Гор Видал однажды сказал, что три самых красивых слова в английском языке это слова “я же говорил”. Возможно, именно по этой причине мне трудно удержаться от того, чтобы не поделиться новыми данными, показывающими, насколько правильной была реакция Швеции на пандемию, за которую ее так осуждали.

Для тех, кто забыл, Швеция подверглась резкой критике со стороны корпоративных СМИ и американских политиков за свою Laissez-Faire стратегию ответа на Covid-19. Многие были откровенно враждебны к шведам за то, что они отказались закрывать школы, закрывать предприятия и использовать полицию для выполнения этих предписаний.

Вот примеры заголовков того времени:

• “Почему шведская модель борьбы с COVID-19 — это катастрофа” (Time, октябрь 2020 г.).

• “История о том, как Швеция провалила борьбу с коронавирусом” (Foreign Policy, декабрь 2020 г.).

• “Швеция оставалась открытой, и больше людей умерло от COVID-19, но настоящая причина может быть в чем-то еще” (Forbes, 2020).

• “Швеция стала предостережением для всего мира” (New York Times, июль 2020 г.).

• “Я только что вернулся домой в Швецию. Я в ужасе от реакции на коронавирус” (Slate, апрель 2020 года).

Это всего лишь несколько примеров реакции против Швеции в 2020 году. Решив позволить 10 миллионам своих граждан продолжать жить относительно нормальной жизнью, Швеция, по словам The Guardian, вела не только шведов, но и весь мир “к катастрофе”.

Даже тогдашний президент Трамп включился в борьбу с Швецией.

“Швеция дорого заплатит за свое решение не закрываться”, — предупредил Трамп

Вопреки всей этой панической риторике, мрачные прогнозы для Швеции так и не оправдались.

В марте 2021 года стало очевидно, что уровень смертности в Швеции ниже, чем в большинстве европейских стран. В следующем году Швеция могла похвастаться одним из самых низких уровней смертности в Европе.

К марту 2023 года, согласно некоторым данным, Швеция имела самый низкий коэффициент избыточной смертности во всей Европе. И хотя некоторые до сих пор не готовы признать, что Швеция имеет самую низкую избыточную смертность во всей Европе, даже New York Times, которая высмеивала шведскую стратегию борьбы с пандемией, признает, что подход этой страны, основанный на свободе действий, вряд ли был катастрофой, которую многие ожидали.

Совсем недавно датский экономист Бьорн Ломборг поделился статистическим анализом, основанным на правительственных данных всех европейских стран за период с января 2020 по август 2022 года. Исследование показало, что в Швеции за этот период был зафиксирован самый низкий в Европе показатель смертности, стандартизированный по возрасту.

“Во всей Европе в Швеции наблюдалась самая низкая общая смертность во время и после Ковида”, — заявил Ломборг на сайте X (бывший Twitter).

Одно экономическое заблуждение, чтобы править ими всеми

Анализ Ломборга дает еще одно доказательство того, что реакция государств на ковид была катастрофой. Кто-то скажет: “Откуда мы могли знать?” Суровая правда заключается в том, что некоторые из нас знали. В марте 2020 года я предупредил, что правительственные “лекарства” от Ковида-19, скорее всего, окажутся хуже самой болезни. В следующем месяце я утверждал, что политика laissez-faire Швеции, скорее всего, окажется более эффективной, чем жесткий подход, которого придерживаются другие страны.

Я писал эти вещи не потому, что я пророк, а потому, что я немного изучал историю и понимаю основы экономики. История показывает, что коллективное реагирование во время паники, как правило, ничем хорошим не заканчивается, и экономист Энтони Дэвис и политолог Джеймс Харриган объяснили, почему это произошло в самом начале пандемии.

“Во время кризиса люди хотят, чтобы кто-то что-то сделал, и не желают слышать о компромиссах”, — отмечают авторы. Это питательная среда для масштабной политики, продиктованной мантрой “если это спасет хотя бы одну жизнь”.

Дело в том, что компромиссы реальны. Действительно, экономика в значительной степени изучает их. Когда вы выбираете что-то одно, вы отказываетесь от другого; и мы оцениваем результаты, исходя из того, что мы получаем по сравнению с тем, от чего мы отказались. Мы называем это альтернативными издержками.

Однако на протяжении почти всей пандемии находились те, кто не желал обращать внимания на альтернативные издержки и непредвиденные последствия правительственных ограничений — и таких было множество. Это серьезное экономическое заблуждение, о котором предупреждал Генри Хэзлитт несколько десятилетий назад.

Хэзлитт, автор книги “Экономика в одном уроке”, утверждал, что игнорирование вторичных последствий политики составляет “девять десятых” всех экономических заблуждений в мире. “[Существует] устойчивая тенденция людей видеть только непосредственные последствия той или иной политики, — писал он, — и пренебрегать вопросами о том, каковы будут ее долгосрочные последствия”.

В этом и заключался фатальный недостаток — в буквальном смысле — ковидного государства. Его инженеры не понимали, что они не спасают жизни, а торгуют ими (если воспользоваться фразой Харригана и Дэвиса).

Локдауны не были научно обоснованными и оказались неэффективными для замедления распространения Ковида, но даже если бы они сработали, это повлекло за собой серьезный побочный ущерб: резко сократилось количество обследований на рак, увеличилось потребление наркотиков, было потеряно обучение, а глобальная бедность выросла. Депрессия и безработица резко возросли, предприятия обанкротились, а инфляция достигла высокого уровня. Младенцам отказывали в операции на сердце из-за ограничений на поездки, увеличилось количество самоубийств среди молодежи… список можно продолжать до бесконечности.

Мрачная правда заключается в том, что меры блокировки не были основаны на научных данных и имели весьма печальный побочный эффект: они убивали людей.

Гигантский эксперимент

Вторичные последствия локдаунов и других нефармакологических вмешательств (НФВ) нанесли непоправимый вред людям, который будет ощущаться еще не одно десятилетие. По словам журнала New York, блокировка была “гигантским экспериментом”, который провалился.

Ведущий шведский эксперт по инфекционным заболеваниям Андерс Тегнелл был одним из немногих, кто понимал, что локдауны, скорее всего, не сработают. И хотя Тегнелл не является профессиональным экономистом, он, похоже, понял урок вторичных последствий лучше, чем многие экономисты.

“Эффекты различных стратегий, локдаунов и других мер гораздо сложнее, чем мы понимаем сегодня”, — сказал он агентству Reuters в 2020 году, когда его стратегия оказалась под огнем критики. Понимая этот базовый экономический принцип и имея мужество отстаивать свои убеждения, Тегнелл смог избежать пагубных последствий локдаунов — политики, которая соблазнила многих центральных планировщиков.

Сегодня благодаря ему в Швеции живы гораздо больше людей. И Андерс Тегнелл не стесняясь может сказать: “Я же вам говорил”.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев