Для большинства экономистов и финансовых комментаторов сердцем экономического роста является повышение спроса на товары и услуги. Это мнение заключается в том, что рост или спад в спросе стоит за ростом или спадом в производстве товаров и услуг в экономике. Также считается, что валовый продукт увеличивается кратно изменению в тратах правительства, потребителей и бизнеса.

Покажем на примере, как (по мнению кейнсианцев — ред.) рост трат увеличивает валовый продукт на число, кратное этим тратам.

Предположим, что с каждого дополнительно полученного доллара люди тратят 90 центов и откладывают 10. Также предположим, что потребители повысили свои траты на 100 миллионов долларов. В результате этого доходы розничных торговцев повысятся на 100 миллионов. В ответ на повышение своих доходов, продавцы потребляют 90% от 100 миллионов, что значит, что они повысили траты на товары и услуги на 90 миллионов. Получатели этих 90 миллионов, в свою очередь, тратят 90% от 90 миллионов долларов, то есть 81 миллион. После получатели 81 миллионов тратят 90% от этой суммы, что составляет 72.9 миллиона и так далее. Отметим, что краеугольным камнем этого подхода является то, что траты одного человека превращаются в доходы другого.

На каждом этапе этой цепочки расходов люди тратят 90% дополнительного дохода, который они получают. В конце концов этот процесс заканчивается. Поэтому считается, что валовый продукт составил теперь 1 миллиард долларов (10*100 миллионов долларов) по сравнению с более ранним периодом, в результате того, что потребители повысили первоначальные траты на 100 миллионов долларов.

Заметим, что чем большая часть дополнительного дохода тратится, тем больше показатель мультипликатора, а, следовательно, и влияние первоначальных трат на валовый продукт больше. К примеру, если люди поменяют свои привычки и начнут тратить 95% от каждого доллара, коэффициент мультипликатора Кейнса будет составлять 20. И наоборот, если они решат тратить только 80% и сохранить 20%, показатель мультипликатора будет составлять 5. Всё это означает, что чем меньше денег сберегается, тем больше влияние оказывает рост общего спроса на рост валового продукта.

Следуя этой логике, неудивительно, что сейчас большинство экономистов придерживается мнения, что посредством фискального и валютного стимулирования можно предотвратить экономическую рецессию.

Например, бывший глава Федеральной Резервной системы США Бен Бернанке предполагал, что существуют убедительные доказательства того, что наличные, попадающие к людям с низким и средним доходом, скорее всего, будут потрачены в ближайшее время —  что (с точки зрения кейнсианцев — ред.) будет очень полезно для экономического роста.¹

Популяризатор волшебной силы мультипликатора, Джон Мейнард Кейнс, писал:

Если бы казначейство наполняло старые бутылки банкнотами, закапывало их на соответствующей глубине в бездействующих угольных шахтах, заполняло эти шахты доверху городским мусором, а затем, наконец, предоставляло бы частной инициативе на основе хорошо испытанных принципов laissez faire (прим. переводчика - принцип государственного невмешательства) выкапывать эти банкноты из земли, то безработица могла бы полностью исчезнуть, а косвенным образом, это привело бы, вероятно, к значительному увеличению реального дохода общества, так и его капитального богатства по сравнению с существующими размерами. Разумеется, более целесообразно было бы строить жилые дома и т. п., но если этому препятствуют политические и практические трудности, то и предлагаемый вариант окажется лучше, чем ничего.²

Реален ли мультипликатор?

Вредят ли сбережения экономике, как утверждается в модели мультипликатора?

Производитель потребительских благ производит определённое количество этих продуктов. Если этот уровень достаточен только для удовлетворения личных потребностей этого производителя, товаров для обмена на товары и услуги другого производителя не остаётся. Другими словами, у этого производителя не возникает спроса на результаты работы других участников обмена, если только количество произведённых благ не превышает достаточного для поддержания существования самого производителя.

Это в одинаковой мере справедливо для всех производителей в экономике — без дополнительного производства (т.е. дополнительного предложения) не может быть спроса и возможности тратить деньги на результаты труда других производителей.

Далее, владельцы потребительских благ, вместо того, чтобы обмениваться ими на другие товары, могут принять решение использовать их для обеспечения своего производства лучшими инструментами и оборудованием. Благодаря этому в будущем они смогут изготовлять больше товаров лучшего качества.

Стоит отметить, что, передавая часть сбереженных потребительских благ на производство инструментов и оборудования, владельцы этих благ фактически передают часть реальных сбережений людям, специализирующимся на изготовлении этих самых инструментов и оборудовании. Реальные сбережения поддерживают этих людей, пока они заняты изготовлением этих инструментов и оборудования.

Перед тем, как тратить, нужно произвести

Когда инструменты и оборудование произведены, они позволяют повысить общее количество производимых потребительских благ. Повышение количества выпускаемой продукции позволяет делать больше сбережений при прочих равных, что, в свою очередь, позволяет в дальнейшем увеличить и производство инструментов и оборудования. Это даёт возможность ещё больше увеличить производство потребительских благ, т.е повышает покупательную способность в масштабах экономики. Потому, в противовес популярному мнению, большее количество сбережений на самом деле повышает в большей степени, нежели дополнительные заказы, количество производимых потребительских благ.

Может ли повышение спроса на потребительские блага привести к росту валового продукта на величину, кратную изначальному росту спроса? Нет. Рост спроса на товары и услуги ограничивается ростом реальных сбережений.

Отметим, что как только предложение потребительских благ возросло, при прочих равных условиях увеличился спрос на другие блага. Именно рост производства позволяет повысить спрос на блага, благодаря избыточному производству, превышающему количество продукции, необходимой самому производителю.

Мы уже заметили, что рост предложения потребительских благ становится возможным благодаря росту капитальных благ (инструментов и оборудования). В свою очередь, количество инструментов и оборудования растет благодаря реальным сбережениям. Мы можем сделать заключение, что рост потребления должен идти в ногу с ростом производства.

Из этого мы также можем сделать вывод, что потребление не вызывает повышение производства на величину, кратную росту потребления. Рост производства согласовывается с тем, что позволяют реальные сбережения и не ограничивается потребительским спросом как таковым. Производство не может расширяться без поддержки реальных сбережений, т.е ничто не может возникнуть из ничего.

Повышение спроса без предшествующего роста производства и сбережений

Давайте исследуем эффект роста спроса со стороны государства на национальный продукт.

Может ли подобный рост спроса дать толчок для роста экономики, как гласит народная мудрость? Очевидно, что рост спроса со стороны государства (что означает и рост государственных расходов,- прим. ред.) обеднит производителей. Им придётся расставаться со своими продуктами в обмен на товары и услуги, которые находятся ниже в их списке приоритетов, а это, в свою очередь, ослабит приток их продукции к конечному потребителю. Снова таки, как можно увидеть, правительственные расходы не просто не повышают валовый продукт на положительную кратность, но и, наоборот, приводят к общему ослаблению процесса создания благ. Как писал Мизес,

…нет нужды напоминать о прописной истине, что государство может тратить или инвестировать только средства, отобранные у своих жителей и что его дополнительные траты и инвестиции урезают траты и инвестиции его населения на полный размер этих расходов.³

Но, может быть, денежные вливания делают мультипликатор Кейнса возможным?

Они никак не меняют ситуацию. Деньги могут только помочь облегчить торговлю между производителями — они не создают реальных благ.

Перефразируя Жана-Батиста Сэя, Мизес утверждал, что

Товары, как говорил Сэй, в конечном счёте оплачиваются не деньгами, а другими товарами. Деньги — это всего лишь широко используемое средство обмена; они играют только роль посредника. В конечном счёте продавец, в обмен на свой товар, желает получить другой товар.⁴

Когда человек повышает свои траты на 100 долларов, всё, что это означает — это то, что он понизил свой спрос на деньги на эту сумму. Также мы можем сказать, что человек предъявил требование на непроданные потребительские товары (real saved goods — ред.) на сумму $100. Продавец товара приобрел требование на $100 реальных сбережений. Также мы можем сказать, что спрос продавца на деньги повысился на $100. Однако, все это не приводит к росту валового продукта, как предполагает общественность. Здесь мы имеем только переход требований на реальные сбережения от одного человека к другому человеку. Рост денежных трат не приводит к росту реальных доходов в экономике. Подобно этому, если продавец сейчас тратит 90% от $100, всё, что мы имеем — это ситуация, в которой его спрос на деньги упал до $90, т.е, он предъявил требование к фонду реально существующих товаров (existing pool of real goods — ред.) на $90 (соответственно, в это время чей-то спрос на деньги вырос на $90).

Также, при прочих равных условиях, если люди повышают траты на определённые товары, им придётся тратить меньше на другие продукты. Это означает, что общий уровень трат в экономике останется неизменным.

Только при условии увеличения общего количества денег в экономике, при прочих равных условиях, траты в денежном выражении последуют за спросом. Однако, в этом случае повышение находится не на счету мультипликатора, а вызывается ростом количества денег в обороте. Рост денежных трат в связи с ростом количества денег в экономике, однако, не может привести к увеличению количества благ, как считают кейнсианцы. Всё, что здесь происходит - это перетасовка уже существующих сбережений. Это обогатит первых получателей новых денег за счёт более поздних, а то и за счёт тех, кто их вовсе не получит.

Тогда очевидно, что мягкая денежно-кредитная политика, направленная на увеличение спроса потребителя, не может улучшить общее состояние экономики на число, кратное изначальному росту потребительского спроса. Мягкая денежно-кредитная политика не просто не повышает производство, но, напротив, обедняет производителей благ точно так же, как это делает повышение государственного спроса.

Сегодня, как и 80 лет назад, работы Джона Мейнарда Кейнса сохраняют свою влиятельность. Его виденье остаётся движущей силой для директив экономистов в Федеральном Резерве и государственных организациях. Эти идеи просочились в мысли и работы наиболее влиятельных экономистов в научных кругах и на Уолл Стрит.

Суть кейнсианской философии заключается в том, что движущей силой экономики является спрос на товары. Экономические рецессии в большинстве своём являются результатом неудовлетворённого спроса. В кейнсианском подходе рост спроса не просто увеличивает валовый продукт, но многократно увеличивает его пропорционально росту спроса. В этом подходе что-то может создаваться из ничего.

В реальном мире, искусственный скачок в спросе, который не сопровождается ростом производства, приводит к истощению сбережений и, вопреки мнению Кейнса, к уменьшению потока реального благосостояния, т.е., заканчивается обнищанием экономики.

Перевод: Анастасия Шабанова.

Редактор: Владимир Золотарев.

Оригинал статьи