Если мы всерьез говорим о преодолении кризиса, то нужно понимать, что основные усилия должны быть направлены на решение проблемы административного государства. Без этого невозможны никакие реформы. Это, безусловно, главный вывод, который следует из событий последнего времени.

Решение должно быть радикальным, и оно должно работать. Причина проста: свободное и хорошо функционирующее общество не может сосуществовать с недемократическим зверем, который принимает свои собственные законы и грубо нарушает права и свободы при полном отсутствии контроля со стороны избранных лидеров. Пока административное государство не будет обезврежено и лишено полномочий, не будет ни представительного правительства, ни надежды на перемены.

Очевидно, что бюрократии не будут реформировать себя сами. Например, обещая реорганизацию Центров по контролю и профилактике заболеваний, Рошель Валенски сделала акцент на улучшении коммуникации и лучшем донесении информации до общественности. То есть, реформа будет косметической и никак не связанной с реальностью. Она не коснется главной проблемы CDC, о которой ясно сказал Харви Риш: “подчиненность (фармацевтической) промышленности и эпидемиологическая некомпетентность”. Агентство хочет получить еще один шанс. Возможно, оно его и не заслуживает.

Давайте теперь подумаем о том, как происходят реформы в реальном мире за границами правительства.

Что делает частная компания, если она хочет избежать банкротства, когда она теряет клиентов, ее доходы снижаются, а цена акций падает? Обычно она назначает новое руководство, в том числе топ-менеджмент. Затем начинается тщательный анализ. Какие затраты избыточны? Какие сектора нерентабельны? Какие возможности упущены? Затем проводится проверка результативности новых действий. Повышают ли они оценки стоимости компании?

При достижении определенного размера в каждой компании появляется расточительная бюрократия, и ее укрощение всегда является сложной задачей, даже для лучших менеджеров и владельцев. Однако, в случае частного бизнеса существуют и стимулы, и стандарты, по которым можно судить о результатах. Благодаря бухгалтерской книге с двойной записью, изобретенной в 14 веке (хотя есть обрывки свидетельств о ней и в древнем мире), у нас есть рациональный способ определить, где нужно сокращать, а где расширять. Он не является абсолютным, но служит ориентиром и помогает проверить эффективность.

В случае с государственной бюрократией бухгалтерия работает совсем по-другому. Конгресс утверждает деньги, и они расходуются. На этом все заканчивается. Нет потребителей, добровольно покупающих услуги. Доходы таких “предприятий” извлекаются с помощью различных форм принуждения.

Государственное бюджетно-контрольное управление следит за тем, чтобы входящие и исходящие деньги правильно регистрировались и чтобы перерасход был сведен к минимуму. Кредитные счета должны быть в порядке и по возможности оплачены. Это учреждение и то учреждение получают ассигнования и должны их придерживаться.

Здесь отсутствует какая-либо метрика, позволяющая понять чего стоит вся эта затея и нужна ли она вообще. Институциональная структура устроена так, что мы не можем этого узнать. В конечном счете, мы полагаемся на интуицию и мнение. Мы считаем, что транспорт — это общественное благо, поэтому давайте создадим Министерство транспорта. Мы считаем, что здоровье важно, поэтому давайте создадим Министерство здравоохранения и социального обеспечения. И так далее. Если результаты не совсем соответствуют ожиданиям, Конгресс может вернуться к рассмотрению вопроса.

Вот и все. Этот недостаток экономической рациональности правительственной бюрократии становится огромной проблемой, особенно когда она обещает провести реформы, как это сейчас делают Центры по контролю и профилактике заболеваний. Как именно агенство должно перераспределить свои ресурсы, чтобы добиться значительных преимуществ для здоровья населения, если нет реальной метрики, которая соотносила бы эти преимущества с текущими расходами и операциями?

Не имея экономических или бухгалтерских инструментов, которые частные предприятия считают само собой разумеющимися, бюрократии придумывают все на ходу. Или, что куда более вероятно, они реагируют на те частные интересы, которые связаны с результатами работы агентства.

Вот так и получилось, что фармацевтические компании оказывают такое огромное влияние на FDA, CDC и NIH. Когда разразилась пандемия, можно было бы предположить, что Национальный институт здравоохранения, например, немедленно бросит ресурсы на то, чтобы выяснить, какие из существующих лекарств могут быть эффективными, и перепрофилировать их. Но для Института это не было приоритетом. Это делали частные лица, которые руководствовались такими соображениями, как клятва Гиппократа.

Когда бюрократы говорят о своих стейкхолдерах, они имеют в виду своих сотрудников и отрасль, которой они управляют, а не граждан.

Это демонстрирует нам еще одну проблему. Когда правительственное агентство претендует на монопольное решение проблемы — полагаясь на выбранных им экспертов и монополизируя нарратив, — оно тем самым закрывает другие варианты. Нет сомнений, что учреждения длительного ухода и больницы справились бы с проблемой ковида лучше, если бы правительство не указывало им, что именно делать. То же самое и с отдельными людьми: те, кто менее подвержен риску, занялись бы своими делами, а те, кто относится к уязвимой категории, проявили бы больше осторожности.

Как бы там ни было, допустим, политики решили, что CDC вышел из-под контроля и нуждается в старом добром сокращении бюджета, скажем, на 10%. В реальности такого почти никогда не случается, но допустим, что это произошло, и руководители CDC хотят осуществить это таким образом, чтобы максимально повысить эффективность и по-прежнему служить обществу. Что именно они должны сокращать? Как это узнать? Нет секторов, получающих прибыль, и нет секторов, теряющих деньги: вся их деятельность — это просто приход и расход средств. Экономически рационального пути для “реформ” не существует.

Что мы знаем наверняка, так это то, что такое сокращение вызовет внутреннюю панику и борьбу за влияние на процесс. Бюрократия хочет выжить. Она сделает все возможное, чтобы не допустить сокращений. Она всегда в первую очередь будут сокращать то, что преподнесет политикам и общественности жестокий урок: никогда не сокращайте наш бюджет! Она делает это путем ликвидации того, что в той или иной степени нужно людям.

На вашингтонском языке это называется “уловка с памятником Вашингтону”. Всякий раз, когда происходит замораживание или ограничение бюджетных расходов, первыми закрываются те места в городе, которые чаще всего посещаются людьми, как бы посылая сигнал всем тем, кто приезжает сюда для паломничества. Обычно это срабатывает, потому что люди в гневе звонят своим представителям и требуют, чтобы памятники снова открыли.

Вашингтон специализируется на этих представлениях театра “жесткой экономии”. Они делают это каждые несколько лет. Так будет и если кто-нибудь осмелится навязать сокращение бюджета CDC. Гарантировано: бюрократы будут кормить СМИ историями о горестях больных детей, страдающих пожилых людей, подростков, пьющих отбеливатель или едящих капсулы для мытья посуды, или еще какими-нибудь нелепостями, и говорить, что вот что происходит, когда вы обесцениваете общественное здоровье.

Основная проблема медленного отклеивания пластыря в том, что. не существует безболезненного способа сделать это. И нет действительно рационального способа сократить бюджеты правительственной бюрократии, не вызвав ответной реакции, которая приведет к тому, что те, кто сокращает бюджеты, будут выглядеть чудовищами.

После того как Бетси ДеВос увидела изнутри, какой ужас происходит в Министерстве образования, она сказала то, что должно было быть сказано. Упраздните его. Закройте его. Полностью лишите его финансирования. Забудьте о нем. Оно не делает ничего полезного. Все, что оно делает, может быть сделано лучше на уровне штатов или на частных рынках. Все это — правда.

То, что она говорит о Министерстве образования, в равной степени относится и к другим ста с лишним агентствам административного государства. В последнее время люди говорят об упразднении ФБР. Отлично, сделайте это. То же самое касается Центра по контролю и профилактике заболеваний. Пришло время. Прямо сейчас. Отключите все это от бюджета и продайте недвижимость.

Воистину, нет другого выхода, кроме как перестать делать то, что мы делаем сейчас. Статус-кво нетерпим.

Если к власти придет серьезно настроенный на реформы Конгресс, то отправной точкой для обсуждения должна стать отмена, а не реформа и не сокращения. Час уже поздний, и на карту поставлено так много, включая саму свободу. Возможно, это последний шанс.

Новые генеральные директора делают это постоянно. Они закрывают целые подразделения, увольняют тысячи сотрудников, прекращают отношения с поставщиками, распродают имущество и делают все возможное, чтобы спасти компанию. Они делают это для того, чтобы выжить. В данном случае компания — это Соединенные Штаты, и она тоже нуждается в спасении. Чтобы иметь хоть какую-то надежду на это, необходимо демонтировать неконституционные структуры, которые выросли в правительстве и полностью оградили его от воли народа.

Должен быть составлен список контор, подлежащих уничтожению, и все федеральные правительственные учреждения со словом “агентство”, “департамент” или “бюро” должны быть в нем. Последние несколько лет показали нам силу этих учреждений и разрушения, которые они могут вызвать. Единственный надежный способ предотвратить повторение этого — ликвидировать все бюрократические структуры, которые стали причиной наших страданий. Общество, которое намного умнее бюрократии, сможет справиться с остальным.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев