В разделе книги “Власть и рынок” под названием “Проблема аморального выбора” Мюррей Ротбард рассматривает важное возражение против свободного рынка, и я хотел бы в этой заметке рассмотреть некоторые из поднятых им вопросов.

В своей аргументации Ротбард опирается на ценностную нейтральность экономической науки. Он не апеллирует к ценностным суждениям не потому, что считает, что все такие суждения чисто субъективны, а потому, что им не место в науке. Он пытается сделать то, что на первый взгляд может показаться невозможным. Он хочет рассмотреть аргумент о том, что свободный рынок можно критиковать за то, что он позволяет людям делать аморальный выбор. На свободном рынке люди могут свободно заниматься деятельностью, которая является аморальной или, во всяком случае, по мнению некоторых людей, является аморальной, до тех пор, пока эта деятельность не нарушает права других людей. Ротбард хочет показать, что этот аргумент не работает с точки зрения объективной науки.

Если бы Ротбард сослался на свою собственную этическую систему, то ответить на критику рынка было бы легко. Он бы апеллировал к различию между пороками и преступлениями. Запретить можно только то, что нарушает права других. Нельзя применять силу против других, даже если они ведут себя объективно аморально. Но Ротбард не хочет идти этим путем. Как он может показать, что возражение неверно, не апеллируя к этической системе?

Прежде чем представить свое решение, он критикует популярный альтернативный подход. Согласно этому взгляду, не существует объективно истинных ценностных суждений. Таким образом, нападать на свободный рынок, потому что он допускает аморальный выбор, — это значит просто сказать, что рынок плох, потому что он допускает то, что вам не нравится. Когда вы пытаетесь навязать другим свои субъективные предпочтения, вы поступаете неправильно. Ротбард формулирует это возражение следующим образом:

Утилитаристская позиция — что диктат правительства плох, потому что рациональной этики не существует, и поэтому ни один человек не имеет права навязывать свои произвольные ценности другому — является, по нашему мнению, неадекватной. Прежде всего, она не убедит тех, кто верит в рациональную этику, кто считает, что для моральных суждений существует научная основа и что они не являются чистой прихотью. Более того, эта позиция подразумевает скрытое моральное допущение — что А не имеет права навязывать В произвольные ценности. Но если цели произвольны, разве цель “чтобы произвольные прихоти не навязывались принуждением” не является такой же произвольной? И предположим, далее, что в шкале ценностей А высокое место занимает произвольная прихоть навязывания своих ценностей Б. Тогда утилитаристы не могут возразить и должны отказаться от своей попытки защитить индивидуальную свободу свободным от ценностей образом. На самом деле утилитаристы беспомощны перед человеком, который хочет навязать свои ценности путем принуждения и упорно продолжает это делать даже после того, как ему указывают на различные экономические последствия.

В своем комментарии Ротбард использует слово “утилитарист” нестандартно, имея в виду мнение, что все этические суждения субъективны. В стандартном философском употреблении утилитаризм — это разновидность объективной этики, в одном из вариантов которой говорится, грубо говоря, что удовлетворять субъективные предпочтения людей — это объективно хорошо, но пока вы обращаете внимание на употребление Ротбарда, его аргумент достаточно ясен.

Теперь мы можем увидеть, какое препятствие соорудил перед собой Ротбард. Если кто-то говорит, что рынок плох, потому что он допускает аморальный выбор, а вы не хотите апеллировать ни к объективной этике, ни к этическому субъективизму, как можно критиковать этот аргумент? Как можно опровергнуть этот аргумент, не привлекая никаких оценочных суждений?

Ответ Ротбарда заключается в том, что ограничивать выбор людей на том основании, что он аморален, самопротиворечиво. Для того чтобы что-то было моральным выбором, вы должны быть свободны делать это или воздерживаться от этого. Но если правительство требует от вас сделать что-то, оно отнимает у вас свободу выбора, и ваш выбор не считается ни моральным, ни аморальным. Ротбард говорит,

Потенциального диктатора можно логически опровергнуть совершенно иным способом, даже оставаясь в праксеологических рамках ценностно-нейтральной науки. Ведь в чем заключается претензия потенциального диктатора к свободным индивидам? В том, что они ведут себя аморально в различных отношениях. Поэтому целью диктатора является продвижение нравственности и борьба с безнравственностью. Допустим, ради аргументации, что можно прийти к объективной морали. Тогда необходимо ответить на следующий вопрос: Можно ли силой навязывать мораль? Предположим, мы пришли к доказательному выводу, что действия A, B и C аморальны, а действия X, Y и Z — моральны. И предположим, что мистер Джонс проявляет тревожную склонность к высокой оценке А, В и С и снова и снова совершает эти действия. Мы заинтересованы в том, чтобы превратить мистера Джонса из безнравственного человека в нравственного. Как мы можем это сделать? Этатисты отвечают: силой. Мы должны под дулом пистолета запретить мистеру Джонсу делать А, B и C. Тогда, наконец, он станет нравственным. Но будет ли он нравственным? Морален ли Джонс, потому что он выбирает Х, когда его насильно лишают возможности выбрать А? Когда Смит заключен в тюрьму, нравственен ли он, потому что не проводит время в салунах, напиваясь?

Никакая концепция морали не имеет смысла, независимо от того, какому конкретно моральному действию отдается предпочтение, если человек не может свободно совершать как аморальные, так и моральные поступки. Если человек не свободен в выборе, если его силой заставляют совершить нравственный поступок, то, напротив, его лишают возможности быть нравственным. Ему не дают возможности взвесить альтернативы, прийти к собственным выводам и занять свою позицию. Если он лишен свободы выбора, то он действует по воле диктатора, а не по своей собственной. (Конечно, он может выбрать расстрел, но это вряд ли можно назвать разумной концепцией свободного выбора альтернатив. Фактически, у него есть только один свободный выбор — быть застреленным или во всем подчиняться диктатору).

Это весьма изобретательный аргумент, и в заключение я хотел бы рассмотреть возражение, которое может предложить сторонник мнения, что рынок плох тем, что допускает аморальный выбор. Он может сказать, что даже если Ротбард прав в том, что нельзя заставить людей быть нравственными, люди все равно делают безнравственный выбор. Это неудовлетворительное положение дел, даже если вы не можете применить силу для его облегчения. Но это возражение не работает. Оно сводится к утверждению, что люди несовершенны, и это вряд ли является новостью.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев