Ф.А. Хайек написал несколько книг и статей, которые пользуются заслуженной известностью. Возглавляет этот список бестселлер 1944 года “Дорога к рабству”, за ним следует книга 1960 года “Конституция свободы”. Каждая из этих книг хорошо известна широкой аудитории. Что касается его статей, то его работа 1945 года “Использование знаний в обществе” пользуется особой известностью, по крайней мере, среди экономистов.

Менее известными, но все же заметными среди ученых, работающих в традициях экономики рыночных процессов и классического либерализма, являются работа Хайека 1937 года “Экономика и знание”, его лекция 1945 года “Индивидуализм: Истинное и ложное”, нобелевская лекция 1974 года “Притворство знания” и трилогия 1970-х годов “Право, законодательство и свобода”.

Но поскольку профессиональная жизнь Хайека продолжалась более 60 лет — с середины 1920-х до конца 1980-х годов — корпус его работ огромен, при этом большинство из них относительно малоизвестны. Вот выборка некоторых из менее известных работ Хайека: его лекция 1933 года “Тенденция экономического мышления”, его книга 1952 года “Контрреволюция науки” (сейчас включена в книгу “Исследования о злоупотреблении и упадке разума”), его лекция 1946 года “Значение конкуренции”, его лекция 1962 года “Экономика, наука и политика” и его эссе 1976 года “Новая путаница о “планировании””.

Но самой моей любимой из его превосходных, но менее известных работ Хайека является статья, впервые появившаяся в зимнем выпуске журнала New Individualist Review за 1964 год: “Виды порядка в обществе”. Эта статья — гениальное произведение. Большое количество путаницы в понимании общества и роли правительства в нем было бы устранено, если бы основная идея этой статьи была более широко понята.

Позвольте мне объяснить. Однако для того, чтобы сделать это адекватно, необходимо сначала описать некоторые основополагающие реалии, на которых Хайек построил свою аргументацию.

Среди предположений, лежащих в основе этой статьи, есть предположение, что мы, люди, расширяем наши возможности в достижении наших целей, сотрудничая друг с другом. И чем больше число людей, с которыми мы сотрудничаем, тем больше число целей, которые мы можем успешно реализовать.

Этот факт объясняет вездесущность человеческого сотрудничества. Такое сотрудничество началось много веков назад в небольших охотничьих и собирательских группах, в которых каждый человек лично знал тех, с кем он сотрудничал. Сегодня это сотрудничество буквально охватывает весь земной шар и происходит между миллиардами людей, почти все из которых незнакомы друг с другом.

Когда сотрудничество осуществляется только между людьми, которые лично знают друг друга, то есть только между очень небольшим числом людей, каждому человеку легко понять природу кооперации. Например, Джон, Стив и Свен договариваются вместе выйти на рассвете на охоту, при этом все понимают, что Сара, Салли и Сью останутся у палаток и будут готовить пищу.

Чтобы обнаружить и раскрыть природу такого простого сотрудничества — понять, как оно возникло и каким целям служит, нет необходимости в доисторическом социологе.

Но сотрудничество в таких небольших масштабах не позволяет индивидуумам достичь столько, сколько каждый из них может достичь, включив в совместные усилия большее количество индивидуумов. Включение большего числа индивидов привносит в совместные усилия не только дополнительную мускульную силу, но, что гораздо важнее, дополнительную и более разнообразную мозговую силу — то есть больше человеческого творчества. Включение большего числа людей также способствует большей специализации, что, в свою очередь, приводит к тому, что каждая задача выполняется более квалифицированно, более равномерно и быстрее.

Однако человеческий разум не приспособлен к тому, чтобы знать более нескольких сотен людей. Если бы мы сотрудничали только со знакомыми нам людьми, сфера нашего сотрудничества оставалась бы крайне узкой, и, следовательно, результаты наших совместных усилий были бы соответственно мизерными.

К счастью, наша неспособность лично знать больше, чем несколько человек, компенсируется нашим инстинктом принимать правила и следовать им. Следуя правилам, мы можем увеличить число людей, с которыми мы сотрудничаем, сверх того количества, которое мы знаем лично.

Примером может служить торговля, в основе которой лежит следующее правило: Каждый человек имеет право только на то, что другие люди добровольно отдают ему или ей. Никто не имеет права брать чужие вещи без их разрешения. Согласно этому правилу, если Джонс хочет получить какой-то предмет, скажем, топор, принадлежащий Смиту, Джонс понимает, что он может получить этот топор, только убедив Смита отдать его ему. И особенно если Смит незнаком Джонсу, самый очевидный способ для Джонса убедить Смита отдать ему топор — это согласие Джонса отдать Смиту в обмен какой-нибудь другой предмет — скажем, бочку пива.

Следуя этому простому правилу — “Каждый человек имеет право только на то, что другие люди добровольно отдают ему или ей” — каждый из нас может сотрудничать с незнакомцами. Джонсу не обязательно знать Смита или лично работать со Смитом над изготовлением топора, чтобы получить выгоду (to “profit”) от способности Смита производить топоры. Точно так же, следуя этому правилу, Смит не должен знать Джонса или помогать ему варить пиво, чтобы получить выгоду от способности и желания Джонса варить пиво.

Торговля позволяет каждому из нас использовать уникальные таланты, интересы и способности наших торговых партнеров, будь то соседи через улицу или незнакомцы за океаном. А торговля возможна потому, что ее самое основное правило легко понять каждому человеку, независимо от его культурного происхождения.

Торговля — не единственное занятие, которое стало возможным благодаря нашим инстинктам следования правилам. Без сложного поведения, основанного на соблюдении правил, жизнь в группах, больших, чем маленькая группа, была бы невозможна.

Представьте себя в большом городе. Вы знаете, что нельзя практиковаться в игре на трубе или барабанах в полночь, и вы знаете, что другие люди следуют аналогичному правилу, что позволяет вам — и другим людям — рассчитывать на то, что вы сможете спать каждую ночь. Вы знаете, что когда вы с наполненной продуктами тележкой подходите к очереди в кассу супермаркета, вы занимаете место в конце этой очереди — и вы довольны этим, потому что знаете, что другие люди будут следовать тому же правилу. Вы знаете, что вам не разрешается без приглашения входить в помещения, принадлежащие другим людям. Вы знаете, что означает для автомобилистов зеленый и красный свет. Вы знаете, что даже если в ресторане вам подают еду до того, как вы за нее заплатите, вы должны заплатить за нее, когда закончите трапезу.

Поскольку люди — существа, соблюдающие правила, вы преуспеваете среди незнакомых людей. Следование правилам, которые преобладают в обществе, не только сводит к минимуму вредные и разрушительные столкновения, но и позволяет каждому человеку, зная, что бесчисленное множество незнакомых людей будет следовать тем же правилам, что и он, планировать свои действия таким образом, который был бы невозможен, если бы правил не существовало.

Наше поведение, подчиняющееся правилам, порождает все более сложные — и все более продуктивные — модели совместного взаимодействия. Эти модели не только никем не разработаны, но и не могут быть разработаны. Более того, эти модели нельзя непосредственно наблюдать и понимать так же, как наши предки, занимавшиеся охотой и собирательством, могли непосредственно наблюдать и “полностью” понимать свои простые совместные действия.

Поскольку мы сегодня все еще обладаем тем же мозгом, что и наши предки, занимавшиеся охотой и собирательством, мы не в состоянии без реальных интеллектуальных усилий воспринять — и тем более понять — сложные модели социального сотрудничества, в которых каждый из нас участвует ежедневно.

В работе “Виды порядка в обществе” Хайек выделил два категорически различных вида порядков — “спонтанные порядки” и “организации”, — которые существуют одновременно и являются полезными для людей. Каждый из нас является частью обоих видов порядков. Тем не менее, мы инстинктивно полагаем, что возможен только один вид порядков — а именно, организации. Как я объясню в своей следующей заметке, наш инстинкт интерпретации любого порядка как следствия сознательной организации является корнем многих бед.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев