Наш современный культурный ландшафт наполнен языком классового конфликта, идеологичности, предвзятости (сознательной или бессознательной) и политизации. Хотя для этого есть множество причин, в наибольшей степени виноват в этом Карл Маркс и его теория классового сознания и классового конфликта. Хотя эти концепции не относятся к экономическим идеям Маркса, они овладели воображением многих, особенно в современном западном мире.

Тезис достаточно прост: люди по своей природе предвзяты в пользу своего «класса», — осознанно или неосознанно; следовательно, все, что они считают «истинным» или «правильным», на самом деле представляет собой своеобразное обоснование их собственных интересов. Иными словами, люди не стремятся к объективной истине, да и такое стремление невозможно; скорее, они выступают апологетами и пропагандистами интересов своей группы (экономической, расовой, гендерной и т. д.). Более того, любая попытка отрицать это утверждение только подтверждает его, демонстрируя попутно глубину “ложного сознания”.

Тех, кто не считает, что любая точка зрения имеет идеологическую основу, подобные аргументы приводят в недоумение и они задаются вопросом, что делать дальше. Есть ли выход из такой ситуации? Имеет ли смысл вообще вступать в дискуссию?

В качестве ответа можно использовать простой контраргумент: позиция идеологической предвзятости или классового конфликта является самоопровергающейся.

Позиция идеологической предвзятости и классового конфликта неизбежно предполагает, что все люди (включая марксистов) являются всего лишь служителями своих идеологических предубеждений и, следовательно, не могут обладать объективной истиной. Если это так, то сторонники теории классового конфликта и идеологической предвзятости сами выступают в качестве заинтересованных лиц и апологетов иной идеологии или класса. Они утверждают, что не обладают истиной, а лишь являются рабами идеологии и пропагандистами этой идеологии. Если их утверждение состоит именно в этом, то они, по сути, предлагают не верить им.

Если же, как это чаще всего бывает, сторонники теории классового конфликта утверждают, что их подход верен, они фактически заявляют о том, что они (и их группа) не являются рабами предвзятости и обладают объективной истиной. Однако каждый раз, когда они говорят об объективной истине, они подрывают свою собственную позицию. Более того, если то, что они говорят, правда, то они занимаются бесплодными попытками убедить людей, которых, по их собственным словам, невозможно убедить.

Об этих несоответствиях уже писали австрийские экономисты, но, возможно, стоит повторить их высказывания. Например, Людвиг фон Мизес писал в книге “Теория и история”,

Таким образом, доктрина идеологичности стала ядром марксистской эпистемологии. . . . [сторонники этой доктрины] совершили все абсурдные действия, какие только могли совершить. Все философские системы, физические и биологические теории, всю литературу, музыку и искусство они интерпретировали с “идеологической” точки зрения. Но, разумеется, они не были настолько последовательны, чтобы приписывать идеологический характер своим собственным доктринам. Марксистские догматы, по их мнению, не являются идеологией. Они являются предвестием знания будущего бесклассового общества, которое, освободившись от оков классовых конфликтов, будет в состоянии постичь чистое знание, незапятнанное идеологическими пороками.

Мизес указал на заблуждение марксистов, которые основывают свою эпистемологию на утверждении, что все остальные рабски привержены идеологии и классовым интересам, а они — нет. Я помню, как впервые осознал это на занятиях в колледже, где преподаватель и студенты говорили об идеологической предвзятости и классовом конфликте, о невозможности объективности и истины, но не видели никакой иронии в том, что они считали себя стоящими вне этого контекста, чтобы оценивать его. Мюррей Ротбард считал это фатальным недостатком аргументации Маркса:

Для Маркса мышление каждого индивида, его ценности и теории определяются не его личными интересами, а интересами класса, к которому он якобы принадлежит. Это первый серьезный изъян в его аргументации: почему каждый человек должен ставить интересы своего класса выше собственных? Во-вторых, по мнению Маркса, именно интересы класса формируют мысли и взгляды человека, и должны это делать, так как каждый способен лишь на «идеологию» или ложное сознание в интересах своего класса. Он не способен на беспристрастный, объективный поиск истины или на стремление к собственным интересам или к благу всего человечества. Однако, как отметил фон Мизес, марксистская доктрина претендует на чистую, неидеологическую науку, будучи при этом теорией, продвигающей классовые интересы пролетариата.

Противоречивость идеи Маркса заключается в том, что он пытался создать “научный” социализм, который можно было бы объективно доказать, но создал идеологический трактат для продвижения определенного класса. Проблема построений Маркса в том, что они либо приводят его в идеолого-классовою ловушку, из которой он не может выбраться, либо его теория идеологической эпистемологии попросту не соответствует действительности. Дэвид Гордон лаконично резюмирует критику Мизеса в адрес Маркса по стандартам самого Маркса:

Если все мысли о социальных и экономических вопросах определяются классовым положением, то как быть с самой марксистской системой? Если, как с гордостью заявлял Маркс, он стремился создать науку для рабочего класса, то почему любые его взгляды должны приниматься за истину? Мизес справедливо отмечает, что взгляды Маркса самоопровергаются: если вся социальная мысль идеологична, то и это предположение само по себе идеологично, и потому у нас нет оснований верить ему. В своей “Теории прибавочной стоимости” Маркс не может сдержать насмешки над “апологетикой” различных буржуазных экономистов. Он не понимает, что, постоянно высмеивая классовую предвзятость своих коллег-экономистов, он тем самым роет могилу своему собственному гигантскому труду по пропаганде в интересах пролетариата.

Порой плохие идеи не только ошибочны, но и опровергают сами себя. Не нужно бояться языка идеологической предвзятости и классового конфликта. Следует осознать, что эти аргументы несут в себе собственное опровержение. Как я часто говорю своим студентам: «Маркс был весьма любезен, не только изложив свои идеи, но и объяснив, почему они неверны. Это была лишняя работа, и он не обязан был этого делать. За это ему стоит сказать спасибо».

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев