Liberty Education Project


Knowledge Is Freedom
Райен МакМакен
Что будет с ядерным оружием, если Америка разделится?

Противодействие американскому движению за сецессию часто основывается на идее, что проблемы внешней политики лишают смысла любые предложения о разделе Соединенных Штатов на более мелкие части.

Само собой разумеется, что те, кто придерживается неоконсервативной идеологии или других сильно интервенционистских взглядов на внешнюю политику, относятся к идее политического раскола с тревогой или презрением.

Их опасения оправданы. Скорее всего, если бы США были разделены на более мелкие части, их способность действовать в качестве глобального гегемона, вторгаясь по своему желанию в иностранные государства, навязывая “смену режима” и угрожая войной любым правительствам, выступающим против прихотей американского правительства, сильно сократились бы.

Однако для некоторых из нас это было бы фичей отделения, а не его багом.

Более того, способность американского режима проводить наступательные военные операции, такие как смена режима в другой стране, это совсем не то же самое, что способность режима поддерживать эффективные и надежные оборонительные вооруженные силы.

В прошлом месяце мы рассмотрели, насколько даже расчлененные Соединенные Штаты будут более чем способны развернуть крупные и эффективные оборонительные военные силы. Даже политически разделенная Америка останется очень богатой Америкой, а богатство остается ключевым компонентом эффективной военной защиты. Другими словами, размер не так важен, как степень, в которой режим способен обеспечить высокий уровень богатства и накопления капитала.

Этот анализ, однако, был сосредоточен на обычных вооруженных силах, и это оставляет открытым вопрос о том, что будет с государствами-преемниками после распада США с точки зрения ядерного сдерживания.

В этом случае необходимость в больших размерах еще меньше, чем в случае обычных вооруженных сил. Как продемонстрировал Израиль, небольшое государство может получить преимущества ядерного сдерживания без большого населения или большой экономики.

Другими словами, эффективная военная защита с помощью ядерного сдерживания даже более экономична, чем обычные вооруженные силы.

Кто получит ядерное оружие после отделения?

Но как будет происходить разделение страны, если нужно будет делить ядерное оружие?

Один из примеров, который мы могли бы рассмотреть, — это отделение Украины от Советского Союза в начале 1990-х годов.

В 1991 году, когда распадался Советский Союз, украинцы подавляющим большинством проголосовали за отделение и создание независимой республики. В то время новое государство Украина располагало примерно третью советского ядерного арсенала. Это означало, что в пределах границ Украины находилась буквально тысяча ядерных боеголовок, что делало арсенал Украины третьим по величине в мире. В 1994 году Украина начала программу денуклеаризации и сегодня больше не является ядерной державой.

Отношения между Украиной и Российской Федерацией в начале девяностых годов были острыми, как и сейчас, что означает, что уроки Украины можно применять к американской ситуации очень ограниченно. Американские ученые мужи любят изображать красно-синее разделение Америки как неразрешимый конфликт цивилизаций, но эти различия — пустяк по сравнению с этническими и национальными конфликтами, давно существующими в Евразии.

Тем не менее, мы можем кое-чему научиться на опыте этого разделения.

Например, отделение Украины демонстрирует, что ядерное оружие может перейти под контроль отделившегося государства без возникновения общего конфликта. На самом деле, не только Украина оказалась в такой ситуации. Казахстан и Беларусь также “унаследовали” ядерное оружие от Советского Союза. Если Россия, Украина, Казахстан и Беларусь смогли мирным путем согласовать решение о том, как поступить с внезапно децентрализовавшимся ядерным арсеналом, американцы тоже смогут это сделать.

Случай Украины показывает также некоторые технические и логистические проблемы, связанные с определением того, кто именно контролирует ядерное оружие в ситуации после окончания отделения.

Например, для украинского режима было бы очень непросто установить технический контроль над ядерными ракетами наземного базирования. Маловероятно, что Украина когда-либо получила бы (от России, в которой располагалось управление ракетами, — прим. ред.) все инструменты, необходимые для запуска ядерных ракет со своей территории1.

Однако вполне вероятно, что Украина смогла бы в конечном итоге получить эти инструменты, поскольку она уже разрабатывала свою собственную систему контроля над арсеналом в 1993 году. Неудивительно, что советский российский режим не проявлял особого энтузиазма в отношении помощи украинцам в этом деле.

С другой стороны, Украина имела полный контроль над использованием ядерных бомбардировщиков2.

Вполне вероятно, что государства-преемники США столкнутся с аналогичными проблемами. Использование ракет наземного базирования будет в значительной степени зависеть от разрешения той фракции, которая контролировала доступ и право запуска, даже если эти ракеты физически расположены в границах отделившегося государства. Однако следует отметить, что государство, в котором расположены ядерные ракеты наземного базирования, в большинстве случаев имеет возможность предотвратить их использование. Это связано с тем, что даже если сами ракеты не могут контролироваться напрямую, персонал, который обслуживает и контролирует объекты, можно заменить на персонал лояльный новому режиму.

В случае подводных лодок и бомбардировщиков, отделившийся регион США в краткосрочной перспективе может оказаться более способным установить над ними контроль. То, где в конечном итоге окажутся эти бомбардировщики и подводные лодки, будет зависеть от того, как именно будет развиваться ситуация после достижения независимости и изменения границ.

Сепаратистские регионы могут не захотеть отказаться от ядерного оружия

Украина вышла из ядерной зоны во многом благодаря взяткам и давлению со стороны США и России. Россия хотела получить арсенал Украины по очевидным причинам. Соединенные Штаты были одержимы ликвидацией оружия массового уничтожения, хотя, естественно, настаивали на сохранении своих собственных огромных запасов.

Ни у США, ни у России не было возможности заставить Украину денуклеаризоваться — за исключением, конечно, полномасштабного военного вторжения . Однако Украина капитулировала перед давлением, когда Российская Федерация, США и Великобритания (и в меньшей степени Китай и Франция) обязались в Будапештском меморандуме защищать территориальную целостность Украины.

В 2014 году, когда Россия аннексировала Крым у Украины, и никто из остальных участников меморандума не вмешался многие назвали этот меморандум безумием. Украина отказалась от своей лучшей гарантии против вмешательства России — от своего ядерного арсенала — в обмен на слабые “гарантии” от иностранных государств.

Некоторые исследователи внешней политики, в первую очередь Джон Миршаймер, предсказывали это и советовали не проводить денуклеаризацию Украины. В 1993 году Миршаймер сомневался, что Украина уступит давлению денуклеаризации именно потому, что надежность внешних гарантий была весьма сомнительной. Через год после этого был подписан Будапештский меморандум, но он был очень слабым основанием денуклеаризации. Как указал Миршаймер, если американцы не смогут обеспечить эффективную защиту Украины — как это и произошло в случае с Крымским кризисом, — “им придется мириться с последствиями нападения России” 3. Тем не менее, некоторые украинцы настаивают, что крымский кризис не свидетельствует о необходимости ядерного сдерживания.

Однако многие американцы могут быть гораздо менее оптимистичны — вплоть до необоснованной паранойи — в отношении перспектив иностранной интервенции на американской земле. Вот почему лучше всего исходить из предположения, что по крайней мере некоторые государства-преемники нынешних США будут настаивать на сохранении ядерного арсенала. В конце концов, Украина хотя бы могла делать ставку на США как на защитника международного порядка, у американских штатов не будет такой возможности. Иными словами, американские штаты после отделения должны будут полагаться только на себя.

С другой стороны, мы не должны предполагать, что все государства-преемники Соединенных Штатов будут стремиться к тому, чтобы владеть ядерным арсеналом. Некоторые, вероятно, откажутся от ядерных программ, как это сделали Швеция и Южная Африка, которые довольно далеко продвинулись в направлении создания оружия (Швеция) или уже завершили строительство действующих боеголовок (Южная Африка). В то время как украинский пример добровольной денуклеаризации может показаться многим ошибкой, в Северной Америке ситуация иная. Северная Америка — это не Восточная Европа с ее долгой историей межгосударственных конфликтов. В Северной Америке Канада и Соединенные Штаты живут в мире более двух столетий, и Канада никогда не прилагала особых усилий для создания ядерного арсенала. Скорее, близость Канады к Соединенным Штатам защищает ее от ядерных угроз извне Северной Америки. Любая обычная или ядерная атака на Канаду со стороны, скажем, Китая или России, вероятно, будет интерпретирована как атака на Соединенные Штаты с катастрофическими последствиями для первоначального агрессора.

Другими словами, Канада получает выгоду от того, что Бальдур Торхалльссон называет “убежищем” на международной арене. Канаде не нужен собственный ядерный арсенал, потому что она может использовать свой тесный союз с США в качестве его замены.

Некоторые государства-преемники Соединенных Штатов будут поддерживать действующий арсенал, а другие неядерные государства смогут действовать как Канада. Соединенные Штаты в их нынешнем виде были в мире со всеми другими бывшими британскими колониями, вполне вероятно, что новые североамериканские республики постигнет аналогичная судьба.

Большие государства не нужны: сдерживающие ядерные силы вполне возможны для малых государств

Новой американской республике не обязательно быть особенно большой, чтобы обладать действующим военным арсеналом.

В то время как мощная экономика и большое население необходимы для создания крупных обычных вооруженных сил, эти факторы не так важны, когда речь идет о ядерных силах, способных сдерживать иностранные державы.

Как объяснил Кеннет Вальц: “Ядерный паритет достигается, когда у страны есть силы второго удара. Это не требует количественного или качественного равенства сил” 4. То есть, если режим может сохранить достаточно ядерных боеголовок после первого ядерного удара, он способен полностью сдержать ядерную агрессию со стороны других государств. Причем количество боеголовок, необходимое для достижения этого числа, исчисляется “не сотнями, а десятками”5.

Вот почему Вальц пришел к выводу, что “сдерживание легче достичь, чем полагает большинство стратегов” 6, и что “некоторые страны могут найти ядерное оружие более дешевой и безопасной альтернативой разорительной в экономическом и опасной в военном отношении гонке обычных вооружений. Ядерное оружие может обещать повышенную безопасность и независимость по доступной цене”7. Другими словами, сдерживание “может быть реализовано дешево”8.

Израильское государство — важный и показательный случай. Это страна с ВВП меньше, чем у Колорадо, и с населением меньше, чем у американского штата Джорджия, но считается, что Израиль поддерживает ядерную триаду боеголовок морского, воздушного и наземного базирования. Другими словами, это небольшое государство, которое в полной мере воспользовалось относительно экономичным характером небольшого ядерного арсенала (который, по оценкам, включает около восьмидесяти собранных боеголовок).

Ясно, что утверждения о том, что даже средние по размеру американские штаты — такие как Огайо с населением 11 миллионов человек и ВВП, почти таким же большим, как у Швейцарии, — слишком малы, чтобы рассматривать возможность их функционирования в качестве независимых государств, совершенно оторваны от реальности. Более того, нет никаких оснований предполагать, что какое-либо американское государство после отделения будет стремиться действовать в одиночку в сфере международных отношений. Киркпатрик Сейл указал на то, что следует рассматривать как очевидное: “Исторически ответ малых государств на угрозу… агрессии состоял в создании временных конфедераций и взаимной защите, а также в простой угрозе создания такого союза. Договора об обороне, лиги и союзы иногда были достаточным сдерживающим фактором” (курсив добавлен) 9.

С другой стороны, продолжение нынешней тенденции к политической централизации и растущее политическое господство центральных властей над каждым уголком страны, вероятно, только навредит будущим перспективам дружественного разделения и мирного сотрудничества на международной арене.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев


  1. John J. Mearsheimer, “The Case for a Ukrainian Nuclear Deterrent,” Foreign Affairs 72, no. 3 (Summer 1993): 50–66, esp. 52. ↩︎

  2. . Ibid_., p. 52.Грэм ↩︎

  3. Mearsheimer, “The Case for a Ukrainian Nuclear Deterrent,” p. 58. ↩︎

  4. Kenneth Waltz, “Structural Realism after the Cold War.” International Security 25, no. 1 (Summer 2000): 5–41, esp. 32n75. ↩︎

  5. Kenneth Waltz, “Nuclear Myths and Political Realities,” American Political Science Review 84, no. 3 (September 1990): 731–45. ↩︎

  6. Ibid. ↩︎

  7. Kenneth Waltz, “The Spread of Nuclear Weapons: More May Be Better,” Adelphi Papers 21, no. 171 (1981). ↩︎

  8. Waltz, “Nuclear Myths and Political Realities.” ↩︎

  9. Kirkpatrick Sale, Human Scale Revisited (White River Junction, VT: Chelsea Green, 2017), p. 312. ↩︎