Задолго до эры блокчейна, знаковое судебное дело в Шотландии поставило вопрос, который до сих пор звучит актуально: могут ли деньги “помнить” — или они обязаны “забывать”? В 1748 году юрист из Эдинбурга по имени Хью Кроуфорд записал серийные номера двух банкнот по 20 фунтов и отправил их по почте купцу в Глазго. Когда письмо не дошло, Кроуфорд сообщил об этом в банк и публично объявил о краже. Спустя несколько месяцев одна из банкнот всплыла в отделении Королевского банка. В деле «Кроуфорд против Королевского банка» суд постановил, что если бы Кроуфорд мог подтвердить свои права на банкноту, коммерция бы прекратилась: пришлось бы раскрывать всю историю каждой купюры, участвующей в сделке.

На протяжении истории деньги принимали разные формы — от скота и раковин каури до драгоценных металлов. Как писал Карл Менгер, в условиях бартера некоторые товары становятся средствами обмена благодаря своей ликвидности. Качество денег определяется определёнными признаками: портативностью, долговечностью, делимостью, узнаваемостью, редкостью и часто упускаемой из виду взаимозаменяемостью (fungibility), значение которой особенно возросло в цифровую эпоху.

Взаимозаменяемость — это свойство, благодаря которому единицы одного товара являются взаимозаменяемыми и неотличимыми. Это понятие существует в виде спектра. На одном конце находятся уникальные активы, такие как недвижимость или картины — они по своей природе не взаимозаменяемы. На другом конце — золото и серебро, которые можно всегда переплавить. Фиатные валюты находятся посередине: они взаимозаменяемы юридически, но не объективно, как показало дело Кроуфорд против Королевского банка.

Криптовалюты

С точки зрения денежных качеств, криптовалюты, несомненно, превосходны в портативности, долговечности, делимости и узнаваемости. Сатоши Накамото задал стандарт редкости, внедрив в биткоин децентрализованный протокол с проверяемым лимитом эмиссии в 21 миллион BTC. Но как обстоит дело с взаимозаменяемостью?

Как и в случае с делом Кроуфорда, недостаток взаимозаменяемости угрожает пригодности средства обмена. Блокчейн биткоина открыт и не требует разрешений, но он прозрачен. Базовая единица биткоина — сатоши (Sats) — равна одной стомиллионной BTC. После обновлений протокола (Segregated Witness и Taproot) сатоши стали идентифицируемыми. С помощью протокола Ordinals на отдельные сатоши можно наносить изображения и видеозаписи, превращая их в невзаимозаменяемые токены (NFT). Аналогично, редкие сатоши — например, те, что использовались при первой в истории покупке пиццы за биткоины — имеют повышенную ценность среди коллекционеров.

Хотя NFT могут повышать ценность, «запятнанные» монеты теряют её из-за ухудшения ликвидности. В зависимости от личности предыдущих владельцев или характера прошлых транзакций, их приемлемость может снижаться, что искажает экономические расчёты.

В 2018 году Управление по контролю за иностранными активами США (OFAC) начало добавлять биткоин-адреса в список специально обозначенных граждан и заблокированных лиц (SDN List). Во время протестов против ковид-ограничений Королевская канадская конная полиция приказала биржам блокировать транзакции, связанные с «Конвоем свободы». В криптомире тем временем блок-билдеры сети Ethereum (ETH) и централизованные структуры, такие как Tether (USDT), также блокировали транзакции и замораживали кошельки во исполнение санкционных списков. Coinbase и другие биржи прямо отказываются принимать криптоактивы с адресов, находящихся под санкциями. В результате 1 BTC ≠ 1 BTC, 1 ETH ≠ 1 ETH, и 1 USDT ≠ 1 USDT.

Когда монеты можно отследить, взаимозаменяемость нарушается. С развитием ИИ картографирование транзакционных сетей становится всё более точным — и всё более опасным. Вопрос о том, считать ли монету «преступной», остаётся на усмотрение правительств. «Запятнанная» монета могла быть использована для ужасного преступления — или просто принадлежать диссиденту, критикующему господствующий нарратив.

Представим ситуацию: Гил переживает трудные времена и устраивает гаражную распродажу. Биткоин-энтузиасты со всего города скупают его вещи. Не зная об этом, один из покупателей расплачивается «запятнанными» монетами. На следующий день Гил отправляет вырученные средства на биржу — и получает замороженный счёт и вызов полиции. В лучшем случае он останется без денег, в худшем — окажется втянут в уголовное дело за преступления, которых не совершал.

В условиях отсутствия приватности может ли цифровая валюта сохранить взаимозаменяемость? Теоретически — да. Но ожидать, что общество будет рассматривать все денежные единицы как равнозначные, несмотря на их прозрачную историю, — нереалистично. Как только деньги становятся отслеживаемыми, их прошлое приобретает значение. Где возможна слежка, неизбежна и цензура. Таким образом, приватность — это щит, гарантирующий, что денежные единицы остаются неотличимыми и равноправными.

В одной из предыдущих статей я рассматривал сервисы, сохраняющие приватность, через призму теории субъективной ценности и демонстрируемого предпочтения. Люди часто заявляют, что ценят конфиденциальность. В публичной консультации по цифровому евро, проведённой Европейским центробанком, 43% респондентов назвали приватность самым желанным свойством. Однако на практике сохранение приватности в денежной сфере остаётся ограниченным. По мере того как страны движутся к безналичному обществу, анонимность становится всё менее достижимой.

Однако на периферии общества, где утечка информации может привести к краже, аресту или худшему, приватность — вопрос выживания. Ясно, что чёрные рынки населены теми, кто субъективно ставит конфиденциальность выше всего. Неудивительно, что пользователи даркнета демонстрируют предпочтение к анонимным цифровым деньгам.

Чёрные рынки

С момента запуска Silk Road в феврале 2011 года крупнейшие пиринговые маркетплейсы на криптовалютах функционируют в даркнете. В отличие от обычных сайтов, для доступа к этим рынкам требуются специальные браузеры, обеспечивающие анонимность. Для участников незаконной деятельности приватность критична — но на самом деле любой, кто тратит усилия на доступ к даркнету, ценит анонимность.

В отчёте Crypto Crime Report за 2025 год аналитическая компания Chainalysis оценила объём транзакций на даркнет-рынках в 2,3 миллиарда долларов за 2022 год и 2 миллиарда — за 2023-й, частично объяснив спад переходом с BTC на Monero (XMR). Хотя Monero упоминается в докладе, он исключён из анализа из-за своей приватной природы.

Оценить объёмы транзакций на даркнет-рынках крайне трудно. На форуме Dread — даркнет-аналог Reddit — указаны шесть наркорынков в «суперсписке». Три принимают как BTC, так и XMR; остальные — включая Archtyp, который на апрель 2024 года насчитывал почти 420 000 пользователей, — работают только с XMR. Отдельный анализ логов рынка Incognito Market — ранее одного из крупнейших — показывает, что транзакций в XMR (265 375) было больше, чем в BTC (244 483), причём в последние месяцы работы наблюдался явный сдвиг в сторону Monero.

Сбережение ценности или средство обмена?

Связи биткоина с Silk Road в его ранней истории привели к демонизации криптовалюты: политики клеймили её как инструмент преступников. Со временем появились компании, занимающиеся слежкой за блокчейном, а правительства начали внедрять законодательство по борьбе с отмыванием денег (AML) и принципу «знай своего клиента» (KYC). Сегодня биткоин больше не воспринимается как угроза: BTC торгуется публично через биржевые фонды (ETF), а также входит в государственные и корпоративные резервы по всему миру. За 16 лет биткоин укрепился в статусе «цифрового золота», а его редкость стала страховкой от неконтролируемой эмиссии со стороны центробанков.

Хотя по ликвидности биткоин не имеет себе равных, его пригодность в качестве средства обмена ограничена прозрачностью его реестра. В обычный день сеть биткоина обрабатывает в 10–25 раз больше транзакций, чем Monero, и по состоянию на 14 июня 2025 года рыночная капитализация биткоина составляет 2,09 трлн долларов, против 5,75 млрд у Monero. Сетевой эффект BTC крайне силён, и будущие обновления протокола могут улучшить взаимозаменяемость. Однако на текущий момент именно Monero выполняет ту роль, на которую биткоин лишь намекал в первые годы: приватные, пиринговые, электронные наличные.

Ответвившись от Bytecoin в 2014 году и основанный на кодовой базе CryptoNote, Monero с самого начала создавался с приоритетом приватности. Его протокол использует скрытые адреса (stealth addresses) для сокрытия получателей, конфиденциальные кольцевые транзакции (RingCT) для сокрытия сумм и кольцевые подписи (Ring Signatures) для сокрытия отправителей. В результате 1 XMR = 1 XMR.

Будучи ведущей приватной монетой, Monero бросает вызов государственному контролю над деньгами. Поэтому попытки ограничить распространение XMR продолжаются. Под давлением правительств XMR был исключён из листингов большинства крупных бирж, а в ЕС на него будет наложен запрет с 2027 года. В то же время Налоговая служба США (IRS) выплатила две премии по 625 000 долларов за попытки взлома конфиденциальности Monero, но пока безуспешно.

Несмотря на давление со стороны государства, Monero остаётся устойчивым. Децентрализованные пиринговые платформы набирают популярность, а атомарные свопы позволяют обменивать XMR на другие криптовалюты между блокчейнами без участия централизованных посредников. Благодаря приватности по умолчанию Monero обладает подлинной взаимозаменяемостью и устойчив к цензуре.

Заключение

Государство уже превратило деньги в оружие — и сделает это снова. Диссиденты лишались банковских счетов. Активисты и обычные граждане сталкивались с блокировкой или изъятием средств. Цензура криптокошельков в сочетании с развитой системой надзора показывает: финансовый деспотизм — не угроза будущего, а реальность настоящего. Внедрение цифровой валюты центральных банков (CBDC) лишь ускорит этот процесс, наделив государства возможностью в реальном времени запрещать транзакции, противоречащие воле режима.

Как писал Людвиг фон Мизес:

Невозможно понять суть идеи «здоровых денег», не осознав, что она возникла как инструмент защиты гражданских свобод от деспотических посягательств со стороны государства.

Прозрачные блокчейны по своей природе несовместимы с идеей «здоровых денег». Взаимозаменяемость хрупка и не может существовать без приватности. Цифровые активы, лишённые конфиденциальности по умолчанию, превращаются в инструмент контроля, ставя под угрозу наши свободы. В мире, где отслеживаемые цифровые платежи становятся нормой, приватные цифровые деньги остаются жизненно важным щитом против государства.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев