Смертные муки про-ИС-либертарианства

Стефан Кинселла

Подобно “подводному патенту”, проблема интеллектуальной собственности (ИС) скрывалась под поверхностью либертарианства на протяжении десятилетий. В течение долгого времени большинство либертарианцев считали, что ИС является легитимной формой прав собственности. Так получилось благодаря влиянию Айн Рэнд, одного из самых влиятельных из всех современных либертарианцев, которая была приверженцем ИС. Одной из причин, по которой Рэнд так сильно поддерживала ИС, было, вероятно, ее почтение к американской системе, закрепившей патент и авторское право в Конституции, которая, по ее мнению, была почти идеальной (судье Наррагансетту из «Атлант расправил плечи» пришлось лишь немного подправить ее, чтобы сделать идеальной).

Но большинство обычных про-ИС либертарианцев никогда не задумывалось над этим вопросом, полагая, что это такой технический тип права собственности, детали которого лучше всего оставить экспертам. Аргументы в пользу ИС по своей структуре выглядели аналогично аргументам в отношении обычной собственности: были принципиальные аргументы типа естественных прав, основанные на справедливости, качестве продукции и «создании ценности». И были утилитарные аргументы, которые говорили, что рынку имеет смысл предоставлять стимулы для инноваций и генерирования идей, так же как это имеет место в случае производства товаров с целью получения прибыли. Но большинство либертарианцев не вникали в это слишком глубоко. Действительно, большинству было трудно, и до сих пор трудно отличить авторское право, патент и товарный знак — они используют эти термины ошибочно и часто взаимозаменяемо.

Те, кто более внимательно изучал этот вопрос, чувствовали себя неловко — Мизес и Хайек писали по этому поводу, но не особо убедительно и не вдаваясь в детали (см. «Мизес об интеллектуальной собственности»; Джефф Такер, «Мизезианцы против марксистов и точки зрения сторонников ИС в вопросе инноваций»; Джефф Такер,«Хайек о патентах иавторских правах»). Даже Ротбард, еще один очень влиятельный либертарианец, упоминал патенты и авторские права только в нескольких коротких отрывках — критикуя патенты, но отстаивая предварительное понятие частного авторского права (см. «Против интеллектуальной собственности», раздел «Контракт вместо интеллектуальной собственности»)

Но все это время (еще в 1888 году) были и диссиденты, такие, как Бенджамин Такер, как пишет Венди МакЭлрой в «Копирайт и патентное право в издании Бенджамина Такера Liberty»

В последние пару десятилетий научная критика интеллектуальной собственности со стороны либертарианцев начала усиливаться. Ее инициировали Венди МакЭлрой, Будевейн Букаерт, Том Палмер, Родерик Лонг и другие (см. раздел «Ресурсы по борьбе с ИС» в «Дело против ИС: Краткое руководство»; и «Против интеллектуальной собственности», раздел “Спектр”).

Моя собственная книга «Против интеллектуальной собственности», впервые опубликованная в 2000 году, имела определенный (и непредвиденный) эффект среди либертарианцев, в первую очередь, я думаю, из-за времени ее публикации (через пять лет после появления Интернета) и того факта, что, хотя она построена на работах предшествующих исследователей, она была более систематизированной и всеобъемлющей, а также более четко интегрированной с австро-либертарианскими взглядами и принципами (плюс повлиял мой статус практикующего патентного поверенного). В последние три-пять лет, похоже, что мнение либертарианцев изменилось — резко и решительно — против ИС (мы могли бы отметить переломный момент в 2004 году, когда Джефф Такер попросил меня сделать пост в блоге Мизеса, собрав различные ресурсы по ИС, вскоре после его собственного перехода на Светлую сторону Силы). Таким образом, сегодня большинство либертарианцев, особенно молодых, хорошо осведомлены об ИС и категорически против нее; они считают ее явно нелибертарианским явлением (см. Джефф Такер, “Великий прорыв в области ИС”; “Вы уже изменили свое мнение об интеллектуальной собственности?”).

Как отмечено здесь:

хотя объективисты, либертарианцы и консерваторы твердо согласны с принципом прав на физическую собственность, картина становится гораздо более размытой, когда речь заходит об «интеллектуальной собственности», всеобъемлющем определении для нескольких различных предметов, включая патенты, авторское право и торговые марки. В историческом эссе Стефана Кинселлы «Против интеллектуальной собственности» утверждается, что «интеллектуальная собственность» не только бессмысленна и вредна, но и является прямым нарушением общего принципа частной собственности, и в первую очередь представляет собой санкционированное государством создание искусственного дефицита, что в конечном итоге приводит к бедности, а не созданию рабочих мест и богатству. Широкое либертарианское движение осознало этот аргумент, приняло его к руководству (см. это достижение) и двинулось дальше. Объективисты же продолжают утверждать, что то, что говорила и практиковала на эту тему Айн Рэнд, остается неизменной истиной.

Но даже некоторые объективисты сейчас переходят на другую сторону.¹

К числу австрийских или либертарианских критиков ИС, появившихся в последние годы, относятся Джефф Такер (см. различные главы в разделе «Технологии» его недавнего «Бурбона на завтрак»), Хулио Коул, Джейкоб Хьюберт (у которого есть отличная глава по ИС в его недавней книге «Либертарианство сегодня»), Мануэль Лора и Даниэль Коулман, и Тимоти Сандефур. Левые либертарианцы, которые быстро осудили ИС как нелибертарианское явление, включают Кевина Карсона, автора книги «Интеллектуальная собственность — либертарианская критика»; Шелдона Ричмана; и Гари Шартье, автора будущей «Совести анархиста»; не говоря уже о Родерике Лонге. (Тем не менее, для некоторых левых, которые выступают против ИС, не удивительно, что туманные идеи ослабляют их аргументы; см. «Эбен Моглен и левая оппозиция интеллектуальной собственности», «Толстые и тонкие либертарианцы в области ИС и открытого исходного кода» и «Открытое письмо левым противникам интеллектуальной собственности: об интеллектуальной собственности и поддержке государства».)

Также растет число критиков ИС среди художников, философов, технарей или журналистов, большинство из которых, по крайней мере, сочувствуют либертарианству. В их числе художница Нина Пейли, философ Дэвид Кепселл, технический блогер Майк Масник и репортер Джо Маллин. Имеется также монументально важная книга 2008 года «Против интеллектуальной монополии» Мишеля Болдрина и Дэвида Левина (см. Джефф Такер, «Книга, которая меняет все»).

«Направление прогресса — к большему изобилию, процветанию и богатству. Не годится подрывать замечательную работу рынка по производству богатства и изобилия путем навязывания искусственного дефицита человеческих знаний и обучения».

Почему столь многие либертарианцы изменили полубезразличное отношение к ИС и начали рассматривать ее, как проблему, требующую решения? Похоже, что ИС можно считать само собой разумеющейся только в том случае, если не вникать в нее достаточно внимательно. Но как только либертарианцы обратили свое внимание на ИС, они поняли, что в ней полно дыр.

Но почему они обратили на это свое внимание? Почему эта проблема всплыла из глубин после десятилетий относительной безвестности? Основная причина заключается в том, что ущерб, наносимый патентным законодательством и законами об авторском праве, увеличился и усугубился с появлением цифровой информации и Интернета — например, авторское право применяется чаще, чем когда-либо, из-за простоты дублирования и передачи цифровых файлов. А поток информации, передаваемый через Интернет, постоянно предупреждает миллионы людей о последствиях нарушения права ИС. Мы каждый день читаем ужасные истории на эту тему (см. «Патенты, авторские права, торговые марки и коммерческие секретные файлы ужасов»).

Молодое поколение либертарианцев более многочисленное, более радикальное, более австрийское, более сложное и более информированное, чем когда-либо прежде — в основном за счет информационных ресурсов и усилий института Мизеса (просто посмотрите типичные аргументы, в потоках комментариев, таких, как эти). Объедините это с растущим (и австролибертарианским) движением против ИС и станет неудивительно, что проблема ИС, казалось бы, появившаяся ниоткуда, за последние три года или около того была «решена»: либертарианцы сейчас почти поголовно против ИС. Их аргументы изощренны, они технически подкованы, им нравится Интернет, им нравится Институт Мизеса и его политика открытой информации (см. Даг Френч, «Интеллектуальная революция в процессе»; Джефф Такер, «Теория открытого»; Гэри Норт, «Бесплатный недельный экономический семинар»). Молодые либертарианцы и австрийцы поняли, что для них проблема ИС (и, все чаще, проблема анархии) — легкая задача.

Скорость с которой исчезают иллюзии по поводу ИС похоже, застигла врасплох старых либертарианских защитников ИС — в основном рандианцев и пожилых либертарианцев из прошлого и позапрошлого поколений. Они цепляются за потрепанные остатки аргументов в пользу ИС. По мере того, как они постепенно осознавали, что вокруг них произошла революция, некоторые пытались перейти в арьергардную оборону; но получилось это не очень убедительно. Это видно по качеству их аргументов. Большинство из них — умные либертарианцы, которые обычно приводят гораздо лучшие аргументы, чем тогда, когда говорят о ИС. Почему их аргументы так слабы? Просто потому, что они неправы. (см. «Хорошие аргументы в пользу интеллектуальной собственности отсутствуют»).

Право интеллектуальной собственности нелибертарно и несправедливо. Я сам осознал это после того, как годами пытался и не смог найти способ оправдать ИС и согласовать ее с либертарианскими принципами. В отличие от локкианских правил гомстеда, интеллектуальная собственность является видом систематического перераспределения прав собственности, которое может осуществляться только государством и его законодательством. Таким образом, у либертарианцев-защитников ИС ничего не осталось, кроме устаревших аргументов, которые вы можете услышать на юридическом факультете или на лекции по мейнстримной экономике.

Они бросают затасканные фразы, делают необоснованные заявления, отказываются честно признать критику. Мы владеем вещами, которые мы создаем, говорят они, хотя право собственности предназначено для разрешения конфликтов относительно материальных вещей (см. «Что такое либертарианство»), а не относительно того, что вы можете только осмыслить и назвать. Или же они повторяют представление Рэнд о том, что вы владеете «ценностью», которую вы создаете, как будто ценность — это вещество, что явно противоречит тому, как мы обычно рассматриваем и используем объект согласно его конфигурации (см. «Рэнд об ИС, Владение ‘ценностью’’ и ‘права перестановки’’», обсуждение критики Хоппе прав собственности на ценность).

Они обвиняют “пиратов” в “краже”; вы указываете, что копирование не является кражей, потому что у автора остается его копия. Тогда они переключаются на какой-то другой аргумент, например, утверждают, что копирование уменьшает ценность оригинальной копии. Когда вы указываете, что не существует прав собственности на ценность, а только на физическую целостность собственности, они переходят к аргументам о стимулах, даже если они обычно осуждают утилитарные аргументы. Если вы объясните, что работа каждого автора также основана на мыслях других людей, они переходят к удобному “общественному достоянию” или исключению «добросовестного использования». Когда вы указываете на явно вопиющую несправедливость действующей системы ИС, они говорят, что они не поддерживают нынешнюю систему ИС, но … они выступают против призыва отменить ее! И когда вы спросите их, какой тип системы ИС они хотят ввести, у них нет ответа, они переводят решение на судей или рэндианских легислаторов на том основании, что сами они не являются патентными юристами или специалистами!

Не существует прав собственности на ценность, а только на физическую целостность имущества

Они говорят, что вам нужны патенты, чтобы стимулировать изобретения и авторские права, чтобы стимулировать художественное творчество — они часто гиперболичны и говорят, что в мире без ИС не будет никаких инноваций. Если вы укажете, что, очевидно, не будет каких-либо инноваций в отсутствие права интеллектуальной собственности, они скажут, что инноваций будет недостаточно. Если вы спросите их, сколько им достаточно, у них не будет ответа — хотя некоторые, по-видимому, думают, что даже монопольный грант ИС не обеспечивает достаточных инноваций, и предлагают использовать налоговые доллары для предоставления инновационных наград признанным государством гениям — даже некоторые либертарианцы одобряют это! (см. «Либертарианское одобрение $ 80 млрд. ежегодного финансируемого налогом «Призового фонда медицинских инноваций»; «30-миллиардные финансируемые налогом инновационные контракты: «прогрессивно-либертарианское решение»; «Re: Патенты и утилитарное мышление Redux: Стиглиц об использовании призов для стимулирования инноваций»)

Что либертарианец ответит на этот аргумент? Это напоминает мне о моих консервативных друзьях в Хьюстоне, которые –– о, ужас! –– поддерживают НАСА и повторяют пропаганду о значении «побочных технологий». В конце концов, подумайте обо всех побочных технологиях, созданных космической программой. Не берите в голову стоимость того, что не видно —– ведь теперь у нас есть Танг, парни! Разве Танг плох? Ты же не хочешь отказаться от Танга, не так ли?

Когда они говорят, что нам нужна ИС для стимулирования инноваций, они предполагают, что ценность стимулируемых таким образом дополнительных инноваций превышает затраты на существование системы ИС (см. «Нет такого понятия, как бесплатный патент»). Если вы спросите их, откуда они это знают, у них нет ответа. Они никогда не задумывались и им все равно. Спросите их, какова стоимость системы ИС, или какова ценность предельных инноваций, или как они узнали, что это «чистый выигрыш» — они понятия об этом не имеют (по моим оценкам, в Америке более 30 миллиардов долларов чистого убытка ежегодно от одних только патентов — см. «Снижение стоимости права интеллектуальной собственности»).

И если вы укажете на методологические и моральные проблемы утилитарных рассуждений (см. «Против интеллектуальной собственности", раздел “Утилитарная защита ИС”), то вы сумасшедший австриец или экстремист! Если вы укажете, что, несмотря на их утверждение о том, что система ИС создает богатство, почти все исследования говорят иначе (см. «Еще одно исследование обнаруживает, что патенты не поощряют инновации»), они меняют тему. Или, может быть, они бросают небрежный комментарий о том, что Америка хорошо справлялась со времени своего основания, и это было то же самое время, когда мы приняли патентное право! Не обращайте внимания на то, что вы могли бы привести этот же аргумент применительно к войне, империализму, демократии, антимонопольному законодательству, налогообложению и так далее.

Они требуют объяснить, как художники и новаторы должны получать оплату при отсутствии интеллектуальной собственности. Если вы укажете, что работа предпринимателя состоит в том, чтобы выяснить, как получать прибыль на рынке с учетом затрат на исключение (exclusion costs, — затраты на предотвращение неавторизованного использования продукта, — прим.ред.) и внешних факторов, они не будут удовлетворены: они перейдут от аргументов индвидуалистического свободного рынка к позиции центрального планировщика и потребуют подробно показать, как будет выглядеть рынок, освобожденный от ограничений ИС, которые они поддерживают. Не обращайте внимания на то, что причина, по которой мы не знаем наверняка, какие рыночные институты и практики возникнут, заключается в том, что поддерживаемая ими ИС вытеснила эти решения и практики. И если вы укажете на некоторые возможные решения, они будут насмехаться и называть это благотворительностью или «недостаточными мерами».

Просто для ознакомления с некоторыми из недавних тщетных попыток либертарианцев защитить ИС и остановить миграцию в сторону анти-ИС, см .: «Л. Нил Смит — спор об авторских правах FreeTalkLive» и Джефф Такер, «Л. Нил Смит» относительно ИС»; «ИС: Объективисты наносят ответный удар!»; «Защита Шугартом ИС»; «Ричард Эпштейн о Структурном единстве реальной и интеллектуальной собственности»; «Либертарианство и интеллектуальная собственность»; «Объективисты: “Вся собственность является интеллектуальной собственностью”»; «Объективистский закон проф. Моссоффа об авторском праве; или о неправильном использовании метафор труда, ценности и творчества».

Когда выявляются дыры в их слабых аргументах, они становятся агрессивными и называют нас социалистами или коммунистами ИС, хотя идея о том, что люди, которые умственно «трудятся», «заслуживают» «награды» за свой труд, сама по себе является марксистской (см. «Локк, Смит, Маркс и трудовая теория стоимости»; «Объективисты: “Вся собственность является интеллектуальной собственностью”»). Такая риторика вызвана отчаянием, возникающим из-за растущего осознания того, что они потеряли. Это немного напоминает то, как государство продолжает усиливать охрану ИС — сроки копирайта постоянно удлиняются, Запад крутит руки развивающимся странам, чтобы «усилить» защиту ИС и грядущую ACTA (см. «Остановить ACTA» (Соглашение о борьбе с контрафактной продукцией)) — перед лицом растущей, неудержимой волны пиратства и торрентов. Мы видим умирающую идею.

Ошибка, допущенная ИС-либертарианцами, отчасти связана с неточным, чрезмерно метафорическим представлением Локка о том, что причина, по которой вы владеете вещами, которые вы присваиваете, состоит в том, что вы «владеете» трудом, который вы «смешали» с этими вещами. Более простой аргумент состоит в том, что присваивая ничейный ресурс, вы устанавливаете лучшие требования (better claims), чем опоздавшие — и не нужно выдумывать никакую «трудовую собственность» (см. «Интеллектуальная собственность и либертарианство»). Эта ошибка типична для современного (в основном рэндианского) представления об ИС. Это способ размышлений о гомстеде и выборе отцов-основателей, включивших авторское право и патент в «протолибертарианскую» американскую конституцию (хотя это был просто централизующий документ, используемый в ходе государственного переворота в качестве легитимизирующего прикрытия для государства; см. «Роквелл о мысли Хоппе о конституции как средстве расширения государственной власти», а также принятие Рэнд и другими этих идей создали препятствие для ясного осмысления вопроса об интеллектуальной собственности.

«Создание» или «сотворение» просто означает процесс преобразования того, что у вас уже есть, путем его изменения (rearranging)

Они говорят, что вам принадлежат те вещи, которые вы нашли (присвоили или освоили), вещи, которые вы купили у других, а также все вещи, которые вы создали. Они упускают тот факт, что нахождение и покупка (договорное приобретение) исчерпывают способы легитимного приобретения права собственности на внешние объекты. «Создание» или «сотворение» просто означает процесс преобразования того, что у вас уже есть путем изменения его структуры, для того, чтобы оно было более ценным для вас или для покупателя (даже Рэнд осознавала это — см. «Рэнд об ИС. Владение ценностью и Право на изменение»). Творение не является независимым источником собственности; это способ сделать вашу собственность более ценной. (см. «Теория контрактов: обязательные обещания, передача прав собственности и неотъемлемость» ; «Против интеллектуальной собственности», глава «Создание против дефицита»; «Объективистское право: проф. Моссофф об авторском праве или «Злоупотребление трудом, ценностями и творчеством»; «Либертарианский креационизм», «Торговая марка и мошенничество»)

Допуская существование «владения трудом», несмотря на то, что способность контролировать свои действия и труд являются просто побочным продуктом или следствием владения своим телом (как показал Ротбард, все права являются правами собственности), а не независимым правом собственности; предполагая, что создание объекта является независимым источником прав собственности, несмотря на то, что это не так; предполагая, что ценность создается и является вещью, которой можно владеть, а не является результатом измененная полезности собственности, которую изменил сам владелец, — эти либертарианцы приравнивают нередкие идеи и модели к физическим, дефицитным ресурсам. В конце концов, плуг, дом или песню вы создаете своими усилиями или трудом, верно?

Обращаясь с этими разнородными вещами — нередкими, бесконечно воспроизводимыми паттернами информации и физическими, дефицитными объектами — одинаковым образом защитники ИС пытаются применять к ним одинаковые правила. Они берут правила собственности, разработанные именно для того, чтобы распределить владение дефицитными физическими объектами перед лицом возможного конфликта, и пытаются применить их к информационным шаблонам. Это заканчивается тем, что создается искусственный дефицит того, что раньше было нередким и бесконечно воспроизводимым.

Таким образом, вот, что пропустили либертарианцы, выступающие за ИС: идеи, информация, шаблоны и рецепты являются нередкими и бесконечно воспроизводимыми, и это хорошо. Технологический и другой прогресс возможен именно потому, что мы можем учиться и опираться на предыдущие знания. Сам рынок в значительной степени опирается на подражание — предприниматели подражают успешным действиям других, тем самым конкурируя и обслуживая потребителей, и всегда снижая цены и даже прибыль. (Как отметил Джефф Такер, роль подражания и обучения на рынке созрела для дальнейших исследований австрийцами. см. «Хайек, ИС и знания»; Джефф Такер, «Без отмены ИС прогресс невозможен».)

Рынок также позволяет с постоянно возрастающей эффективностью производить товары, которые являются редкими — и, что особенно важно, делает редкие товары более доступными. Рынок всегда пытается преодолеть и уменьшить дефицит, присущий физическим ресурсам. Действующие лица на рынке используют бесконечно воспроизводимые, нередкие знания и информацию, чтобы направлять свое использование ограниченных ресурсов все более эффективными способами, чтобы уменьшить реальный дефицит, который существует в физическом мире полезных благ. (см. «Интеллектуальная собственность и структура человеческой деятельности».)

А что делает ИС? Во имя капитализма и свободного рынка он навязывает искусственный дефицит вещам, которые являются бесконечно воспроизводимыми. Во имя рынка — того самого рынка, который работает, чтобы увеличить изобилие редких товаров, чтобы уменьшить дефицит, — либертарианцы, защищающие ИС утверждают, что мы должны наложить ограничения на информацию, — чтобы сделать ее дефицитной, квадратную информацию они хотят вписать в круглое отверстие прав собственности. Они идут в неправильном направлении. Направление прогресса — это изобилие, процветание и богатство. Мы работаем с реальным миром редкости, используя нашу постоянно расширяющуюся базу знаний, чтобы процветать перед лицом редкости; мы делаем больше вещей перед лицом энтропии и физических ограничений!

Неприлично подрывать работу рынка по производству богатства и изобилия путем навязывания искусственного дефицита человеческим знаниям и обучению (см. «ИС и искусственный дефицит»). Обучение, подражание и свободная информация хороши. Хорошо, что информацию можно легко воспроизводить, хранить, распространять, преподавать, изучать и распространять. Мы не можем сказать, что то, что мир физических ресурсов — это мир редкости, и это плохо. Это так есть, так устроена наша реальность, но, в конце концов, такое положение дел — это вызов, и он заставляет бороться. Глупо пытаться мешать нашим самым важным инструментам — обучению, подражанию, знаниям навязывая им дефицит. Интеллектуальная собственность — это воровство. Интеллектуальная собственность — это этатизм. Интеллектуальная собственность — это смерть. Дайте нам интеллектуальную свободу вместо этого!

Стефан Кинселла — адвокат в Хьюстоне, директор Центра изучения инновационной свободы и редактор Libertarian Papers.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев