же медали. Мизес не только показал решающий недостаток социализма, но также объяснил, как рыночная экономика решает эту проблему. В частности, институт частной собственности и использование единого средства обмена позволяют создавать подлинные рыночные цены для всех доступных товаров и услуг. Затем предприниматели могут участвовать в денежных расчетах, приступать к проектам, которые, по их мнению, будут выгодными, и избегать тех, в которых будут понесены убытки. Этот рыночный процесс позволяет капиталистической системе эффективно распределять ресурсы, тогда как социалистическая система не может этого сделать – даже «в принципе».

Мне нравится, как Джо Салерно объясняет это в статье 1994 года:

… Я считаю, что оценивание (appraisement — придание ценности, оценивание, ред.) не является ни знанием, ни арифметикой, это нечто новое под солнцем, что попадает в мир только тогда, когда > выполняются институциональные предпосылки рыночной экономики. Таким образом, социальный процесс > оценивания превосходит чисто индивидуальные операции знания и вычисления и в то же время, как он > дополняет их в создании необходимых условий для рационального выбора предпринимателями и владельцами > ресурсов, сотрудничающих в разделении труда»_

Позвольте мне попытаться объяснить это таким образом: когда мы используем термометр для измерения температуры внутри печи в коммерческой пекарне, устройство передает нам информацию. В физической реальности существует объективный факт кинетической энергии молекул воздуха, прыгающих внутри духовки, а термометр – это примитивный способ перевода этих данных в ту форму, которую наши умы могут понять и включить в нашу систему восприятия. Но нет сомнений в том, что в духовке есть температура, независимо от того, как мы ее измеряем, с помощью термометра или без.

Однако, когда мы спрашиваем: «Какую экономическую ценность имеет печь?», – это принципиально другой вопрос. Это не является объективным фактом, который встроен в организацию материи. Этот вопрос принимает во внимание субъективные предпочтения каждого человека на планете, а также ожидания относительно возможности превращения материи в различные формы. На самом деле это ошеломляющий вопрос, на который можно ответить, только в условиях рыночной экономики, сделав обоснованные предположения относительно того, что люди готовы заплатить за эту печь.

Вывод

Мизес и Хайек были блестящими экономистами, внесшими большой вклад в австрийскую традицию. Тем не менее, некорректно ссылаться на «позицию Мизеса-Хайека» в известных дискуссиях по экономическому расчету при социализме, поскольку это затуманивает мизесовское понимание расчета, который с необходимостью является денежным расчетом. Хотя ученые всегда должны заботиться о том, чтобы проявлять уважение в своих оценках, правильно будет разделять различные аргументы, которые иногда объединяются вместе.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев