Один из аргументов, используемых в поддержку обязательных вакцин, заключается в том, что невакцинированные люди создадут чрезмерную нагрузку на систему здравоохранения, поскольку они с большей вероятностью заразятся ковид-19 и займут больничные койки, которые можно было бы использовать для других людей. Предположительно, под “другими людьми” они подразумевают тех, кто получил вакцину, как им и было приказано.

Этот подход можно увидеть в заявлениях, подобных тому, которое было сделано в недавней статье Washington Post — “невакцинированные даже не представляют, что они убивают людей”. То же самое представление о реальности, похоже, стоит за решением семидесяти пяти врачей во Флориде устроить “символическую прогулку”, чтобы “выразить протест против резкого увеличения числа невакцинированных пациентов с COVID-19”. В социальных сетях вы обнаружите огромное количество утверждений, суть которых сводится к тому, что невакцинированные люди разрушат систему здравоохранения США.

Этот нарратив в конечном итоге используется сторонниками принудительной вакцинации, чтобы представить любого, кто отказывается следовать их пожеланиям в отношении вакцинации, не только опасным, но и аморальным.

Подразумеваемое предположение: здравоохранение является общим ресурсом

У тех, кто выступает против принудительной вакцинации, похоже, есть весомый аргумент: если вакцины работают, то вакцинированные не должны заставлять других делать прививки. Бремя непривитости ляжет на плечи непривитых, поэтому нет никаких оснований требовать от них чего-то.

В ответ на это многие из тех, кто стремится ввести принудительную вакцинацию, приводят аргумент о том, что невакцинированные все равно будут наносить вред обществу, просто создавая чрезмерную нагрузку на систему здравоохранения, когда они начнут неизбежно массово заболевать. Эти люди утверждают, что отказ от вакцинации представляет собой ненужное истощение скудных ресурсов здравоохранения и поэтому является неэтичным выбором.

Даже если это правда, а есть причины относиться к этому скептически, это всего лишь утилитарный аргумент. Каким образом он сумел превратиться в моральный в глазах многих людей? Как это произошло?

Обычно мы не рассматриваем человека, покупающего услугу, как причиняющего вред другим только потому, что после его покупки другим остается меньше товара, поскольку по этому стандарту вся человеческая деятельность окажется неэтичной. Большинство людей сочли бы такое поведение неэтичным только в том случае, если бы речь шла о потреблении ресурсов, принадлежащих кому-то другому. По этой причине, для того чтобы признать неэтичным нежелание прививаться, ресурсы здравоохранения должны рассматриваться как общественное благо, то есть как ресурсы, принадлежащие обществу в целом, а не отдельным людям, которые их производят или покупают. Заболевшие люди не просто покупают лекарства, они расходуют лекарства, которые принадлежат всем остальным.

То, что наши политические элиты уже придерживаются чего-то похожего на такое коллективистское отношение к здравоохранению, не секрет: президент США недавно выругался, что “наше терпение” в отношении невакцинированных и их личного медицинского выбора “истощается”.

Восприятие здравоохранения как общего блага приводит ложным моральным утверждениям о его использовании

Если среднего человека приучить к отношению к ресурсам здравоохранения как к общему благу, то его можно использовать как моральную дубинку против любого несогласного с приказами лидеров общины. Предполагаемая коллективная собственность на ресурсы здравоохранения подразумевает право общества контролировать использование этих ресурсов отдельными людьми. Те, кто растрачивает ресурсы общества, должны презираться как его враги.

Накал эмоций вокруг темы здравоохранения во время пандемии может только усилить эту тенденцию. Паникующих членов общества легче убедить в том, что другие морально обязаны сохранять эти общественные ресурсы здравоохранения в ущерб всем другим соображениям.

Поэтому члены общества легко приходят к тому, чтобы подвергнуть сомнению и даже очернить простое действие человека — рассмотрение альтернатив и взвешивание затрат и выгод для себя. Неприемлемо, чтобы человек использовал свое собственное суждение, чтобы определить, какой курс действий будет в его собственных интересах; от него требуется уступить коллективному суждению и принять те медицинские вмешательства, которые общество считает наилучшими — не те, которые общество считает наилучшими для его личного здоровья, а те, которые оно считает наилучшими для общества как коллективного целого.

Основная проблема с этим подходом в том, что утверждение о том, что здравоохранение является “общим ресурсом” попросту ложно. Ресурсы здравоохранения — это просто те медицинские материалы и услуги, которые продавцы готовы предоставить покупателям, готовым за них заплатить (несмотря на искусственные государственные программы, такие как Medicare).

Тысячи людей каждый день принимают решения о здравоохранении и покупают медицинские услуги для себя подобным образом. Но средний человек не видит, что каждый человек делает это для себя. Он видит только чистый эффект от этих тысяч действий, происходящих изо дня в день, в результате чего и возникает “система здравоохранения” в том виде, в котором мы ее знаем. То, что эти взаимосвязанные индивидуальные действия объединяется в сознании многих в коллективную сущность является некой формой массового заблуждения.

Людвиг фон Мизес рассмотрел идею коллективистских социальных систем в книге “Социализм: Экономический и социологический анализ”. Мизес обратился к долгой истории интеллектуальной позиции, которая предполагает, что некая внешняя цель наделяет общество чем-то вроде собственной личности. Но первые мыслители были наивны в отношении того, что существование взаимосвязанных обществ становится возможным только после того, как индивиды начинают участвовать в разделении труда. Именно действия индивидов, объяснимые исключительно их желаниями достигать своих индивидуальных целей, ответственны за развитие обществ. Мизес говорит, что “примитивный мыслитель всегда видит вещи как организованные извне, а не как выросшие сами по себе, органично” (с. 296).

Мизес учит, что общество — это результат действий многих индивидов, действующих независимо и добровольно в своих собственных интересах. Поэтому необходимо сотрудничество, но не по принуждению, а потому что это сотрудничество является средством, с помощью которого один человек может создать причины для другого добровольно сделать то, что выгодно ему. Общество существует только там, где желание становится со-желанием, а действие — со-действием. Совместное стремление к целям, которые в одиночку отдельные люди не могли бы достичь вообще или не с равной эффективностью — это и есть общество." (p. 297)

Коллективистский взгляд противостоит такому пониманию общества:

Коллективистское движение сегодняшнего дня черпает свою силу не из внутренней потребности современной научной мысли, а из политической воли эпохи, которая тоскует по романтизму и мистицизму. Духовные движения — это восстания мысли против инерции, немногих против многих; тех, кто в силу своей силы духа сильнее всего в одиночку, против тех, кто может выразить себя только в массе и толпе, и кто значим только потому, что многочислен. Коллективизм — противоположность всему этому, оружие тех, кто хочет убить разум и мысль. (p. 64)

Спустя почти сто лет после написания этой книги коллективистские элементы в наших обществах, кажется, еще больше стремятся подавить разум и мысль, чем раньше. Сегодня угроза морального осуждения для любого, кто осмелится подвергнуть сомнению их директивы о вакцинации, является лишь еще одним инструментом, который они приспособили для этой цели.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев