Не важно, сколько раз вы читали книгу Людвига фон Мизеса или Мюррея Ротбарда, вы всегда найдете новые прозрения, если прочтете ее снова. Я убедился в этом, готовясь к семинару Ротбарда для аспирантов (RGS) в этом году. Одной из книг, которую мы изучали, была “К новой свободе”, и в этом году я обнаружили некоторые аргументы, на которые я раньше не обращал внимания. Обычно, если вам нужны взгляды Ротбарда на этику, стоит обратиться к “Этике свободы”, но в книжке “К новой свободе” есть некоторые особенные моменты. В этой статье я собираюсь обсудить некоторые аргументы Ротбарда.

Одним из самых интересных из этих аргументов является следующий:

Утилитаристы утверждают, что исходя из их исследования последствий свободы по сравнению с альтернативными системами, свобода больше всего способствует достижению широко одобряемых целей: гармонии, мира, процветания и т. д. Никто не спорит с тем, что относительные последствия следует изучать при оценке достоинств или недостатков соответствующих учений. Но если ограничивать себя только утилитарной этикой, возникает много проблем. Во-первых, утилитаризм предполагает, что мы можем сравнивать альтернативы и принимать решения на основе хороших или плохих последствий. Но если допустимо оценивать последствия X, почему бы не применять такие же суждения к самому X? Возможно ли, что в самом действии есть что-то, что по своей природе может считаться добрым или злым?

Ротбард аргументирует следующим образом: Утилитаристы рассматривают “хорошее” как фундаментальное понятие этики. Вы должны действовать с целью достижения наибольшего блага, и утилитаристы “разъясняют” это в терминах результатов ваших действий — какие из них приносят наилучший результат. “Наилучший” в этом контексте может быть определен различными способами (например, как результаты, приводящие к наибольшему удовольствию, максимизирующие удовлетворение предпочтений и т.д.).

Вопрос Ротбарда таков: на каком основании утилитаристы ограничивают определение того, что является хорошим, только последствиями? Почему бы не задаться вопросом о “хорошести” или “плохости” видов действий самих по себе? Определяя, что делать, мы не просто спрашиваем, каковы будут последствия конкретной лжи, но и добавляем “плохость” лжи к расчету.

Важно отличать эту точку зрения от более знакомой нам позиции. Согласно этой позиции, при рассмотрении вопроса о том, должны ли вы солгать, вам необходимо учитывать не только последствия конкретной лжи в данной ситуации, но и последствия принятия лжи в подобных обстоятельствах в качестве общей практики. (Здесь возникает множество сложностей, которые я сейчас не буду рассматривать.)

Но Ротбард говорит о внутренней “хорошести” или “плохости” видов действий. Утилитарист может думать, что в некотором случае убийство кого-то приведет к благоприятным последствиям, даже если он добавил “плохость” убийства к своему расчету. Но этот утилитаристский расчет не ответит на вопрос о том, допустимо ли вообще убийство.

Ротбард заслуживает большого признания за то, что увидел эту проблему, и на самом деле “плюралистские” утилитаристы включили “хорошесть” или “плохость” видов действий в свои расчеты именно так, как предлагает его вопрос. Как отмечает Уолтер Синнотт-Армстронг в Стэнфордской энциклопедии философии:

Плюрализм ценностей также позволяет консеквенциалистам справляться с многими проблемами, которые преследуют гедонистический утилитаризм. Например, оппоненты часто утверждают, что классические утилитаристы не могут объяснить наши обязательства выполнять обещания и не лгать, когда не причиняется боль и не теряется удовольствие. Справятся ли с этим вызовом гедонисты или нет, плюралисты могут считать, что знание по своей природе является хорошим, и/или ложное убеждение по своей природе плохо. Тогда, если обман вызывает ложные убеждения, обман является инструментально плохим, и людям не следует лгать без уважительной причины, даже если ложь не вызывает боли или потери удовольствия. Поскольку ложь — это попытка обмануть, лгать означает пытаться сделать то, что морально неправильно (в отсутствие оправдывающих обстоятельств). Аналогично, если обещание выполнить действие — это попытка заставить людей верить, что обещающий выполнит это действие, то нарушение обещания означает, что обещающий делает ложной уверенность, которую создал или пытался создать обещающий. Хотя здесь есть ещё многое, что можно рассказать, отрицательная ценность ложной уверенности может стать частью истории консенквиционалиста о том, почему морально неправильно нарушать обещания.

Хотя вопрос Ротбарда весьма хорош, неясно, какой ущерб он наносит утилитаризму. Утилитаристам нужно выяснить, что включать в свои расчеты, но это еще не означает, что они не могут сделать это разумным образом.

Однако другой аргумент Ротбарда, по-видимому, наносит серьезный ущерб утилитаризму, возможно, даже смертельный:

Представим общество, которое искренне считает всех рыжих агентами Дьявола и когда рыжих находят, их казнят. Допустим дальше, что в каждом поколении существует только небольшое количество рыжих — так мало, что это статистически незначительно. Утилитарист-либертарианец вполне может рассуждать так: “Хотя убийство отдельных рыжих прискорбно, но казней немного; подавляющее большинство общественности, не будучи рыжими, получает огромное психическое удовлетворение от публичной казни рыжих. Социальные издержки ничтожны, социальная, психическая выгода для остального общества велика; следовательно, правильно и уместно, чтобы общество казнило рыжих”. Либертарианец, опирающийся на естественные права, которого в высшей степени волнует справедливость действия, отреагирует с ужасом и решительно и безоговорочно возразит против казней как против абсолютно несправедливого убийства людей, не совершающих никакой агрессии. Последствия остановки убийств — лишение большинства общества большого психического удовольствия — не повлияют на такого либертарианца, на “абсолютистского” либертарианца. Будучи верным справедливости и будучи логически последовательным, либертарианец, придерживающийся естественных прав, с радостью признает себя “доктринером”, короче говоря, стойким последователем своих собственных учений.

Я думаю, что для утилитариста было бы очень сложно избежать вывода Ротбарда о том, что утилитаризм оправдывал бы убийство рыжих. В попытках избежать этого вывода, утилитаристы обычно подчеркивают плохие последствия (с утилитарной точки зрения), к которым это могло бы привести в других областях. Филиппа Фут обычно говорила, что когда утилитаристу приводят контрпример, он сразу же начинает говорить о побочных эффектах.

К сожалению, есть утилитаристы, которые готовы стиснуть зубы (то есть принять последствия, насколько бы невероятными они ни были). Экономист Робин Хансон заявил, что причиной, по которой Холокост был плох, является то, что было недостаточно нацистов. Если бы их было достаточно большое количество, счастье, которое они получили бы от Холокоста, перевесило бы страдания жертв. Некоторые люди не узнают упрощение до абсурда, когда видят его, но остальные из нас увидят силу примера Ротбарда против утилитаризма.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев