В 2021 году администрация Байдена добилась выделения Конгрессом 42,5 миллиарда долларов на расширение доступа к широкополосному интернету в небольших по численности населения регионах страны, где его ещё не было. Спустя четыре года эта федеральная программа так и не подключила к интернету ни одного человека.

Илон Маск через проект DOGE уже выявил десятки миллиардов долларов «растрат, мошенничества и злоупотреблений». Например, в бюджете USAID на 40 миллиардов долларов DOGE обнаружил миллиарды, потраченные на совершенно необоснованные статьи — от операций по смене пола в Гватемале до финансирования туризма в Египте.

Найдётся ли здравомыслящий человек, который будет всерьёз утверждать, что федеральное правительство стимулирует экономику за счёт таких расходов? Или что если бы эти деньги остались в частном секторе, это бы навредило экономике? Возможно ли вообще более основательно растратить чужие деньги, чем это делает государство?

Представьте себе карманника, который крадёт наличные из кошельков и сумочек ничего не подозревающих покупателей в торговом центре, а затем ходит от магазина к магазину и тратит награбленное. Оценка того, стимулирует ли он экономику торгового центра, будет зависеть от того, кого вы спросите — благодарных владельцев магазинов или огорчённых жертв, которые обнаруживают, что должны вернуться домой с пустыми руками.

Если мы обратимся к естественному здравому смыслу говоря о вопиющей и непростительной расточительности, мы неизбежно придем к выводу, который так хорошо выразил Милтон Фридман: «Никто не тратит чужие деньги так же осторожно, как свои собственные». Более того, обирая одного, чтобы заплатить другому, мы делаем второго богаче, но первого — как минимум настолько же беднее.

Однако если принять кейнсианскую «макроэкономическую» точку зрения, то нам придется сказать, что увеличение государственных расходов оживляет экономическую активность, а сокращение расходов ввергает экономику в штопор. Разве не удивительно, что у политиков есть сверхспособности, которых нет у всех остальных? Оказывается, когда они тратят ваши деньги, срабатывает какой-то магический «мультипликатор», а когда вы или я тратим свои деньги (или отдаем их банку, чтобы банк мог их использовать), такого эффекта не получается. Только представьте, насколько богатыми мы могли бы стать, если бы пропускали всю экономику через государство — как это делают, например, в нищей Северной Корее.

Сам Джон Мейнард Кейнс однажды утверждал, что если правительство просто будет платить людям за то, чтобы они рыли ямы, а затем их закапывали, это будет стимулировать экономику. Ему было всё равно, на что тратить деньги, — главное, чтобы это делало именно правительство.

Если проект DOGE в итоге действительно сократит федеральные расходы на триллион долларов или больше, как обещал Маск, можно ожидать, что каждый убеждённый кейнсианец будет кричать о неизбежных катастрофических последствиях этого шага. В 1940-х годах кейнсианцы, руководствуясь этим же мышлением, предсказывали новую депрессию после окончания Второй мировой войны.

Если в будущем нас и ждёт новая депрессия, то причиной этого будет не сокращение государственных расходов. После Второй мировой войны, когда расходы действительно были решительно урезаны, никакой депрессии не случилось. Напротив, экономика начала расти.

Под влиянием кейнсианского консенсуса в 1945 году комитет под руководством сенатора от Нью-Йорка Джеймса Мида опубликовал доклад. В нём утверждалось, что с приближением окончания войны «Соединённые Штаты окажутся в значительной степени неготовыми справиться с массовой безработицей». Даже президент Гарри Трумэн в сентябре того года заявил в интервью The New York Times, что «очевидно», что сокращение федеральной занятости и расходов приведёт к «значительному неизбежному росту безработицы». Действительно, между июнем 1945 и июнем 1946 года более десяти миллионов человек были исключены из федеральных ведомостей (в основном военные), и миллионы вернулись с войны на внутренний рынок труда США. Кейнсианцы затаили дыхание, ожидая худшего.

Одной из лучших оценок того, что на самом деле произошло (и что явно отличалось от кейнсианских прогнозов, которые позже повторяли будущие нобелевские лауреаты Пол Самуэльсон и Гуннар Мюрдаль), является работа экономиста Дэвида Хендерсона. В ноябре 2010 года в исследовании для Центра Меркатус под названием «Послевоенное экономическое чудо США» Хендерсон отметил:

В течение четырёх лет — с момента пиковых военных расходов в 1944 году до 1948 года — правительство США сократило расходы на 72 миллиарда долларов, что составляет 75 процентов расходов. Федеральные расходы упали с пика в 44 процента валового национального продукта (ВНП) в 1944 году до всего лишь 8,9 процентов в 1948 году, что означает падение более чем на 35 процентных пунктов ВНП.

Во время стремительного падения расходов федеральные налоговые поступления сократились лишь незначительно: с пика в 44,4 миллиарда долларов в 1945 году до 39,7 миллиарда в 1947 году и 41,4 миллиарда в 1948 году. Иными словами, от максимума до минимума налоговые поступления снизились всего на 4,7 миллиарда долларов, или на 10,6 процента. Экономика процветала. Уровень безработицы, который был искусственно занижен в конце войны из-за того, что миллионы рабочих были призваны в вооружённые силы США, действительно вырос. Но в период с 1945 по 1948 годы он достиг максимума лишь в 3,9 процента в 1946 году, а за месяцы с сентября 1945 по декабрь 1948 года средний уровень безработицы составлял всего 3,5 процента.

Вдумайтесь: федеральные расходы сократились на 75 процентов. Миллионы людей вернулись на рынок труда в частный сектор. И всё же уровень безработицы остался ниже, чем сегодня, а экономика начала бурный рост. Кейнсианцы со всей своей расхваленной «новой экономикой» и сложными уравнениями оказались абсолютно неправы. Обычный здравый смысл послужил бы им куда лучше.

Одной из причин неожиданного послевоенного «экономического чуда» стал Налоговый акт 1945 года. Зайдите в поисковую систему Bing.com, наберите «верхняя ставка налога на прибыль корпораций 1944 года», нажмите «Enter» — и увидите поразительную цифру: 94 процента. Затем измените в поисковом запросе всего одну цифру — вместо 1944 года введите 1945. Новый результат? 38 процентов. Налоговый акт снизил предельные налоговые ставки (как на корпоративные, так и на личные доходы) немного, но, что важнее, он отменил надбавочные налоги, такие как «налог на сверхприбыль», которые и загнали ставки так высоко.

Вам нужен лишь здравый смысл, без всяких уравнений, чтобы понять: предприниматели будут охотнее идти на риск и инвестировать в бизнес, если радикально снизить налоговые ставки.

Ещё одной причиной экономического бума стала отмена всех ценовых ограничений. Во время войны их было множество, но к 1946 году они все были ликвидированы. Цены снова начали отражать условия спроса и предложения на рынке, а не произвольные решения Конгресса или бюрократии. Одновременно прекратилось и нормирование потребительских товаров.

Кейнсианцы, склонные к излишней математизации и упрощению, любят сводить экономику к трём основным компонентам: потребление плюс инвестиции плюс государственные расходы, что, по их утверждению, равно ВНП. Их кейнсианская формула — C + I + G = Y — была обязательной для изучения на курсах экономической теории. Однако их идеологическая предвзятость мешала им понять, что при резком сокращении G автоматически увеличиваются C и I. Потому что в конечном счёте G не располагает ничем, что оно рано или поздно не изымет у C и I. И это верно даже в том случае, если бы G не тратило ни одного лишнего цента.

Обычный здравый смысл подсказывает мне, что сокращение федеральных расходов на 75 процентов после войны стало наиболее значимым фактором экономического роста. Это позволило перераспределить ресурсы: вместо того чтобы тратить их на разрушение на поле боя, мы смогли производить автомобили, холодильники и множество других товаров, которых американцы были лишены в течение многих лет. По крайней мере, кейнсианские страхи о том, что резкое сокращение государственных расходов обрушит экономику, оказались совершенно и постыдно беспочвенными.

Экономический бум в США не был исключением. Когда послевоенная Германия под руководством Людвига Эрхарда сделала ставку на рынок вместо государственных расходов, весь мир заговорил о «немецком экономическом чуде». Япония пережила своё «японское экономическое чудо». Гонконг после войны выбрал политику свободного рынка и меньшего вмешательства государства — и поразил мир десятилетиями феноменального роста. Тем временем Британия, вставшая на путь построения дорогостоящего социалистического государства всеобщего благосостояния, к 1970-м годам превратилась в «больного человека Европы».

В 1980-х годах Новая Зеландия преобразовалась из медленно развивающегося государства всеобщего благосостояния в свободную и динамичную экономику. Всего за два года страна сократила государственные расходы с 60 процентов ВВП до 40 процентов. И снова кейнсианцы предсказывали крах, но на деле страна получила экономический бум.

Некоторые люди, всё ещё находящиеся под влиянием кейнсианских заблуждений, беспокоятся, что если проект DOGE существенно сократит федеральные расходы, американская экономика лишится того самого «стимула», который мы якобы получаем от этих трат. Но, учитывая и здравый смысл, и исторический опыт, нашей главной заботой должно быть то, что DOGE может сократить расходы недостаточно сильно.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев