Много лет назад, в статье “Коммунистический путь к самопорабощению” (включенной в сборник “После открытого общества”, содержащий работы Карла Поппера, под редакцией Джереми Ширмура), я обнаружил следующее предложение: “Как и я, [Людвиг фон Мизес] признавал, что у нас есть некоторые общие взгляды, и он знал, что я принял его самые фундаментальные теоремы и что я очень признателен ему за них.”

Поскольку я уважаю и Поппера, и Мизеса как великих, хотя и отличных друг от друга мыслителей, я был удивлен. Конечно, в абзаце, содержащем вышеупомянутое предложение, Поппер обсуждает их различия, кроме того, Мизес откровенно не соглашается с Поппером в работе “Окончательное основание экономической науки”, где он пишет:

Если принять терминологию логического позитивизма и особенно терминологию Поппера, гипотетическая теория является “ненаучной”, если в принципе ее нельзя опровергнуть опытом. Следовательно, все априорные теории, включая математику и Праксиологию, являются “ненаучными”. Однако, это всего лишь словесная придирка. Ни один серьезный человек не потратит свое время на обсуждение такого терминологического вопроса. Праксиология и экономика сохранят свое первостепенное значение для человеческой жизни и деятельности, независимо от того, как люди могут их классифицировать и описывать.

Но почему Мизес “знает”, (что Поппер признает его теоремы, — прим.ред.) и что означает это принятие “его самых фундаментальных теорем”? Ни один из ученых, занимающихся исследованиями Поппера или Австрийской школы, включая Джереми Ширмура, не дал ответа на мои вопросы. Большинство считает это случайным замечанием, не имеющим особой значимости, хотя оно и было сделано в контексте выступления на ежегодной встрече Американской экономической ассоциации в 1992 году. Возможно, существует мнение, что мало что можно выиграть, но многое можно потерять, если окажется, что эти два интеллектуальных гиганта согласились между собой.

Недавно, в ходе работы над одним проектом, мне случайно попались два обсуждения действия. Во-первых, у нас есть Мизес в “Окончательном основании экономической науки”:

Сама категория или понятие действия включает в себя понятия средств и целей, предпочтения и отказа, а именно, оценки, успеха и неудачи, прибыли и убытков, издержек. Поскольку никакое действие не могло быть задумано и предпринято без определенных идей о связи причины и следствия, телеология предполагает причинность.

А затем у нас есть Поппер, в своей лекции Медавара (ежегодная лекция в Лондонском королевском обществе, — прим.ред.)“Новая интерпретация дарвинизма”, включенной в книгу Ханса-Йоахима Нимана “Карл Поппер и две новые тайны жизни”:

Странно, но адаптация вводит в мир телеологию. Организмы — решатели проблем. Организмы ищут лучшие условия. Все это полностью телеологические понятия. “Лучшие условия” вводят оценку. И, несомненно, организмы оценивают, организмы предпочитают, организмы любят это или то больше, чем что-то другое. Мы не можем избежать всех телеологических понятий, и мы не можем избежать всех антропоморфных понятий.

Хотя Поппер обобщает понятие действия за пределы человека на все организмы, эти две цитаты обладают поразительным сходством, особенно в вопросе предпочтения или оценки. Было ли это тем принятием, о котором говорил Поппер — принятием аксиомы действия?

Нет сомнений, что Поппер боролся с теорией естественного отбора и, возможно, с другими теориями, которые казались априорными; но он разработал концепцию метафизической исследовательской программы, чтобы преодолеть “терминологический вопрос”, как называл его Мизес, и включить нефальсифицируемые теории в рамки науки. Как только эта проблема была решена, он, возможно, пересмотрел австрийскую теорию и пришел к признанию истинности аксиомы Мизеса.

Мы, возможно, никогда не узнаем наверняка, что имел в виду Поппер или как Мизес это понял, но я предпочитаю думать, что эти два человека были разделены в основном значением слов, и что их интеллектуальные потомки выбрали продолжение ссоры, которая в значительной степени лишена интеллектуального содержания. Примирение сторонников Поппера и Мизеса могло бы стать мощной интеллектуальной силой в битве идей.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев