Мне никогда не нравился хит Джони Митчелл 1970 года “Big Yellow Taxi”, который был выпущен, когда мне было 11 лет. Я понятия не имею, почему эта песня так раздражала меня в подростковом и юношеском возрасте, но когда недавно, прогуливаясь по супермаркету, я услышал ее, то понял, почему я — уже изрядно прошедший по жизни джентльмен — ненавижу ее до сих пор. И дело не в музыкальных качествах песни, которые я считаю чуть выше среднего, а в отвратительном тексте, и особенно в припеве:

Всегда бывает так
Что ты не знаешь, что у тебя есть, пока это не исчезнет.
Они вымостили рай, сделали стоянку.

Основная причина моего отвращения к тексту песни “Big Yellow Taxi” заключается в высокомерном предположении Митчелл, что, выгода от строительства парковки не оправдывает мощение того, что она называет “раем”.

Но почему она так легкомысленно игнорирует пользу парковочных площадок? Наверняка люди, использующие автомобили — как, предположим, Митчелл — выигрывают от наличия асфальтированных парковочных мест (а также от асфальтированных дорог, каждая из которых, вероятно, когда-то была участком рая). Конечно, парковочные площадки предоставляют большое удобство, которым так легко пренебречь. Но осознает ли Митчелл, что без асфальтированных парковок припаркованные автомобили часто бы застревали в грязи и не могли бы двигаться до тех пор, пока их не вытащат? Беспарковочный пейзаж был бы крайне неприглядным. Наши ботинки риносили бы гораздо больше грязи и пыли в автомобили, дома и другие помещения. Дождевая вода, которая скапливалась бы в колеях от шин, большую часть года была бы инкубатором для комаров и других насекомых.

Меня могут обвинить в том, что я воспринимаю Митчелл слишком буквально. Ее претензии относятся не только и даже не столько к асфальтированным парковкам, сколько к большинству других сооружений и практик современного индустриального общества. Нам не понадобилось бы так много машин (и, следовательно, столько заасфальтированных райских уголков), если бы мы жили иначе — более просто, менее материально, в большей гармонии с природой — так, чтобы меньше требовать от Матери-Земли и оставлять на ней меньше шрамов. Тогда мы были бы гораздо счастливее, поскольку у нас было бы гораздо больше райских уголков для созерцания, неизуродованных ради удовлетворения нашей близорукой жажды большего роста, большего строительства, большего количества автомобилей и большего количества парковок.

Убежденность Митчелл в том, что наша настойчивость в строительстве парковок — и в стремлении к экономическому росту в целом — коренится в нашей близорукости, прослеживается в ее строках “Разве не кажется, что всегда так бывает, / Что ты не знаешь, что у тебя есть, пока это не исчезнет”.

Она обвиняет нас в том, что мы очень часто (“всегда”) действуем вопреки собственным интересам. Мы думаем, что парковка нам нужна, пока не придем к жестокому осознанию того, что это не так — пока не поймем, что уничтожили природу. Но это осознание приходит слишком поздно. Рай потерян. Так же происходит и с использованием химических инсектицидов и других многочисленных (опасных) инструментов и (ядовитых) плодов капитализма. Как же мы глупы. По крайней мере, у нас есть такие певицы, как Джони Митчелл, чтобы отругать нас за наш непросвещенный материализм (а мы поможем сделать ее невероятно богатой за то, что она так увлекательно это делает).

Права собственности и рыночные цены говорят нам о том, что мы имеем

Но Митчелл ошибается. Ее рефрен был бы более точным, если бы он звучал следующим образом: “Хоть это и нечасто случается, но мы знаем, что у нас есть, пока не потеряем.”

Хотя большинство людей не осознают этого, почти во всех случаях мы точно знаем, что имеем, пока не потеряем; мы получаем эту информацию из цен, которые возникают в системе прав частной собственности. Строитель автостоянки должен был купить землю у предыдущего владельца, который имел все стимулы для того, чтобы использовать или распоряжаться этой землей наиболее выгодным образом. Если бы эта земля была более пригодна не для стоянки, а для чего-то другого — скажем, для пастбища, пшеничного поля, леса или дендрария, — то владелец ранчо, фермер, лесоруб или защитник природы, планирующий продавать свою продукцию населению, перебил бы цену на эту землю у начинающего строителя стоянки. Есть веская причина, по которой пшеничные поля Канзаса, охотничьи заповедники Техаса, клюквенные болота Нью-Джерси и апельсиновые рощи Флориды не являются парковками.

Асфальтированные парковки существуют не просто так. Пригородные супермаркеты были бы малоэффективны, если бы покупатели не могли припарковать свои внедорожники, минивэны и седаны рядом с ними, или если бы эти парковки представляли собой площадки из грязи или гравия. Точно так же автомобильные заводы в Мичигане, сталелитейные предприятия в Алабаме и нефтеперерабатывающие заводы в Луизиане будут работать гораздо менее эффективно, если их работники не смогут припарковать свои автомобили поблизости на прочном асфальте. Врачебные кабинеты, больницы, школы, правительственные здания по всей стране, не говоря уже о ресторанах, гостиницах, спортивных стадионах, аэропортах, зоопарках (этот список практически бесконечен), — все они практически не смогут работать без асфальтированных парковок для своих работников и посетителей.

Хотя я могу утверждать, что получаю реальную пользу от регулярного пользования парковкой Mason Pond в Университете Джорджа Мейсона — мое утверждение правдоподобно, поскольку я лично плачу за доступ в этот гараж, — не мне судить, занимает ли этот гараж место, которое когда-то было райским уголком. Рай — в глазах смотрящего. Но я точно знаю, что не было человека, который ценил бы этот кусочек недвижимости в северной Вирджинии как нетронутый рай настолько, чтобы заплатить достаточно, чтобы сохранить его во всей его немощеной красе.

Когда мы действительно не знаем, что мы имели, пока оно не исчезло

Как ни странно, но скорее всего, что мы действительно не знаем, что имели, даже после того, как это исчезло, в случае, когда правительство препятствует мирному использованию и добровольной передаче прав собственности. Когда правительство ограничивает круг мирных целей, в которые могут вкладывать свою собственность землевладельцы, оно не позволяет рынку обнаружить и выявить относительную ценность всех возможных вариантов использования каждого участка земли. Этот участок земли в Калифорнии, на котором больше нельзя строить жилье определенного типа, этот участок недвижимости в Нью-Йорке, на котором запрещено проводить гидроразрыв пласта, и этот участок земли в Монтане, объявленный запрещенным для того или иного коммерческого использования, — все это части собственности, оптимальное использование которых может навсегда остаться скрытым из-за постановлений правительства. Плоды некоторых возможных вариантов использования этих земель теряются не потому, что кто-то потратил свои собственные деньги, выставляя землю на торги для других видов использования, ценность которых должна быть проверена и выявлена на конкурентных рынках. Нет. Эти плоды пропадают потому, что государственные чиновники, расходующие чужие деньги, просто объявляют определенные виды использования запрещенными. Есть очень веские основания полагать, что эти действия делаются в условиях недостаточной информации о ценности того, что сохраняется, по сравнению с ценностью того, что это сохранение мешает производить.

Эпилог: вдохновение Джони Митчелл

Согласно Википедии:

В 1996 году в беседе с журналистом Робертом Хилберном Митчелл так рассказала о написании этой песни:

“Я написала “Big Yellow Taxi” во время своей первой поездки на Гавайи. Я взяла такси до отеля и, проснувшись на следующее утро, откинула шторы и увидела вдали прекрасные зеленые горы. Затем я посмотрел вниз, а там, насколько хватало глаз, была автостоянка, и это разбило мне сердце […] это пятно на раю. Тогда я села и написала песню”.

Митчелл (предположительно) прилетела на Гавайи через огромную территорию (незастроенного) океана на коммерческом реактивном лайнере. Аэропорт, из которого она вылетела, и аэропорт, в котором она приземлилась, занимали акры земли, покрытые толстым слоем асфальта. К отелю, который тоже опирается на бетон, ее везли по асфальтированным дорогам, а если она выступала на Гавайях, то почти все ее поклонники, несомненно, с радостью воспользовались асфальтированными дорогами и парковками, чтобы посетить ее концерт. И разве Митчелл хоть на наносекунду задумалась о том, что без той самой асфальтированной парковки, вид которой так трогательно разрывал ей сердце, не существовало бы и отеля, из которого она видела вдали прекрасные зеленые горы? А значит, и “Большое желтое такси” могло бы никогда не быть написано? (Увы, даже ценные асфальтированные парковки имеют свои минусы).

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев