Профессор Хюльсманн в своей реплике на мой предыдущий ответ, как всегда, излагает свои мысли элегантно и в духе коллегиальной полемики. Тем не менее, несмотря на риторическую утончённость его текста, я вынужден не согласиться с рядом его утверждений — особенно там, где его аргументы опираются скорее на эмпирические предположения, чем на праксиологическую необходимость. Я последовательно рассмотрю три момента: (1) приписываемое мне отрицание возможности сокращения кредита и уменьшения фидуциарных средств, (2) невозможность гиперинфляции при постоянном денежном предложении и (3) вопрос о финансировании временных мер по смягчению переходного периода в рамках денежной реформы.

1. О закрытии центрального банка и сокращении фидуциарных средств

Хюльсманн утверждает, что я якобы отрицаю вероятное сокращение фидуциарных средств в случае ликвидации центрального банка: «В целом, таким образом, [по мнению Багуса] сокращения фидуциарных средств не произойдёт, а значит, не возникнет и дефляционного давления на цены».

Однако я писал следующее: «сокращение кредитования могло бы произойти, если бы коммерческие банки, опасаясь паники, добровольно повысили бы свои резервные коэффициенты, или если бы потери по обязательствам центрального банка напрямую вызвали отток вкладов». Поскольку сокращение кредитования уменьшает объём фидуциарных средств, я вовсе не утверждаю того, что мне приписывает профессор Хюльсманн.

Сокращение кредита может быть вызвано как превентивным повышением банками резервных требований, так и прямыми действиями вкладчиков, снимающих средства, — эти причины эквивалентны по сути. Более того, в Аргентине одним из главных индикаторов, заставляющих банки ужесточать кредитование, является валютный курс. Резкий рост курса доллара часто предвосхищает и сигнализирует о надвигающемся банковском кризисе.

2. О гиперинфляции при постоянном денежном предложении

Основной теоретический вопрос заключается в следующем: возможна ли гиперинфляция (то есть резкое падение покупательной способности) фиатных денег при постоянном объёме денежного предложения. Хюльсманн считает это невозможным, утверждая, что «гиперинфляция возникает не только из-за потери доверия, но из-за сочетания потери доверия с огромным увеличением денежной массы».

Я же утверждаю, что спрос на деньги может снижаться и без дальнейшего значительного роста денежной массы. В историческом случае Аргентины спрос на деньги быстро снижался в момент прихода Милея к власти. Предшествующее правительство уже значительно увеличило предложение денег, ускорив инфляцию цен. Это запустило инфляционную спираль, в которой падение спроса на песо ведёт к росту цен (что наиболее наглядно проявляется в валютном курсе к доллару), что в свою очередь ещё больше подрывает доверие и снижает спрос на песо, и так далее. Не обязательно, чтобы денежная масса продолжала расти до самого последнего этапа гиперинфляции; предыдущая экспансия может уже запустить потерю доверия. Устранение центрального банка в первый день президентства Милея не остановило бы процесс утраты доверия; наоборот, песо утратил бы последнюю надежду быть конвертируемым в доллары по фиксированному курсу.¹

Тем не менее, случай Аргентины служит здесь лишь гипотетическим примером для прояснения логики рассуждения; сам аргумент дедуктивен. Его суть остаётся теоретической, а не исторической. Если спрос на деньги падает быстрее, чем сокращается их предложение, то покупательная способность неизбежно падает; если падение спроса драматично, результатом становится гиперинфляция. При этом номинальное количество денег становится несущественным, как только доверие к валюте исчезает.

Тем не менее, профессор Хюльсманн продолжает сомневаться в возможности гиперинфляции при постоянной денежной массе, и приводит три аргумента.

Во-первых, он ссылается на опыт: «Я никогда не слышал и не читал о чём-то подобном в реальной жизни». Однако праксиология — не индуктивная наука. Это априорно-дедуктивная наука, задача которой — прояснение логических следствий человеческого действия в различных ситуациях. То, что нечто не происходило в истории, не делает это невозможным. Людвиг фон Мизес в своей книге Теория денег и кредита (1912) вывел теорию плавающих обменных курсов фиатных валют в то время, когда мир ещё придерживался золотого стандарта. Если бы кто-то тогда сказал Мизесу: «Я никогда не слышал и не читал о чём-то подобном в реальной жизни», это не опровергло бы его правильных априорных утверждений.

Во-вторых, профессор Хюльсманн утверждает, что спрос на песо не может обрушиться, поскольку они всё ещё нужны для уплаты налогов. Этот аргумент повторяет основной тезис современной монетарной теории (MMT) — что именно налогообложение поддерживает ценность фиатных денег, принудительно создавая на них спрос. Логика аргумента такова, что увеличение налогов увеличивает спрос на деньги². Однако в условиях коллапса доверия к песо люди могут сразу обменивать полученные песо на доллары, откладывая уплату налогов до самого крайнего момента. Само по себе наличие налоговых обязательств не удерживает ценность денег, если ожидания становятся радикально пессимистичными. Остаточный немонетарный спрос недостаточен для стабилизации покупательной способности валюты после краха доверия. История даёт множество примеров — Веймарская Германия,³ Зимбабве, Венесуэла — где налоговые обязательства не предотвратили гиперинфляцию. Более того, повышение налогов не остановило и не замедлило эти гиперинфляции.

В-третьих, Хюльсманн утверждает, что я должен выбрать: либо гиперинфляция происходит мгновенно при «молниеносном» падении спроса на деньги, и тогда она будет «без слёз» и не причинит вреда, либо спрос падает медленнее, и тогда никакой гиперинфляции не будет.

Здесь необходимо внести три уточнения. Во-первых, я никогда не утверждал, что спрос на деньги исчезает за одну ночь. Я описал процесс гиперинфляционной спирали, в котором падение спроса на деньги приводит к росту цен (прежде всего, валютного курса), что, в свою очередь, ведёт к дальнейшему падению спроса на деньги и так далее. Во-вторых, даже если гиперинфляция происходит быстро, это приведёт к огромным потерям для тех, кто не успел вовремя обменять песо на доллары. Независимо от скорости процесса происходит масштабное перераспределение. Те, кто быстрее перевёл песо в доллары, выигрывают за счёт тех, кто не успел. Те, кто держал меньшую долю своих активов в песо, выигрывают за счёт тех, кто держал большую. То, что подобный травматический опыт приведёт к «слезам», социальной нестабильности и беспорядкам в стране, где уровень бедности около 50%, вполне вероятно. Особенно если учесть, что подобная ситуация уже происходила в Аргентине во время корралито в 2001 году, когда перонистская оппозиция организовала массовые беспорядки, были жертвы, а избранный президент Фернандо де ла Руа был вынужден бежать из Каса Росада на вертолёте.

Третье. Дихотомия, предложенная Хюльсманном, опирается на ненужное бинарное противопоставление. Неверно утверждение, что либо происходит «молниеносное» падение спроса на деньги, либо гиперинфляция невозможна. Для возникновения гиперинфляции (при неизменной денежной массе) не требуется мгновенного обрушения спроса на деньги. Этот спрос может снижаться постепенно. И хотя гиперинфляция или демонетизация фиатных денег, которые потребители больше не хотят использовать, экономически выгодна в долгосрочной перспективе, в краткосрочной она может вызвать социальный, финансовый и политический хаос, способный привести к смене власти — в зависимости от исторических обстоятельств.

3. О временных налоговых мерах

Наконец, профессор Хюльсманн уточняет, что, говоря о «временных мерах помощи наиболее уязвимым в переходный период» при проведении денежной реформы, он имел в виду не дополнительную государственную помощь, а «крупные налоговые послабления на благотворительные пожертвования и отмену нормативных требований (отчётности, строительных норм и т. п.), которые могут мешать деятельности организаций взаимопомощи». Но почему эти меры должны быть только «временными», а не постоянными? Хюльсманн рекомендует «отмену нормативных требований (отчётности, строительных норм и т. п.)». Почему же тогда их нужно будет вводить обратно позже?

Кроме того, анализ Хюльсманна упускает важное следствие. Если предоставляются налоговые льготы, в краткосрочной перспективе можно ожидать снижения налоговых поступлений, что приведёт к дефициту бюджета, если не будет сокращено другое государственное финансирование. Однако анализ не указывает, как предполагается финансировать этот дефицит. Возможно, Хюльсманн считает, что сокращение налоговых поступлений будет компенсировано снижением какой-либо статьи госрасходов. Но сокращение госрасходов также исключает альтернативу, которую я упоминал как способ смягчить переход — а именно постепенное свёртывание монетарной экспансии, а не её резкое прекращение.

Заключение

Таким образом, ни одно из возражений профессора Хюльсманна не подрывает обсуждаемое теоретическое положение: гиперинфляция может, в принципе, быть следствием коллапса спроса на деньги даже при постоянном объёме их предложения. Это логическое следствие теории человеческой деятельности, независимое от исторических прецедентов и неуязвимое для эмпирического опровержения.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев