При всем уважении к Нилу Фергюсону, о котором я слышал, и Хью ван Стинису, о котором я не слышал, твит, приведенный ниже, совершенно абсурден. Только в своем кругу я лично встречал более пяти человек, понимающих, что такое деньги.

Скорее всего, Фергюссон и остальные имеют в виду не деньги, а “денежно-кредитную политику”, которую действительно очень трудно понять, поскольку она фактически работает как политическая программа в и без того запутанной области макроэкономики. Денежная политика, в отличие от денег как таковых, является предметом узкоспециальным, высокотехничным, зависящим от огромного количества данных и продиктованным политической целесообразностью.

Что касается самих денег, то с концептуальной точки зрения в них нет ничего сложного. Сто пятьдесят лет назад Карл Менгер объяснил, что деньги возникли как наиболее продаваемый товар на рынке, обладающий наилучшими свойствами, чтобы быть хранилищем ценности и средством обмена. Таким образом, деньги устранили неэффективность бартера. Сорок лет спустя Людвиг фон Мизес, опираясь на теорию субъективной предельной полезности Менгера, решил проблему кругового объяснения того, как деньги вообще обрели ценность. Теорема регрессии Мизеса ввела в дискуссию элемент времени, объяснив, как “денежная” ценность товара возникает из его предшествующего неденежного использования. Не было необходимости в правительстве или центральном банке, поскольку деньги — это рыночное явление, такое же, как дома, пшеница или обувь.

Эти два концепта дают нам базовое понимание происхождения и ценности денег. Но любой проницательный купец прошлого инстинктивно понимал, что такое деньги. От древней Месопотамии до средневековой Голландии и Шелкового пути деньги развивались на рынке, облегчая обмен как альтернативу войне и грабежу. Сегодня турецкие и зимбабвийские лавочники могут быстро просчитать в голове многочисленные (выгодные) курсы обмена между долларами США, евро и множеством других валют.

Многие люди интуитивно понимают, что такое деньги. Чего они не понимают, так это денежной политики. Идея о том, что какие-то чрезвычайно умные люди в центральных банках и национальных казначействах должны “управлять” сложными денежными “системами”, безусловно, является величайшим мошенничеством. Тем не менее, она по-прежнему широко распространена во всем мире, хотя с каждым днем становится все менее популярной, поскольку центральные банкиры теряют доверие общественности из-за растущей инфляции. Денежная политика не является чем-то новым; римские императоры “обрезали” монеты, чтобы обогатить себя, уменьшая содержание драгоценного металла в монетах.

В своей основе экономика концептуально проста: в условиях редкости для достижения своих целей люди должны делать выбор. Деньги — это средство достижения этих целей, а не самоцель. Это ответ рынка на неэффективность бартера. У всех нас есть желания; товары и услуги помогают нам удовлетворить “желания”. Деньги — это лучший способ обмена товаров и услуг, которые мы производим, на товары и услуги, которые мы хотим потреблять. И деньги, просто хранящиеся на счету или под матрасом, также приносят выгоду их владельцу, несмотря на все, что фетишисты потребления говорят о “скорости обращения”.

Сегодня концепция денег, можно сказать, полностью заслонена политикой. Современные деньги — это политические (фиатные) деньги, то есть это инструмент правительства и инструмент политической власти. Политические деньги радикально отличаются от товарных денег и могут быть поняты только в контексте порочных стимулов, под влиянием которых находится так называемый политический класс в так называемой демократии. Доллар США не обменивается на золото, не обеспечен реальными активами; политики не связаны никакой рыночной дисциплиной. Когда возможности создания денег и эмиссии долговых обязательств представляются практически неограниченными, основной стимул сводится к тому, чтобы печатать или занимать сейчас, чтобы обеспечить голоса избирателей, печатая или занимая сейчас. Жесткая экономия — это о том, что если и может быть, то только когда-нибудь в будущем. Нельзя забывать, что центральные банкиры, особенно те, кто находится на самом высоком уровне, такие как Джером Пауэлл и Кристин Лагард, несомненно, являются политическими фигурами.

Политические деньги превращают актив в пассив. Физическое золото, которое при правильном хранении не несет риска контрагента, является активом без риска дефолта. Единственный риск — экономический: какие товары и услуги могут быть обменены на него? Доллары США, напротив, всегда подвержены влиянию политических сил, выступающих за девальвацию как политику. У большинства американцев нет достаточного богатства, чтобы по-настоящему диверсифицировать свои активы по разным валютам, и поэтому они остаются держателями долларов в качестве кредиторов дяди Сэма. Как ясно показывает Кит Вайнер, у держателей долларов есть только три плохих выбора: держать физические наличные деньги в качестве кредитора Федеральной резервной системы, держать доллары на коммерческом счете в качестве кредитора банка или держать долговые обязательства США в качестве кредитора Казначейства.

Политические деньги создают путаницу. Мы слышим, как деньги описывают как “энергию”, вращающуюся в замкнутой системе и, следовательно, подчиняющуюся законам термодинамики (поговорим о зависти к физике!) Мы слышим, как деньги описывают как “информацию”, что путает их происхождение с их использованием. Мы читаем описание денег как “соглашения о ценности,, что отчасти верно, но понятно только со ссылкой на вышеупомянутую теорему Мизеса. А в основном мы видим постоянную путаницу между богатством и деньгами, которая коренится в политизированном, с нулевой суммой характере денежной политики. Большее количество денег и кредитов не создает волшебным образом больше товаров и услуг, больше капиталовложений или более производительную экономику. Процветание не может быть законодательно закреплено политиками или создано центральными банкирами.

Что делать? Лучший подход для того, чтобы разобраться в путанице — возвращение к основам. Книга Мизеса “Теория денег и кредита” — отличное место для начала, как и “Что правительство сделало с нашими деньгами?” Ротбарда и “Понимание денежной механики” Роберта Мерфи. Для большинства обычных читателей любой из этих книг будет достаточно, чтобы разрушить сегодняшнюю мифологию денег. Распространите их среди друзей и членов семьи, чтобы помочь сформировать будущие кадры отрицателей денежной политики. Сегодня миру нужны поборники товарных денег, здоровых денег, твердых денег с высоким соотношением запасов и потоков, то есть денег, которые сохраняют или увеличивают покупательную способность даже при хранении на простом сберегательном счете. Это потребует от всех нас — австрийцев, золотых жуков, биткойнеров, капиталистов, бизнесменов, инвесторов и всех, кто беспокоится о будущем денег, — усилий для великого пробуждения.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев