Нет, люди не являются причиной "шестого массового вымирания"
Cпасти горных горилл, находящихся под угрозой исчезновения можно, если помочь местным жителям перейти от древесного топлива к ископаемому. Почему же такие ученые, как Пол Эрлих из Стэнфорда (в центре), пропагандируют обратное?
Недавно в программе “60 минут” на канале CBS ученые заявили, что люди стали причиной “шестого массового вымирания” и чтобы обеспечить западный уровень потребления для всех землян, нам нужно пять таких планет как Земля.
“Нет, человечество не в состоянии поддерживать наш образ жизни — ваш и мой”, — заявил биолог из Стэнфордского университета Пол Эрлих. “По сути, нам нужно еще пять Земель. Непонятно, откуда они возьмутся”.
Оба утверждения неверны и были неоднократно опровергнуты в рецензируемой научной литературе.
Утверждение о том, что для поддержания существования человечества необходимо “еще пять Земель”, опирается на так называемый расчет так называемого экологического следа. Я развенчал его 10 лет назад вместе с группой других аналитиков и ученых, включая главного научного сотрудника The Nature Conservancy, в рецензируемом научном журнале PLOS Biology.
Мы исследовали шесть показателей, составляющих экологический след, и обнаружили, что пять из шести, включая продовольствие и лесное хозяйство, находятся либо в балансе, либо в профиците. Единственное, что вышло из равновесия, — это выбросы углерода человечеством.
Но для сокращения выбросов углерода не требуется, чтобы богатые страны стали бедными, или чтобы бедные страны и дальше оставались бедными. Скорее, это просто требует, чтобы мы перешли на источники энергии, которые производят меньше выбросов углерода, а именно природный газ и атомная энергия.
К чести CBS, их журналисты знают, что Эрлих ошибался на протяжении многих лет. “В 1968 году Эрлих забил тревогу, предупреждая, что перенаселение вызовет массовый голод”, — отметил Скотт Пелли из CBS News. “В этом он был неправ. Зеленая революция накормила мир”.
Но Пелли считает, что Эрлих прав в том, что люди станут причиной “шестого массового вымирания”. Это не так. Он ошибается и в этом.
Чтобы вызвать “массовое вымирание”, человек должен уничтожить 75-90% всех видов на Земле. По данным Международного союза охраны природы (МСОП), главного научного органа, отслеживающего виды, только для 6% видов угроза исчезновения критична, 9% находятся под угрозой исчезновения, а 12% — могут в перспективе попасть под угрозу исчезновения.
Кроме того, по оценкам МСОП, всего 0,8% из 112 432 видов растений, животных и насекомых, содержащихся в его данных, вымерли с 1500 года. Таким образом, каждый год исчезает менее двух видов, что составляет 0,001% в год.
Огромный рост биоразнообразия за последние 100 миллионов лет значительно превосходит количество видов, потерянных в результате массовых вымираний в прошлом. Количество родов — показатель биоразнообразия, более мощный, чем количество видов, — за этот период времени увеличилось почти в три раза. После каждого из пяти массовых вымираний биоразнообразие в окаменелостях падало на 15-20%. Но за каждым вымиранием следует гораздо больший рост.
Специалисты по охране природы умеют поддерживать небольшие популяции животных — от желтоглазых пингвинов в Новой Зеландии до горных горилл в Центральной Африке. Реальной проблемой является увеличение численности их популяций.
Но это не тот случай, когда человечество не смогло сохранить среду обитания. К 2019 году под охрану попала территория Земли, превышающая площадь всей Африки, что эквивалентно 15 процентам поверхности суши Земли. Число охраняемых территорий в мире выросло с 9 214 в 1962 году до 102 102 в 2003 году и 244 869 в 2020 году.
На самом деле, в богатых странах мира территории возвращаются в дикую природу благодаря более эффективному использованию земли для производства продуктов питания в целом и мяса в частности. Люди используют около половины свободной ото льда поверхности суши на Земле. Из этой половины примерно половина используется для производства мяса, и это является одной из самых больших угроз для исчезающих видов. Однако за последние десятилетия количество земли, используемой человеком для производства мяса, сильно сократилось, почти до площади, равной площади Аляски.
Но если мы не являемся причиной “шестого массового вымирания” и нам не нужно для поддержания уровня жизни “пять Земель”, почему так много людей, включая “60 Minutes”, считают, что это так?
Ученые-активисты продвигают лженауку
Организация Объединенных Наций пропагандировала древесное топливо в докладе 1987 года “Наше общее будущее”, автором которого была Гро Брундтланд, бывший премьер-министр Норвегии, страны, которая всего десятилетием ранее стала богатой благодаря богатым запасам нефти и газа.
Научная база для тезиса о “шестом массовом вымирании” взята из доклада 2019 года, подготовленного так называемой Межправительственной научно-политической платформой по биоразнообразию и экосистемным услугам (IPBES). Темпы вымирания видов “уже сейчас по меньшей мере в десятки-сотни раз выше, чем в среднем за последние 10 миллионов лет”, — говорится в резюме IPBES. Земля может потерять 40 процентов всех амфибий, 30 процентов морских млекопитающих, 25 процентов млекопитающих и 20 процентов рептилий, предупреждает IPBES.
Элизабет Колберт, автор книги 2014 года “Шестое вымирание: Неестественная история”, пишет: “Нарушая эти системы — вырубая тропические дождевые леса, изменяя состав атмосферы, подкисляя океаны — мы подвергаем опасности наше собственное существование”.
Однако, нужно иметь в виду, что утверждения о том, что скорость вымирания ускоряется и что “полмиллиона наземных видов… возможно, уже обречены на вымирание”, основаны на так называемой модели видового ареала, которая оказалась ошибочной.
Биологи по сохранению (conservation biologist) Роберт Х. Макартур и Э. О. Уилсон создали эту модель в 1967 году. Эта модель основывается на предположении, что количество новых видов, мигрирующих на остров, со временем уменьшается. Идея заключалась в том, что чем больше видов конкурирует за сокращающиеся ресурсы, тем меньше выживет.
В 2011 году британский научный журнал Nature опубликовал статью под названием “Концепция зависимости видового богатства от площади всегда завышает скорость вымирания из-за потери среды обитания”. Она показала, что для вымирания “нужно, чтобы была потеряна большая часть среды обитания, чем считалось ранее”.
Во всем мире биоразнообразие островов в среднем удвоилось благодаря миграции “инвазивных видов”. Введение новых видов растений превысило вымирание растений в сто раз. “Захватчики” не вытеснили “местных жителей”, как опасались Уилсон и Макартур.
“За последние три столетия в Европе появилось больше новых видов растений, чем вымерло за тот же период”, — отметил британский биолог.
Колберт признает ошибочность модели “вид-площадь”. “Двадцать пять лет спустя общепризнанным является тот факт, что цифры Уилсона… … не соответствуют наблюдениям”, — пишет она. Колберт говорит, что провал модели “должен был бы задеть авторов научно-популярных книг, возможно, даже больше, чем ученых”. Удивительно, что это не стало для нее достаточным основанием, чтобы изменить название своей собственной книги.
По правде говоря, никому не нужно знать тонкости работы модели, чтобы понять, что она ошибочна. Если бы модель видового ареала была верна, то половина видов в мире должна была бы вымереть за последние двести лет, отмечает один ученый-эколог.
Ну, а как насчет утверждения, что для поддержания существования человечества необходимо “пять Земель”? В чем основная ошибка создателей “экологического следа”?
Их ошибка в идее, что путь к решению проблемы изменения климата лежит через расширение лесного покрова для поглощения промышленных выбросов углерода. Все предполагаемые “избыточные” ресурсы являются результатом выбросов углерода, которые модель “следа” преобразует в лесные площади, необходимые для компенсации выбросов. Таким образом, концепция “следа” заставляет читателей игнорировать все другие способы поглощения или предотвращения выбросов CO2.
Дальше — хуже. Различные леса поглощают углекислый газ с разной скоростью с течением времени. Но “экологический след” произвольно выбирает одно число, которым и определяется скорость поглощения углерода для всех лесов мира на все времена. Метод “экологического следа” это ни что иное как “мусор на входе, мусор на выходе”.
Концепция “экологического следа” подразумевает, что жители богатых развитых стран, таких как США, Европа и Австралия, должны стараться жить как кубинцы и никарагуанцы, или что мы должны превратить все старые леса мира в фермы по скоростному выращиванию деревьев, что станет катастрофой для исчезающих видов.
Концепции “экологического следа” и “экологического долга” были созданы в то время, когда западноевропейские страны и Организация Объединенных Наций приняли неомальтузианский подход к решению экологических проблем. В докладе 1987 года под названием “Наше общее будущее” ООН осудила ядерную энергию и настаивала на том, что бедные страны должны более рационально использовать древесное топливо. “Бедные древесиной страны должны организовать свой сельскохозяйственный сектор для производства большого количества древесины и других видов растительного топлива”.
Главным автором книги “Наше общее будущее” была Гру Брундтланд, бывший премьер-министр Норвегии, страны, которая всего десятилетием ранее стала сказочно богатой благодаря богатым запасам нефти и газа.
Такие деятели, как Брундтланд, продвигали идею о том, что бедным странам не нужно потреблять много энергии, что оказалось вопиюще неверным. Сегодня потребление энергии так же тесно связано с ВВП на душу населения, как и тогда, когда современные богатые страны сами были бедными.
Нет ни одной богатой страны, которая в основном зависела бы от древесины для получения энергии, так же как нет ни одной бедной страны, которая в основном зависела бы от ископаемого топлива или атомной энергии.
Ученые для природы
Настоящая проблема заключается не в вымирании, а в сокращении популяций животных и их общей среды обитания. С 1970 по 2010 год популяции диких млекопитающих, птиц, рыб, рептилий и амфибий сократились примерно наполовину. Хуже всего дело обстоит в Латинской Америке, где популяции диких животных сократились на 83 процента, и в Южной и Юго-Восточной Азии, где сокращение составило 67 процентов.
Эта реальность заставила некоторых защитников окружающей среды заявить, что видам угрожает ископаемое топливо и экономический рост. В 2014 году в документальном фильме “Вирунга”, номинированном на премию “Оскар”, утверждалось, что бурение нефтяных скважин в парке Вирунга является основной угрозой для горной гориллы и, соответственно, для связанного с ними туризма.
Но “Вирунга” вводила в заблуждение. “Районы, где обитают гориллы, бесперспективны с точки зрения добычи нефти”, — сказал мне приматолог Аластер МакНиладж из Общества охраны дикой природы. “Гориллы находятся на эскарпе, поэтому ни у кого не возникнет желания бурить скважины или другим образом посягать на территорию, где они живут”, — сказал он. “И никто не говорит об этом. Многие боролись с нефтяными компаниями во имя горилл, но нефтяные компании не заинтересованы в этих районах”.
В 2014 году я был в Конго и выяснил, что реальную угрозу для горилл и других диких животных представляют не экономический рост и ископаемое топливо, а бедность и древесное топливо. В Конго древесина и древесный уголь составляют более 90 процентов первичной энергии в жилых домах. “Места, где обитают гориллы, — отметил мой гид, — находятся рядом с деревнями, которым нужен древесный уголь для приготовления пищи”.
Многие ученые считают, что ошибочные заявления о шестом массовом вымирании подрывают усилия по сохранению природы. “В определенной степени они говорят об этом, чтобы запугать людей и заставить их действовать, хотя на самом деле, если это правда, что мы находимся в шестом массовом вымирании, тогда нет смысла в природоохранной биологии”, — отметил один ученый. “Люди, утверждающие, что мы находимся в шестом массовом вымирании, недостаточно разбираются в массовых вымираниях, чтобы понять логический изъян в своей аргументации”.
Перевод: Наталия Афончина
Редактор: Владимир Золоторев