Уильям Пенн хотел создать истинно квакерскую колонию на необъятных просторах Америки, “священный эксперимент… чтобы установить пример для наций.”

В поисках чартера для такого предприятия (“чартер” — хартия — юридический документ, официально учреждающий корпоративное образование или организацию, такую как город, компания или колония. В нем указаны основные правила, регулирующие деятельность организации, включая ее права, привилегии и цели. В историческом контексте хартии часто использовались монархами для предоставления территорий и прав частным лицам, компаниям или поселенцам. Например, королевские хартии в колониальную эпоху определяли географические границы колоний, их государственную структуру и права колонистов — прим.ред.), Пенну помог тот факт, что корона была должна его отцу, адмиралу сэру Уильяму Пенну, огромную сумму в 16 000 фунтов за займы и невыплаченную зарплату. В марте 1681 года король согласился предоставить молодому Уильяму, наследнику адмирала, проприетарную собственность (проприетарная собственность — proprietary ownership — в контексте колониальной Америки относится к определенному типу британских колоний, в которых отдельному лицу, известному как собственник, предоставлялись полные права управления. Это означает, что собственник (собственники) имел право назначать губернаторов, создавать законы, распределять землю и контролировать управление колонией, с учетом определенных ограничений, наложенных британской короной, — прим.ред.) земель, расположенных западнее реки Делавер и севернее границы Мэриленда, в обмен на погашение старого долга. Земля должна была называться Пенсильвания. В получении чартера Пенну значительно помогла его дружба с королем и другими высокопоставленными чиновниками двора.

Проприетарный чартер не давал такой абсолютной власти, как колониальные чартеры, выданные ранее в этом столетии. Проприетар мог править только с согласия ассамблеи свободных людей — положение, вполне удовлетворяющее Пенна. Совет Его Величества мог ветировать действия Пенсильвании, и Корона, конечно, могла рассматривать апелляции по судебным процессам в колонии. Пенсильвания была обязана следить за исполнением Навигационных актов, кроме того, чартер содержал неоднозначное положение, предполагающее, что Англия может вводить налоги в Пенсильвании.

Как только Пенн узнал о новом чартере, он отправил своего двоюродного брата Уильяма Маркхэма в качестве заместителя губернатора Пенсильвании. Последний проинформировал около пятисот шведских и голландских поселенцев на западном берегу Делавера о новом чартере. Осенью Маркхэма сменили четверо комиссаров, а их в начале 1682 года сменил Томас Холм в качестве заместителя губернатора.

В мае Уильям Пенн сделал текст, под названием “Рамки для Правительства” конституцией колонии. Рамки были изменены и оптимизированы, и стали Вторыми Рамками 1683 года, также известными как Хартия Свобод. Рамки предусматривали, прежде всего, полную религиозную свободу для всех верующих. Запрещалась обязательная для всех религия. Квакерский идеал религиозной свободы был воплощен в жизнь. Правда государственные должности могли занимать только христиане; позже, по настоянию Короны, из числа официальных лиц колонии были исключены католики.

Правительство, учрежденное согласно Рамкам, состояло из губернатора — проприетара; избираемого Совета, который выполнял исполнительные и высшие судебные функции; и Ассамблеи, избранной фрихолдерами. (колонистами, имеющими определенный объем собственности, — прим.ред.) Судьи нижестоящих судов назначались губернатором. Но хотя Ассамблея, как и в других колониях, обладала единственной властью вводить налоги, ее полномочия были более ограничены, чем в других местах. Только Совет мог инициировать законы, а Ассамблея ограничивалась ратификацией или отклонением предложений Совета.

Уильям Пенн прибыл в Америку осенью 1682 года. Он объявил, что в новой колонии будут временно действовать Законы герцога (“Законы герцога” — это свод законов, введенных Георгом, герцогом Йоркским (который позже стал королем Англии Георгом II), в 1665 году для управления Нью-Йорком, который в то время был подконтрольной ему провинцией. Эти законы были приняты после того, как англичане отвоевали Нью-Йорк у голландцев в 1664 году.), а в декабре созвал Ассамблею. В Ассамблею входили представители не только трех округов Пенсильвании, но и трех нижних округов Делавэра. Делавэр — или Нью-Касл и нижние округа на западном берегу Делавэрского залива — были получены у герцога Йоркского в августе. Хотя полномочия Пенна на выполнение государственных функций в Делавэре был сомнительным, он действовал решительно. Уильям Пенн теперь владел всем западным берегом реки Делавэр.

Ассамблея подтвердила измененные “Рамки для Правительства”, включая декларацию о религиозной свободе, и этот кодекс законов стал “Великим Законом Пенсильвании”. Три нижних округа Делавэра были объединены под единым управлением, отдельно от собственно Пенсильвании.

Пенн стремился как можно быстрее развивать поселение, как по религиозным (в качестве убежища для квакеров), так и по экономическим (доход для себя) причинам. Пенн рекламировал достоинства новой колонии повсюду в Европе. Несмотря на то что он пытался налагать квитренту (квитрента — это налог или поземельный сбор, налагаемый на свободную или арендованную землю вышестоящим землевладельческим органом, обычно правительством или его уполномоченными. Согласно феодальному праву, уплата квитренты освобождала арендатора владения от обязанности оказывать услуги, возложенные на него в силу его владения, отсюда и название “квитрента”. Эта практика была распространена в колониальные времена, особенно в американских колониях. Таким образом, Уильям Пенн взимал с поселенцев ежегодную плату за проживание и пользование землей в Пенсильвании, — прим.ред.) и устанавливать продажные цены на землю, его вмешательство не было обременительным. Цены на землю были низкими. Пятьдесят акров предоставлялось каждому слуге по окончании его срока службы (здесь имеются в виду сельскохозяйственные наемные работники, а не прислуга, — прим.ред.) Также предоставлялось пятьдесят акров за каждого слугу, приведенного в колонию. Продавались преимущественно участки средних размеров. Пенн вскоре обнаружил, что сбор квитренты от поселенцев по ставке одного шиллинга за сто акров оказался чрезвычайно трудным.

Начиная с 1682 года, привлечённые свободой вероисповедания и относительно дешёвой землёй, поселенцы стали съезжаться в Пенсильванию удивительно быстрыми темпами. Большинство иммигрантов были квакерами; в дополнение к английским квакерам приехали валлийцы, ирландцы и немецкие квакеры. Пенн спроектировал столицу, которая вскоре станет великим городом Филадельфией, и изменил название старого шведского поселения Упланд на Честер. Немецкие квакеры, во главе с Францисом Даниэлем Пасториусом, основали Германтаун. Помимо квакеров, приехали другие группы, привлечённые обещанием полной религиозной свободы: немецкие лютеране, католики, меннониты и гугеноты. Рост Пенсильвании был быстрым: в течение этого первого года прибыло 3000 иммигрантов; к 1684 году население Филадельфии составляло 2500 человек, а Пенсильвании — 8000. К концу 1683 года в Филадельфии было более 350 жилых зданий. К 1689 году в Пенсильвании проживало более 12 000 человек.

Одним из наиболее заметных достижений Уильяма Пенна был удивительный мир и справедливые отношения с индейцами. В ноябре 1682 года Пенн заключил первый из нескольких договоров о мире и дружбе с индейцами Делавер в Шакамаксоне, недалеко от Филадельфии. Некоторые ставят под сомнение ценность достижения квакеров в поддержании мира с индейцами в течение более полувека ; они утверждают, что это относилось только к мирным индейцам Делавер, которые страдали от жестоких, но проанглийски настроенных ирокезов. Но это, безусловно, объясняет только часть истории. Ведь квакеры не только настаивали на том, чтобы земля у индейцев покупалась в добровольных сделках; они в целом относились к индейцам как к людям, которые заслуживают уважения и достоинства, как и все остальные. Поэтому они заслуживали честного, дружелюбного и справедливого отношения. В результате квакеры получили такое же отношение в ответ. Индейцы не пролили ни единой капли квакерской крови. Доверие между расами были настолько высоким, что квакерские фермеры без колебаний оставляли своих детей на попечение индейцев. Изначально закон также предусматривал, что всякий раз, когда индеец был вовлечен в судебный процесс, он рассматривался жюри из шесть белых и шести индейцев.

Вольтер, восхищенный успехом квакеров, остроумно и проницательно написал, что договор Шакамаксона был “единственным договором между индейцами и христианами, который обошелся без клятв, но который никогда не нарушался”. Вольтер продолжил, говоря, что для индейцев “было внове видеть суверена [Уильяма Пенна], которому все говорили “ты” и с которым разговаривали, не снимая шляпу; правительство без священников, народ без оружия, граждан, равных с магистратами, и соседей, не испытывающих зависти”. Среди других ранних законов Ассамблеи были пуританские акты, запрещающие драмы, пьянство и т.д.

Клятвы не требовались, (квакеры считали, что люди должны всегда говорить правду, — прим.ред.), а смертная казнь применялась только в случае убийства. Целью наказания было исправление. Феодальная примогенитура (наследование старшим сыном, — прим. ред.) была отменена. Чтобы сделать правосудие более эффективным и неформальным, правительство обязалось назначить трех арбитров в каждом округе для вынесения решений в спорах. Однако решение проблемы вооруженной силы было неудовлетворительным. Чтобы не нарушать квакерского принципа неношения оружия, квакеры отказывались служить в милиции, но они все же поддерживали милицию в провинции, и на должности командиров назначались не квакеры. Но, безусловно, если армия — это зло, то голосование за налоги и за законы в поддержку зла служит этому злу и, следовательно, не может быть оправдано.

Вопрос свободы высказываний, критикующих правительство, вызывал определенные проблемы. К сожалению, были приняты законы, запрещающие писать или произносить что-либо злонамеренное, что-либо, вызывающее недовольство губернатором, или что-либо, подрывающее правительство.

Налоговая нагрузка в Пенсильвании была крайне низкой. Единственные налоговые законы были приняты в 1683 году; они включали небольшую пошлину на спиртные напитки и сидр, общую пошлину на товары и вывозную пошлину на шкуры и меха. Однако губернатор Пенн незамедлительно отменил все налоги на год, чтобы привлечь поселенцев. Однако в 1684 году был внесен другой законопроект о повышении ввозных и других пошлин в личных целях Уильяма Пенна. Этот проект был отложен, а группа лидеров Пенсильвании указала, что колония будет развиваться гораздо быстрее, если не будет налогов, которые могут подорвать торговлю. Эти люди героически обещали собрать пятьсот фунтов в качестве подарка Пенну, если налоговый законопроект будет отозван. Налоговый законопроект был отозван, но полную сумму так и не удалось собрать.

Как и следовало ожидать, первый политический конфликт в Пенсильвании произошел на почве странных положений Конституции, ограничивающих Ассамблею правом одобрять законопроекты, инициированные Советом. Весной 1683 года несколько членов Ассамблеи потребовали, чтобы Ассамблее была предоставлено право инициировать законодательство. Несколько приверженцев Пенна критиковали это требование, которое, как им казалось, “демонстрировало неблагодарность”. Ассамблея также выступила против предоставления губернатору права вето. Можно предположить, что не-квакерские элементы в Ассамблее были особенно активны в критике больших полномочий губернатора и Совета. Одним из лидеров зарождающегося противодействия Пенну был не-квакер Николас Мор, спикер Ассамблеи в 1684 году. Энтони Уэстон, по всей видимости, не-квакер, был публично высечен трижды подряд за его “высокомерие и презрение к этому правительству и власти.”

Основав новую колонию и ее правительство, и узнав о возобновлении преследований квакеров на родине, Уильям Пенн вернулся в Англию осенью 1684 года. Вскоре он обнаружил, что его надежды на огромные прибыли от новой колонии оказались тщетными. Народ Пенсильвании расширил принципы свободы гораздо дальше, чем был готов позволить Пенн. Свободные жители Пенсильвании не голосовали за налоги и просто не платили квитренты Пенну в качестве своего феодального сюзерена. В результате убытки Пенна от управления Пенсильванией росли, и его состояние постоянно уменьшалось. В конце 1685 года Пенн приказал чиновникам использовать силу для защиты монополии на производство извести, которую он предоставил себе, чтобы предотвратить открытие другими известняковых карьеров.

Что касается квитренты, то Пенн, чтобы поощрить заселение, предоставил мораторий на ее выплату до 1685 года. Люди настаивали на том, чтобы отложить оплату еще на год, и угрозы Пенна судебными разбирательствами не увенчались успехом. Пенна особенно огорчило то, что его агенты в Пенсильвании не проявляли достаточного усердия в взимании сборов с народа. Вероятно, их заразила свободная от налогов атмосфера Пенсильвании. Как жаловался Пенн осенью 1686 года: “Главная проблема в том, что те, кто там находятся, каким-то образом теряют свою власть в душах людей, и тогда они мало что могут сделать со своими внешними полномочиями.”

После возвращения Пенна в Англию в 1684 году, Совет практически заменил его в управлении колонией. Совет принял на себя все исполнительные полномочия, и, поскольку он был избран, а не назначен, это превратило Пенсильванию в практически самоуправляемую колонию. Хотя Совет имел назначенного Пенном президента — валлийского квакера Томаса Ллойда, президент почти не имел власти и не мог принимать решения самостоятельно. Поскольку Совет собирался очень редко, и поскольку ни один из чиновников не имел полномочий действовать в промежутках между собраниями, в эти периоды в Пенсильвании почти не было правительства — и, похоже, колония не страдала от этого. В период с конца 1684 года по конец 1688 года заседания Совета не проводились с конца октября 1684 года по конец марта 1685 года; не было ни одного с ноября 1686 года по март 1687 года; и практически ни одного с мая 1687 года до конца 1688 года. Будучи частными гражданами, а не чиновниками, и не получая оплаты за работу в Совете, советники имели свои собственные бизнесы, которыми нужно было заниматься. В таких условиях не было желания участвовать в политических делах. Законы предусматривали небольшую выплату советникам, но, что характерно, оказалось практически невозможным взыскать эти средства с населения.

Если в течение большей части 1684-88 годов колониального правительства как такового не существовало, что же было с местными чиновниками? Не были ли они доказательством непрерывности существование государства, которое столь многие люди на протяжении веков считали жизненно важным для самого выживания человека? Ответ — нет. Нижестоящие суды собирались всего несколько дней в году, а должностные лица округа, опять же, были частными гражданами, которые уделяли очень мало времени поддержанию закона. Нужно признать реальность: новая, но довольно крупная колония Пенсильвания прожила большую часть четырех лет в де-факто условиях индивидуального анархизма и, кажется, не испытала от этого никакого вреда. Более того, после 1686 года Ассамблея не принимала никаких законов, так как она постоянно спорила по поводу увеличения своих полномочий и возможности вносить поправки в законодательство, а не просто отклонять его.

Немного государственной власти появилось в 1685 году в лице Уильяма Дайера, который стал сборщиком королевских таможенных пошлин. Но несмотря на отчаянные призывы Уильяма Пенна к сотрудничеству с Дайером, жители Пенсильвании упорно продолжали свой де-факто анархизм, беззаботно и регулярно уклоняясь от королевских навигационных законов.

У Уильяма Пенна было ясное и отчетливое впечатление, что его “священный эксперимент” вышел из под его контроля, приняв новый озадачивающий оборот. Пенн основал колонию, ожидая, что она будет спокойно подчиняться его указаниям и приносить ему прибыль. Предоставляя процветающее убежище для квакеров, он ожидал взамен вознаграждения в виде богатства и власти. Но он не получил ни того ни другого. Оказавшись неспособным собрать налоги со свободолюбивых жителей Пенсильвании, он видел, как колония грациозно превращается в анархию — в растущую и процветающую землю без налогов и практически без государства. Пенн отчаянно решил вернуть Пенсильванию обратно в привычные рамки старого порядка. Он назначил вице-комиссаров государства в феврале 1687 года “для действий в рамках исполнения законов, как если бы я сам там присутствовал, оставляя себе право подтверждения того, что сделано, и мои особые привилегии и преимущества”. Другой целью назначений было “постоянное пребывание почетной и управляющей части государства для поддержания порядка во всем”. Пенн назначил пятерых комиссаров из выдающихся граждан колонии, квакеров и не квакеров, и приказал им исполнять законы.

Колонисты, по-видимому, были вполне довольны своей анархией и умело применяли ненасильственное сопротивление против комиссии. На самом деле, они просто не обращали на нее внимания. Прошел год, прежде чем комиссия удостоилась упоминания в протоколах Совета. Информация о назначении комиссии поступила в колонию только летом 1687 года, и тут же на Пенна обрушились протесты против этого плана. Комиссары, (и протестующие) похоже, притворялись, что они восприняли эти должности как непрерывно действующую исполнительную власть. Наконец Пенн начал что-то подозревать и поинтересовался, почему он до сих пор не получил никакой информации от предполагаемого управляющего органа.

Не в состоянии больше откладывать, вновь назначенные комиссары государства вступили в должность в феврале 1688 года, спустя год после их назначения. Три с половиной года реальной анархии закончились. Государство вернулось на свое место; во всем мире снова воцарился порядок. Весьма характерными являются наставления Пенна комиссарам. Он хотел, чтобы они скрывали любые разногласия, которые могли бы быть между ними, чтобы обмануть общественность: “Покажите свои достоинства, но скрывайте свои слабости; это вызовет уважение у народа”. Он также настаивал на том, чтобы они обеспечили выполнение обязательств перед королем и ввели налоги на финансирование правительства.

Комиссары ограничились тем, что созвали Ассамблею весной 1688 года, и на этот раз Ассамблея приняла несколько законов впервые за три года. Два ключевых законопроекта, представленных комиссарами и Советом, регулировали экспорт оленьих шкур и снова налагали таможенные пошлины на импорт, чтобы получить средства для финансирования правительства — короче говоря, налагали налоги на колонию, которая до этого была без налогов. После того, как налоговый законопроект был почти принят, Ассамблея снова героически выступила против правительства и отклонила оба законопроекта.

Государство возродилось в начале 1688 года, но оказалось неэффективным, и колония, оставшись без налогов, вновь скатилась в состояние анархии. Комиссарам все как-то не удавалось встретиться, и Совет собрался всего однажды между весенним заседанием и декабрем. Пенсильвания снова наслаждалась, казалось бы, ужасным и невозможным положением вещей. И когда это блаженное состояние прервалось в декабре 1688 года с прибытием нового заместителя губернатора, назначенного Пенном, этому заместителю губернатора “трудно было найти чиновников правительства… [Он] обнаружил, что зал Совета пуст и покрыт пылью, бумаги разбросаны. Колеса государственной машины почти перестали вращаться”.[^1]

Уильям Пенн, увидев, что пенсильванцы скатились в анархию, исключающую налоги, квитренты и политическую власть для него самого, решил назначить заместителя губернатора. Но народ Пенсильвании, попробовав на вкус чистую свободу, не хотел отказываться от нее. Мы уже отмечали, что комиссары государства не вступили в должность и практически не выполняли свои функции после того, как предположительно приняли ее. Никто не хотел управлять другими. По этой причине Томас Ллойд, президент Совета, отказался от назначения заместителем губернатора. На этом моменте Пенн пришел к выводу, что он не сможет убедить квакеров Пенсильвании учредить государство, и поэтому он обратился к жесткому неквакеру, старому пуританскому солдату и не пенсильванцу, Джону Блэквеллу.

Как быстро обнаружил Блэквелл, воссоздать государство, которое полностью исчезло, — задача чрезвычайно трудная. Если у Блэквелла были какие-то иллюзии, что квакеры — это кроткий и пассивный народ, его ждало серьезное разочарование. Он очень быстро обнаружил, что преданность миру, свободе и индивидуализму никоим образом не подразумевает пассивное смирение с тиранией. Даже наоборот.

Анонсируя назначение Блэквелла в сентябре 1688 года, Пенн ясно дал понять, что его основной задачей будет сбор квитрентов в пользу Пенна, а второстепенной — восстановление правительства. Пенн инструктировал Блэквелла:

Правь кроткими с кротостью, а теми, кто не хочет подчиняться, правь властно.

Первая реакция на прибытие Джона Блэквелла в роли заместителя губернатора стала намеком на последующие события. Отправив заранее сообщение о своем прибытии в Нью-Йорк, он обнаружил, что никто его не встречает. После тщетного ожидания в течение трех дней Блэквелл отправился в Нью-Джерси в одиночестве. Когда он прибыл в Филадельфию 17 декабря, он не увидел ни эскорта, ни парада, ни комитета по встрече. Мы уже упоминали, что Блэквелл не смог найти Совет или каких-либо других государственных чиновников — и это после того, как он приказал Совету собраться по его прибытию. Появился один угрюмый эскорт, который отказался разговаривать с новым губернатором. И когда Блэквелл прибыл в пустую комнату Совета, группа мальчишек из окрестностей собралась, смеясь и освистывая его.

Квакеры, возглавляемые Томасом Ллойдом, начали изощренную и решительную кампанию сопротивления введению государства. Томас Ллойд, как хранитель большой печати, настаивал на том, что ни один из приказов Блэквелла не имеет силы, если на них не поставлена большая печать. Ллойд, как хранитель, отказывался ставить печать. Забавно видеть, насколько может озадачить этот момент некоторых тщательных, но не слишком находчивых историков, таких, как Эдвард Ченнинг, которого глубоко удивило это сопротивление:

Этот период истории Пенсильвании очень сложно понять. Мы видим, например, что такой сильный и умный человек, как Томас Ллойд, отказывается повиноваться тому, что кажется разумными и законными указаниями со стороны владельца. Будучи хранителем большой печати провинции, Ллойд категорически отказался скреплять этим символом подлинности указания, которые дал ему Блэквелл.[^2]

Ченнинг не понимал, что пенсильванцы оказались в истинно революционной ситуации, они все были решительно настроены противостоять восстановлению обременительного государства в их процветающем безгосударственном обществе. Поскольку пенсильванцы на протяжении нескольких лет жили в мире, где никто не отдавал приказов другому, они не желали исполнять даже самые “разумные и законные” приказы.

Ллойд упорно отказывался передать большую печать или поставить ее на какие-либо документы или назначения Блэквелла. Более того, Дэвид Ллойд, судебный секретарь и дальний родственник Томаса, категорически отказался передать документы по судебным делам Блэквеллу, даже если судьи постановилм это сделать. За этот акт неповиновения Блэквелл объявил Дэвида Ллойда непригодным для работы судебным секретарем и уволил его, но Томас Ллойд тут же назначил Дэвида снова, ссылаясь на свои предполагаемые полномочия как хранитель большой печати.

По мере того как революционная ситуация развивается и обостряется, единодушие исчезает; трусливые и близорукие начинают предавать дело. Совет, испуганный прямыми актами неповиновения Ллойдов, встал на сторону Блэквелла. Клику приверженцев Блэквелла возглавил Гриффит Джонс, который позволил Блэквеллу жить в своем доме в Филадельфии. Джонс предупреждал, что “здесь оспаривается власть короля, и мне кажется, что это попахивает бунтом”. Из членов Совета только Артур Кук остался верен Ллойдам и движению сопротивления. Из дюжины мировых судей, назначенных Блэквеллом, четверо решительно отказались служить.

Когда Блэквелл, который свято верил в государство, узнал о реальном положении дел в Пенсильвании, он, понятное дело, был потрясен. Он увидел процветающую торговлю, основанную на непрерывных нарушениях Навигационных актов. Здесь, прежде всего, не было налогов, а следовательно, не было средств для создания правительства. Как выразился Броннер:

Он (Блэквелл) сожалел об отсутствии общественных средств в колонии, что делало невозможным нанять гонца для вызова Совета, стражника или кого-то для осмотра кораблей с целью принудительного исполнения законов Англии. Он считал, что следует найти способ собирать налоги для работы правительства.

Позиция Блэквелла, которую он изложил Пенну, сводилась к знакомому этатистскому утверждению, что колонисты страдают от чрезмерной свободы: “они съели больше меда ваших уступок… чем их желудки могут переварить”.

Блэквеллу удалось заставить Совет собираться каждую неделю в течение первых месяцев 1689 года, но его предложение о том, чтобы каждый округ содержал постоянного советника в Филадельфии, было отвергнуто Советом. Артур Кук возглавил успешное сопротивление, утверждая, что “люди могут не вынести затрат на постоянное пребывание”.

Поскольку Блэквелл продолжал осуждать то, что делали Совет и Пенсильвания в целом до его прихода к власти, оппозиция Пенсильвании против его этатизма еще больше усилилась. В Совете к Артуру Куку присоединился Сэмюэль Ричардсон, который выдвинул утверждение, что Пенн не имеет права назначать заместителя губернатора. За это открытое неповиновение Ричардсона исключили из Совета.

Конфликт мнений продолжал разъединять Блэквелла и пенсильванцев. Кульминация случилась 2 апреля 1689 года, когда Блэквелл начал процедуру импичмента Томаса Ллойда, обвинив его в одиннадцати серьезных преступлениях и проступках. (Блэквелл также отказался принять Ллойда, когда тот был избран советником от округа Бакс). В своей речи Блэквелл заявил ошеломленным слушателям, что полномочия Пенна и, следовательно, его собственные полномочия над колонией были абсолютными. Пенн был феодальным лордом, который мог создавать манориальные суды; более того, Пенн не мог передать свои, делегированные королем полномочия народу, но только заместителю, такому как он сам. Совет, по мнению Блэквелла, существовал не для представительства народа, но только чтобы быть инструментом воли Уильяма Пенна. Блэквелл закончил эту тираду, угрожая обнажить свой меч против своих наглых и непокорных противников.

Прокламация Блэквелла об абсолютном правлении поляризовала конфликт. Выбор был сильно сужен: привычный анархизм или абсолютное правление Блэквелла. Учитывая такую ситуацию, колеблющиеся оказали полную поддержку Томасу Ллойду.

Блэквелл теперь уже без всяких церемоний уволил из Совета Томаса Ллойда, Самюэля Ричардсона и Джона Экли. 9 апреля, пока Совет — верховный судебный орган колонии — обсуждал обвинение против Ллойда, Блэквелл угрожал уволить Джозефа Гроудона. В этот момент Совет восстал и потребовал права утверждать своих собственных членов. Отказавшийся собираться без должным образом избранных членов, Совет был распущен Блэквеллом.

Когда Совет отправился домой, удрученный Блэквелл написал прошение об отставке. В то же время семь членов совета направили Пенну протест против попытки его заместителя лишить их свобод. Что касается самого Блэквелла, то он считал, что квакеры — это агенты дьявола, предсказанные в Новом Завете, которые “презирают власть и злословят достоинства”.

С этого момента решение было в руках губернатора Пенна, и Пенн решил в пользу квакеров и против Блэквелла. На протяжении оставшегося срока Блэквелл официально продолжал исполнять свои обязанности, но потерял всякий интерес к их исполнению. С апреля 1689 года до начала 1690 года он ожидал окончания своего срока. Блэквелл написал Пенну, что “я теперь только жду часа моего освобождения”. Он сформулировал свои претензии к квакерам:

Эти люди не понимают принципов правительства и не хотят ничего знать о них

Замечательное достижение

Тем временем, Ассамблея, возглавляемая Артуром Куком, собралась в мае и тут же распалась после протеста против ареста одного из ее членов. С мая и до конца года Совет собрался всего два раза. Пенсильвания быстро скользила обратно к своему предыдущему состоянию анархии. Уильям Пенн внес в этот тренд новую нотку, решив восстановить старую систему, где весь Совет был его заместителем-губернатора. Написав ведущим квакерам Пенсильвании, Пенн извинился за свою ошибку в назначении Блэквелла, но с ностальгией напомнил им, что он сделал это, потому что “ни один Друг не хотел занимать место губернатора”. (“Общество Друзей” — другое название квакеров, — прим.ред.)

Пенн сказал квакерам: “Я счел нужным…отдать все в ваши руки, чтобы вы все видели, какое у меня к вам доверие.” С уходом Блэквелла с должности, вернувший свою власть Совет, немедленно возобновил свой сонливый образ жизни. Возглавляемый Томасом Ллойдом, он редко собирался, практически ничего не делал и почти ничего не сообщал Уильяму Пенну. Анархия с триумфом вернулась в Пенсильванию. И когда секретарь Уильям Маркхэм, который был одним из участников ненавистной клики Блэквелла, представил петицию о введении налогов для обеспечения некоторой финансовой помощи Уильяму Пенну, Совет полностью проигнорировал этот запрос.

Отрывок из пятитомной истории колониального периода Соединенных Штатов, написанной Ротбардом,Conceived in Liberty, том 1, часть 1, гл. 55, “Священный эксперимент”: Основание Пенсильвании, 1681-1690 гг."].

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев