Если бы я обладал хотя бы скромным талантом к живописи, я бы написал картину, с помощью которой постарался бы передать непостижимую сложность, динамизм и необъятность современной экономики.

Я хотел бы, чтобы моя картина создавала у зрителя впечатление, будто он смотрит на поверхность океана на уровне глаз. То, что находится над поверхностью, — видно любому, но то, что находится под поверхностью, — видно только тому, кто смотрит на картину.

Над поверхностью зритель видит изобилие товаров и услуг — товаров и услуг, существование которых возможно только благодаря тому, что находится под поверхностью. Все товары и услуги над поверхностью, доступные в изобилии для потребления обычными людьми, сложным образом связаны с материалами, машинами, усилиями и процессами — финансовыми и “реальными”, — которые находятся под поверхностью. Хотя количество товаров и услуг над поверхностью огромно, их объем ничтожен по сравнению с колоссальным объемом экономических явлений под поверхностью, включая творческое предпринимательство, принятие риска и решение текущих проблем. Все эти явления связаны в неисчислимом количестве комбинаций друг с другом, а также с товарами и услугами над поверхностью. Эта сеть связей настолько сложна, что человеческий разум не может ее вообразить.

Человеческий глаз может очень легко увидеть то, что на самом деле находится, так сказать, над поверхностью экономики. На виду — огромное количество продуктов питания, напитков и других товаров для дома, которые всегда доступны в каждом супермаркете по всему миру — автомобили, проносящиеся по бульварам и автобанам, — казалось бы, бесконечное меню выбора в таких розничных магазинах, как Amazon и Walmart — армия онкологов, кардиологов, неврологов, ортопедов, акушеров, педиатров, гастроэнтерологов, детских гастроэнтерологов и других медицинских специалистов — блоги, книги, фильмы, потоковая музыка, фильмы по запросу, экскурсии и телеканалы спортивной лиги — все это и развлекает вас и бросает вызов вашему разуму — лайнеры, которые уносят вас на каникулы — высокая и растущая продолжительность жизни — младенцы (и их матери), которые не умирают, — искусственно охлажденный воздух в помещении летом и искусственно подогреваемый воздух в помещении зимой — новые приложения для смартфонов — смартфонов! — вы видите изобилие товаров и услуг, от самых простых до удивительно сложных, и каждый из них является плодом этой невероятно сложной и спонтанно упорядоченной сети экономических отношений и процессов, смеси мирного соревнования и сотрудничества, которая работает так тихо и незаметно, что далеко не каждый знает о ее существовании.

Однако, человеческий глаз не может увидеть в полной мере производственные процессы, которые делают этот рог изобилия реальностью. Действительно, эту массовую, скрытую под поверхностью рыночную активность легко не заметить, ее значение легко преуменьшить и даже отрицать. И поэтому для тех, кто недоволен тем, что они видят на поверхности, возникает соблазн потребовать, чтобы поверхностные явления были перестроены так, чтобы они были более приятными для глаз несчастных жалобщиков.

Но эти несчастные жалобщики не понимают, что сознательно вмешиваться в то, что находится на поверхности, значит бессознательно вмешиваться в гораздо большее; это значит бессознательно дергать за бесчисленное количество нитей, с помощью которых поверхностные явления связаны с Эверестом рыночных процессов под поверхностью.

Вмешательство в поверхностные явления заставляет эти невидимые нити непредсказуемым образом искажать скрытые экономические механизмы и процессы. Среди простейших примеров такого незаметного искажения — повышение тарифов на импортную сталь, чтобы защитить рабочие места сегодняшних сталелитейщиков или лучше обеспечить поставки критически важных военных ресурсов. Действительно, вполне вероятно, что такие тарифы работают — по крайней мере какое-то время — для обеспечения того, чтобы больше стали начало производиться внутри страны и, следовательно, для защиты некоторых рабочих мест сталелитейщиков, которые в противном случае были бы сокращены из-за импорта.

Но загляните под поверхность. Более высокие тарифы на сталь искусственно увеличивают издержки для других отечественных производителей на поставку прецизионных инструментов, автомобилей, бытовой техники и офисных зданий. Эти производители товаров, сделанных из металла, реагируют на некоторую комбинацию снижения объемов производства, снижения качества и более широкого использования алюминия и других заменителей стали. Покупатели платят за эти товары более высокие цены, поэтому им обычно остается меньше средств на покупку других товаров и услуг, таких как здравоохранение, обеды в ресторанах, вечера в кинотеатрах и каникулы в Диснейленде. Занятость в этих других отраслях сокращается, что компенсирует рост занятости сталелитейных рабочих за счет тарифов.

Поскольку все больше алюминия используется внутри страны для производства (скажем) бытовой техники, цена на алюминий растет. Стоимость производства некоторых видов военной техники, таким образом, также возрастает как из-за более высоких цен на сталь, так и из-за более высоких цен на алюминий. Военный бюджет растет, в результате чего повышаются налоги либо сегодня, либо завтра — если бюджет финансируется за счет государственного долга. Необходимость платить эти более высокие налоги снижает потребительские расходы и инвестиции в бизнес непредсказуемым образом, что приводит к сокращению некоторых отраслей. По мере того как эти отрасли сокращаются, они нанимают меньше рабочих и покупают меньше ресурсов у поставщиков.

Правда, поскольку последствия тарифов проявляются в большом количестве экономических отношений в пространстве и времени, никто не может проследить все их детали. Мы знаем — главным образом из экономической теории — что эти последствия реальны и в целом хуже, чем те, которые имели бы место в отсутствие каких-либо тарифов. Но они происходят вне нашего поля зрения, а значит, остаются незамеченными. Если с поверхностными экономическими явлениями можно справиться таким образом, чтобы они лучше выглядели для тех, кто принимает поверхностные экономические явления за всю экономику, то и дело с концом.

“Смотри! Тарифы на сталь гарантируют, что мы производим больше стали!” хвастается протекционист. Экономисту остается настаивать на том — и совершенно правильно, — что за этот видимый “успех” приходится платить слишком высокую цену в виде невидимых искажений, которые прямо сейчас разрушают обширную подповерхностную сеть рыночных процессов.

Хочу (ах, как бы хотелось!), чтобы у меня хватило художественного таланта написать такую картину! Как бы мне хотелось сделать более заметной — буквально видимой глазу, непрерывность пульсирующей, гигантской — но незаметной и тихой — взаимосвязанной и сложной экономики. Человек, который нарисует такую картину, окажет человечеству огромную услугу.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев