Представление о том, что инфляция вредна, является основой экономической науки. Однако большинство учебников недооценивают степень её вреда, поскольку они слишком узко определяют инфляцию как длительное снижение покупательной способности денег (PPM) и уделяют мало внимания конкретным формам инфляции. Чтобы полностью понять разрушительный характер инфляции, необходимо помнить, что она возникает из-за нарушения фундаментальных правил общества.

Инфляция происходит, когда денежная масса увеличивается с помощью мошенничества, обмана или нарушения договоров. Это неизбежно приводит к трём характерным последствиям: (1) она приносит выгоду тем, кто её вызывает, за счёт всех остальных пользователей денег; (2) она позволяет накапливать долг сверх уровня, который был бы возможен на свободном рынке; и (3) она снижает покупательную способность денег по сравнению с уровнем, который был бы на свободном рынке.

Хотя эти три последствия уже достаточно плохи, ситуация становится намного хуже, если инфляция поощряется и поддерживается государством (фиатная инфляция). Государственная фиатная система делает инфляцию постоянной, и в результате мы наблюдаем формирование специфических для инфляции институтов и привычек. Таким образом, фиатная инфляция оставляет характерный культурный и духовный след на человеческом обществе. Ниже мы рассмотрим некоторые аспекты этого явления более подробно.

1. Гиперцентрализованное правительство

Инфляция приносит выгоду правительству, которое её контролирует, не только за счёт населения в целом, но и за счёт всех вторичных и третичных уровней власти. Хорошо известно, что европейские короли в период становления национальных государств в XVII и XVIII веках разрушили опоры промежуточной власти. Демократические национальные государства XIX и XX веков завершили процесс централизации власти, начатый монархами. Экономической движущей силой этого процесса была инфляция, которая на тот момент находилась полностью под контролем центрального государственного аппарата. Именно инфляция сделала национальное государство таким успешным. Она, по крайней мере, косвенно способствовала популярности националистических идеологий, которые в XX веке привели к безумному культу национального государства.

Инфляция стимулирует рост центральных правительств. Она позволяет этим правительствам становиться больше, чем они могли бы в условиях свободного общества, и даёт им возможность монополизировать государственные функции в степени, которая была бы невозможна при естественном производстве денег. Это происходит за счёт всех форм промежуточного управления, а также, конечно, за счёт гражданского общества в целом. Централизация власти, поддерживаемая инфляцией, всё больше превращает среднего гражданина в изолированный социальный атом. Все его социальные связи контролируются центральным государством, которое также предоставляет большинство услуг, ранее обеспечиваемых другими социальными институтами, такими как семья и местное управление. При этом центральное управление государственным аппаратом отдаляется от повседневной жизни своих подопечных.

2. Фиатная инфляция и война

Одним из самых ужасающих последствий использования фиатных денег, особенно бумажных, является их способность продлевать продолжительность войн. Разрушения, вызванные войной, охлаждают первоначальное военное безумие. Чем более затяжной и разрушительной становится война, тем меньше население склонно поддерживать её финансово через налоги и покупку государственных облигаций. Фиатная инфляция позволяет правительству игнорировать налоговое сопротивление граждан и поддерживать военные усилия на текущем уровне или даже увеличивать их. Правительство просто печатает столько денег, сколько нужно для покупки пушек и сапог.

Именно это происходило в двух мировых войнах XX века, по крайней мере в случае европейских государств. Правительства Франции, Германии, Италии, России и Великобритании покрывали значительную часть своих расходов за счёт инфляции. Конечно, трудно точно оценить количественное влияние, но вполне разумно предположить, что фиатная инфляция продлила обе войны на многие месяцы или даже на один-два года. Если учесть, что пик убийств приходится на конец войны, можно предположить, что многие миллионы жизней могли быть спасены.

Многие люди считают, что на войне все средства оправданы. В их глазах фиатная инфляция является законным способом отражения смертельных угроз нации. Однако этот аргумент довольно слаб. Не все средства оправданы в войне. В католической теологии существует теория справедливой войны, которая подчёркивает именно этот момент. Фиатная инфляция, безусловно, была бы недопустимой, если бы для достижения той же цели существовали менее разрушительные средства. А факты говорят о том, что такие средства существуют и всегда были в распоряжении правительств, например, кредитные деньги и дополнительные налоги.

Ещё один типичный аргумент в защиту фиатных денег во время войны заключается в том, что правительство лучше, чем граждане, знает, насколько близка победа. Неосведомлённое население устаёт от войны и сопротивляется дополнительному налогообложению. Но правительство хорошо осведомлено о ситуации. Без фиатных денег его руки были бы связаны, что могло бы иметь катастрофические последствия. Инфляция просто даёт необходимый дополнительный ресурс для победы.

Конечно, возможно, что правительство действительно лучше информировано, чем его граждане. Но трудно понять, почему это должно быть препятствием для военного финансирования. Самая важная задача политического руководства — объединить массы вокруг своей цели. Почему бы правительству не поделиться своими более точными сведениями, тем самым убедив население в необходимости дополнительных налогов? Это подводит нас к следующему рассуждению.

3. Инфляция и тирания

Война — это лишь самый экстремальный случай, когда инфляция позволяет правительствам преследовать свои цели без реальной поддержки со стороны граждан. Печатный станок даёт правительству возможность изымать собственность у своего народа без его согласия и, фактически, вопреки его воле. Как называется правительство, которое произвольно забирает собственность своих граждан? Аристотель и многие другие политические философы называли это тиранией. А монетарные теоретики от Орэсма до Мизеса указывали, что фиатная инфляция, рассматриваемая как инструмент финансирования государства, является характерной финансовой техникой тирании.

4. Гонка ко дну

Как утверждали экономисты австрийской школы, фиатная инфляция является по своей природе нестабильным способом создания денег, поскольку она институционализирует моральный риск и безответственность. Результатом становятся часто повторяющиеся экономические кризисы. Предыдущие попытки исправить эти нежелательные последствия, не подвергая сомнению сам принцип фиатной инфляции, привели к своеобразной эволюции монетарных институтов — своего рода институциональной «гонке ко дну».

Важными этапами этого процесса были банковская система с частичным резервированием, национальные центральные банки, международные центральные банки и, наконец, бумажные деньги. Упадок монетарных институтов продолжается на протяжении веков и до сих пор не достиг абсолютного дна, хотя этот процесс значительно ускорился в нашу эпоху бумажных денег.

5. Бизнес при фиатной инфляции

Фиатная инфляция оказывает глубокое влияние на корпоративное финансирование. Она делает обязательства (кредиты) дешевле, чем они были бы на свободном рынке. Это побуждает предпринимателей финансировать свои проекты в большей степени за счёт кредитов, а не за счёт собственного капитала (средств, внесённых владельцами фирмы).

В естественной системе производства денег банки предоставляли бы кредиты только как финансовые посредники. То есть они могли бы выдавать только те суммы денег, которые либо накопили сами, либо которые другие люди сберегли и затем одолжили банкам. Банкиры, разумеется, были бы свободны предоставлять кредиты на любых условиях (процентные ставки, обеспечение, срок), которые они сочтут подходящими. Но для них было бы самоубийственным предлагать лучшие условия, чем те, которые предоставили их собственные кредиторы. Например, если банк получает кредит под 5 процентов, для него было бы самоубийственно выдавать этот же кредит под 4 процента. Следовательно, на свободном рынке прибыльное банковское дело ограничено довольно узкими рамками, которые, в свою очередь, определяются сберегателями. Невозможно, чтобы банк оставался в деле, предлагая условия лучше, чем те, которые готовы принять самые щедрые сберегатели.

Однако банки с частичным резервированием могут делать именно это. Поскольку они могут выпускать дополнительные банкноты практически бесплатно, они могут предоставлять кредиты по ставкам, которые ниже тех, которые были бы на свободном рынке. В результате получатели кредитов будут финансировать некоторые проекты за счёт долгов, которые иначе они бы финансировали из собственных средств или вообще не начинали бы. Бумажные деньги оказывают такой же эффект, но в значительно большем масштабе. Производитель бумажных денег может предоставлять кредиты практически в любом объёме и на любых условиях. В последние несколько лет Банк Японии предоставлял кредиты под 0 процентов, а сейчас в некоторых случаях даже платит людям за то, что они берут его кредиты.

Очевидно, что немногие компании могут позволить себе отказаться от таких предложений. Конкуренция в большинстве отраслей крайне жёсткая, и фирмы вынуждены использовать наиболее выгодные условия, иначе они потеряют «конкурентное преимущество», которое может быть решающим для получения прибыли или даже для простого выживания. Следовательно, фиатная инфляция делает бизнес более зависимым от банков, чем он был бы в противном случае. Это создаёт бОльшую иерархию и концентрирует власть в руках централизованых структур больше, чем это было бы на свободном рынке. Предприниматель, работающий с 10 процентами собственного капитала и 90 процентами долгов, на самом деле уже не является предпринимателем. Его кредиторы (обычно банкиры) — это настоящие предприниматели, принимающие все ключевые решения. Он всего лишь более или менее хорошо оплачиваемый исполнительный директор — менеджер.

Таким образом, фиатная инфляция снижает число настоящих предпринимателей — независимых людей, которые работают на свои собственные деньги. Такие люди всё ещё существуют, но они могут выжить только благодаря тому, что их превосходные таланты компенсируют худшие финансовые условия, с которыми им приходится справляться. Они должны быть более инновационными и/или работать усерднее, чем их конкуренты. Они знают цену независимости и готовы её платить. Обычно они более привязаны к семейному бизнесу и больше заботятся о своих сотрудниках, чем любой анонимный банкир.

Так как кредиты, возникшие в результате фиатной инфляции, предоставляют легко доступное финансовое преимущество, они, как правило, поощряют безрассудное поведение руководителей. Это особенно касается менеджеров крупных корпораций, которые имеют лёгкий доступ к рынкам капитала. Их безрассудство часто путают с инновационностью.

Экономист Йозеф Шумпетер считал банковскую систему с частичным резервированием своего рода движущей силой инновационного экономического развития, поскольку она предоставляет дополнительные средства предпринимателям с великими идеями.

Возможно, в некоторых случаях она действительно играла эту роль, но скорее всего, дела обстояли противоположным образом. Как правило, любой новый продукт и любая глубокая инновация в организации бизнеса представляют угрозу для банков, поскольку те уже более или менее серьёзно вложились в устоявшиеся компании, которые производят старые продукты и используют старые формы организации. У них есть все стимулы либо предотвратить инновацию, отказав в её финансировании, либо передать новые идеи своим партнёрам в деловом мире.

Таким образом, банковская система с частичным резервированием делает бизнес более консервативным, чем он мог бы быть. Она приносит пользу устоявшимся фирмам за счёт инновационных новичков. Инновации гораздо чаще исходят от независимых предпринимателей, особенно если налог на доходы низкий.

6. Долговое ярмо

Некоторые из вышеизложенных рассуждений применимы и за пределами делового мира. Фиатная инфляция предоставляет лёгкие кредиты не только правительствам и компаниям, но и частным лицам. Сам факт, что такие кредиты предлагаются, побуждает некоторых людей влезать в долги, чего они в противном случае не сделали бы. Но лёгкие кредиты становятся практически неотразимыми в сочетании с ещё одним типичным последствием инфляции, а именно с постоянно растущим уровнем цен. Если в прежние времена рост цен был едва заметен, то в наши дни все граждане западного мира осознают это явление. В таких странах, как Турция или Бразилия, где цены растут на 80–100 процентов в год, даже молодые люди испытали это на личном опыте.

Такие условия накладывают серьёзное ограничение на сбережения в наличной форме. В прежние времена сбережения обычно делались в виде накопления золотых и серебряных монет. Это правда, что такие накопления не приносили дохода — металл был “бесплодным”, — и поэтому они не подходили для образа жизни рантье. Но во всех остальных отношениях накопления денег были надёжной и эффективной формой сбережений. Их покупательная способность не исчезала за несколько десятилетий, а в периоды экономического роста они даже набирали покупательную способность.

Самое важное, они были чрезвычайно удобны для обычных людей. Плотники, каменщики, портные и фермеры обычно не являются тонкими знатоками международных рынков капитала. Спрятав несколько золотых монет под подушку или положив их в банковскую ячейку, они избавляли себя от множества бессонных ночей и становились независимыми от финансовых посредников.

Теперь сравните этот старый сценарий с нашей современной ситуацией. Контраст очевиден. В наше время совершенно бессмысленно накапливать долларовые или евро-банкноты для подготовки к выходу на пенсию. Человек в возрасте тридцати лет, планирующий выйти на пенсию через тридцать лет (2004 год), должен учитывать коэффициент обесценивания порядка 3. То есть ему нужно накопить три доллара сегодня, чтобы иметь покупательную способность одного из этих нынешних долларов, когда он выйдет на пенсию. И это довольно низкий коэффициент обесценивания!

Отсюда следует, что рациональная стратегия сбережений для такого человека — это влезть в долги, чтобы приобрести активы, цена которых будет расти вместе с инфляцией. Именно это и происходит сегодня в большинстве западных стран. Как только молодые люди получают работу и, таким образом, более или менее стабильный источник дохода, они берут кредит на покупку дома — тогда как их прадед, возможно, сначала копил сбережения в течение тридцати лет, а затем покупал дом за наличные. Не нужно говорить, что последний подход всегда считался христианским. В Послании апостола Павла к Римлянам (13:8) сказано: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон».

Положение не намного лучше для тех, кто уже накопил какое-то состояние. Правда, инфляция не заставляет их влезать в долги, но, в любом случае, она лишает их возможности держать свои сбережения в наличной форме. Пожилые люди с пенсионными фондами, вдовы и опекуны сирот вынуждены инвестировать свои деньги в финансовые рынки, чтобы их покупательная способность не исчезла у них на глазах. Таким образом, они становятся зависимыми от посредников и от колебаний цен на акции и облигации.

Очевидно, что такое положение вещей очень выгодно для тех, кто зарабатывает на финансовых рынках. Биржевые маклеры, дилеры по облигациям, банки, ипотечные корпорации и другие «игроки» имеют все основания быть благодарными за постоянное снижение покупательной способности денег в условиях фиатной инфляции. Но является ли такое положение вещей выгодным для среднестатистического гражданина? В некотором смысле его долги и возросшие инвестиции в финансовые рынки действительно полезны для него, учитывая нынешний инфляционный режим.

Когда уровень цен постоянно растёт, частный долг становится для человека наилучшей доступной стратегией. Но это, конечно, означает, что без государственного вмешательства в денежную систему другие стратегии были бы более предпочтительными. Наличие центральных банков и бумажных денег делает финансовые стратегии, основанные на долгах, более привлекательными, чем стратегии, основанные на предварительных сбережениях.

Не будет преувеличением сказать, что посредством своей денежной политики западные правительства поставили своих граждан в состояние финансовой зависимости, неизвестное ни одному предыдущему поколению. Уже в 1931 году Пий XI заявлял:

… очевидно, что в наше время не только богатство сосредоточено, но и огромная власть и деспотическая экономическая диктатура сосредоточены в руках немногих, которые часто даже не являются владельцами, а лишь доверенными лицами и управляющими инвестиционными фондами, которыми они распоряжаются по своей воле и усмотрению.

Эта диктатура наиболее сильно проявляется среди тех, кто, поскольку они держат деньги и полностью контролируют их, контролируют также кредит и управление выдачей денег. Таким образом, они регулируют, так сказать, поток крови, питающий всю экономическую систему, и так прочно держат в своих руках, можно сказать, душу экономической жизни, что никто не может сделать шаг без их воли.¹

Интересно, какими словами Пий XI описал бы нашу нынешнюю ситуацию. Обычное оправдание такого положения дел заключается в том, что оно якобы стимулирует промышленное развитие. Денежные накопления в духе прежних времен являются не только бесплодными, но и, с экономической точки зрения, вредными, так как лишают бизнес средств платежа, необходимых для инвестиций. Роль инфляции заключается в предоставлении этих средств.

Однако накопление денег не имеет никаких негативных макроэкономических последствий. Оно определённо не подавляет промышленные инвестиции. Накопление увеличивает покупательную способность денег и, таким образом, придаёт больший “вес” денежным единицам, которые остаются в обращении. Все товары и услуги могут быть куплены, а все возможные инвестиции осуществлены с использованием этих оставшихся единиц. Основной факт заключается в том, что инфляция не создаёт никаких дополнительных ресурсов. Она лишь изменяет распределение уже существующих ресурсов. Они больше не идут компаниям, которыми управляют предприниматели, работающие на свои собственные деньги, а направляются к руководителям, управляющим компаниями, финансируемыми за счёт банковских кредитов.

Чистый эффект недавнего роста задолженности домохозяйств заключается в том, что целые популяции оказываются в состоянии финансовой зависимости. Моральные последствия очевидны. Огромные долги несовместимы с финансовой самостоятельностью и, следовательно, они также подрывают самостоятельность в других сферах. Человек, обременённый долгами, в конечном итоге привыкает обращаться за помощью к другим, вместо того чтобы становиться экономическим и моральным оплотом своей семьи и своего более широкого сообщества. Мечтательность и покорность заменяют трезвость и независимость суждений. А что происходит в случаях, когда семьи больше не могут справляться с долговой нагрузкой? Тогда результатом становятся либо отчаяние, либо, напротив, презрение ко всем стандартам финансовой разумности.

7. Некоторые духовные потери от фиатной инфляции

Фиатная инфляция постоянно снижает покупательную способность денег. В некоторой степени люди могут защитить свои сбережения от этой тенденции, но это требует глубоких финансовых знаний, времени для постоянного контроля за инвестициями и большой доли удачи. Люди, у которых отсутствует один из этих компонентов, вероятно, потеряют значительную часть своих активов. Сбережения всей жизни часто исчезают в последние годы, проведённые на пенсии. Последствиями этого становятся отчаяние и разрушение моральных и социальных стандартов. Но было бы ошибкой считать, что инфляция оказывает такое влияние главным образом на пожилых. Как отметил один автор:

Эти эффекты особенно сильны среди молодёжи. Они учатся жить настоящим и презирают тех, кто пытается научить их «устаревшей морали и бережливости». Таким образом, инфляция поощряет менталитет немедленного удовлетворения, который явно противоречит дисциплине и перспективе вечности, необходимым для соблюдения принципов библейского управления, таких как долгосрочные инвестиции на благо будущих поколений.²

Даже те граждане, которым повезло обладать знаниями, временем и удачей для защиты своих сбережений, не могут избежать вредного воздействия инфляции, поскольку им приходится приобретать привычки, несовместимые с моральным и духовным здоровьем. Инфляция заставляет их уделять намного больше времени размышлениям о своих деньгах, чем они делали бы в противном случае. Мы уже отмечали, что старый способ накопления сбережений для обычных граждан заключался в накоплении наличных. В условиях фиатной инфляции эта стратегия становится самоубийственной. Им приходится инвестировать в активы, цена которых растёт во время инфляции; наиболее практичный способ сделать это — покупать акции и облигации. Но это требует многих часов, потраченных на сравнение и выбор подходящих инструментов. И это вынуждает их оставаться бдительными и заботиться о своих деньгах на протяжении всей жизни. Им приходится следить за финансовыми новостями и мониторить котировки цен на финансовых рынках.

Точно так же люди будут склонны продлевать фазу своей жизни, в которой они стремятся зарабатывать деньги. При этом они будут придавать относительно большее значение денежной прибыли, чем любому другому критерию при выборе профессии. Например, некоторые из тех, кто предпочёл бы заниматься садоводством, всё же выберут работу на промышленном предприятии, потому что она обеспечивает более высокий долгосрочный доход. Также больше людей согласятся на работу далеко от дома, поскольку она даёт возможность заработать немного больше денег, чем в условиях естественной денежной системы.

Духовное измерение этих привычек, вызванных инфляцией, кажется очевидным. Деньги и финансовые вопросы начинают играть преувеличенную роль в жизни человека. Инфляция делает общество материалистичным. Всё больше людей стремятся к денежным доходам в ущерб личному счастью. Индуцированная инфляцией географическая мобильность искусственно ослабляет семейные связи и патриотическую преданность. Многие из тех, кто и так склонен к жадности, зависти и скупости, поддаются этим порокам. Даже те, кто по своей природе не предрасположен к этим качествам, подвергаются искушениям, которые в других обстоятельствах могли бы не возникнуть. А поскольку колебания финансовых рынков дают удобное оправдание чрезмерно экономному использованию своих средств, пожертвования на благотворительность сокращаются.

Кроме того, постоянная инфляция приводит к ухудшению качества продукции. Каждый продавец знает, что трудно продавать один и тот же физический продукт по более высокой цене, чем в предыдущие годы. Однако рост цен неизбежен, когда денежная масса постоянно увеличивается. Что же делают продавцы? Во многих случаях спасение приходит благодаря технологическим инновациям, которые позволяют удешевить производство продукта, нейтрализуя или даже компенсируя инфляционное влияние. Это, например, относится к персональным компьютерам и другому оборудованию, производимому с использованием большого количества информационных технологий.

Но в других отраслях технологический прогресс играет гораздо меньшую роль. Здесь продавцы сталкиваются с вышеупомянутой проблемой. В результате они производят более низкокачественный продукт и продают его под тем же названием, сопровождая это эвфемизмами, ставшими привычными в коммерческом маркетинге. Например, они могут предлагать своим клиентам «лёгкий» кофе или «неострые» овощи, что на деле означает слабый кофе и овощи, лишённые какого-либо вкуса. Аналогичное ухудшение качества продукции можно наблюдать в строительной отрасли. Страны, страдающие от постоянной инфляции, как правило, имеют больший процент домов и дорог, которые нуждаются в постоянном ремонте, по сравнению с другими странами.

В такой среде у людей формируется крайне небрежное отношение к языку. Если всё является тем, как его называют, то становится трудно объяснить разницу между правдой и ложью. Инфляция соблазняет людей лгать о своих продуктах, а постоянная инфляция способствует развитию привычки к рутинной лжи. Автор настоящего текста в других работах утверждал, что рутинная ложь играет большую роль в системе банков с частичным резервированием, которая является базовой институцией фиатной денежной системы. Фиатная инфляция, кажется, распространяет эту привычку, как рак, на остальную часть экономики.

8. Удушение пламени

В большинстве стран рост государства всеобщего благосостояния финансировался за счёт накопления государственного долга в масштабах, которые были бы немыслимы без фиатной инфляции. Беглый взгляд на исторические данные показывает, что экспоненциальный рост государства благосостояния, который начался в Европе в начале 1970-х годов, сопровождался взрывным увеличением государственного долга. Широко известно, что это развитие стало важным фактором упадка института семьи. Однако часто упускается из виду, что конечной причиной этого упадка является фиатная инфляция. Постоянная инфляция медленно, но верно разрушает семью, тем самым гася земное пламя христианской морали.

Христианская семья является самым важным «производителем» определённого типа морали. Семейная жизнь возможна только при условии, что все члены семьи поддерживают такие нормы, как легитимность власти, гетеросексуальный союз между мужчиной и женщиной и запрет инцеста. Христианские семьи также основываются на дополнительных нормах, таких как любовь супругов друг к другу и к своим детям, уважение детей к родителям, вера в Триединого Бога, истина христианской веры и т. д. Родители постоянно повторяют, подчеркивают и воплощают эти нормы в своей жизни. Этот ежедневный опыт «промывает мозги» всем членам семьи, заставляя их принимать такие нормы как естественное состояние вещей. В более широком социальном контексте эти люди затем действуют как защитники тех же норм в деловых ассоциациях, клубах и политике.

Друзья и враги традиционной христианской семьи соглашаются с этими фактами. Именно потому, что они признают её эффективность в установлении социальных норм, христиане стремятся защитить семью. И именно по этой же причине сторонники моральной вседозволенности стремятся разрушить её. В последние тридцать лет их предпочтительным инструментом был институт государства всеобщего благосостояния. Сегодня государство предоставляет множество услуг, которые раньше обеспечивались семьями (и которые, можно предположить, в значительной степени продолжали бы предоставляться семьями, если бы государство всеобщего благосостояния прекратило существование). Образование молодёжи, уход за пожилыми и больными, помощь в чрезвычайных ситуациях — все эти услуги сегодня фактически «переданы на аутсорсинг» государству. Семьи были сведены к небольшим производственным единицам, которые делят счета за коммунальные услуги, машины, холодильники и, конечно, налоговые обязательства. Государство всеобщего благосостояния, финансируемое за счёт налогов, предоставляет им образование и уход.³

С экономической точки зрения, такая система представляет собой чистую трату денег. Факт заключается в том, что государство всеобщего благосостояния неэффективно; оно предоставляет сравнительно низкокачественные услуги по сравнительно высоким ценам. Нет необходимости подробно останавливаться на неспособности государственных социальных агентств оказывать эмоциональную и духовную поддержку, которая может исходить только от искренней благотворительности. Сострадание нельзя купить. Однако государство благосостояния также неэффективно и в чисто экономическом плане. Оно функционирует через крупные бюрократические структуры и поэтому лишено стимулов и экономических критериев, которые могли бы предотвратить растрату денег. Как выразился Папа Иоанн Павел II:

Прямое вмешательство государства и лишение общества его ответственности ведёт к утрате человеческих усилий и чрезмерному росту государственных учреждений, которые управляются больше бюрократическими принципами, чем заботой о служении своим клиентам, и которые сопровождаются огромным увеличением расходов. На самом деле, потребности лучше всего понимаются и удовлетворяются людьми, которые находятся к ним ближе всего и которые действуют как ближние по отношению к нуждающимся. Следует добавить, что некоторые виды запросов часто требуют ответа, который не является просто материальным, но способен осознать более глубокую человеческую потребность.⁴

Все знают это из собственного опыта, и множество научных исследований подтверждают ту же точку зрения. Именно потому, что государство всеобщего благосостояния представляет собой неэффективную экономическую систему, оно вынуждено полагаться на налоги. Если бы государство всеобщего благосостояния должно было конкурировать с семьями на равных условиях, оно не смогло бы просуществовать долго. Оно вытеснило семьи и частные благотворительные организации с “рынка благосостояния”, потому что люди в любом случае вынуждены за него платить. Их заставляют платить налоги, и они не могут предотвратить постоянный выпуск правительством новых займов, которые поглощают капитал, который в противном случае использовался бы для производства других товаров и услуг.

Чрезмерное государство благосостояния наших дней представляет собой прямую атаку на производителей христианской морали. Но оно также ослабляет эту мораль косвенным образом, особенно через субсидирование плохих моральных примеров. Факт в том, что некоторые альтернативные “образы жизни” связаны с большими экономическими рисками и поэтому, как правило, обходятся дороже, чем традиционные семейные уклады. Государство всеобщего благосостояния социализирует издержки такого поведения, и поэтому оно получает гораздо большее распространение, чем имело бы в свободном обществе.

Вместо того чтобы создавать экономические издержки, вседозволенность может, напротив, сопровождаться экономическими преимуществами, поскольку она освобождает её сторонников от расходов на семейную жизнь (например, связанных с воспитанием детей). При поддержке государства всеобщего благосостояния такие люди могут насмехаться над консервативной моралью как над суеверием, не имеющим никакого влияния на реальную жизнь. Духовное измерение здесь очевидно: государство благосостояния систематически подталкивает людей к искушению поверить, что никаких проверенных временем моральных принципов вообще не существует.

Следует подчеркнуть, что целью вышеизложенных рассуждений не является нападение на услуги благосостояния, которые действительно являются важной составляющей христианских обществ. Суть, скорее, в том, что фиатная инфляция уничтожает демократический контроль над предоставлением этих услуг; что это неизбежно приводит к чрезмерному росту совокупной системы благосостояния и к её избыточным формам; и что это, в свою очередь, не остаётся без последствий для морального и духовного состояния населения.

Вышеизложенные рассуждения далеко не исчерпывают культурные и духовные последствия фиатной инфляции. Но они должны быть достаточными для подтверждения главной идеи: фиатная инфляция является источником социального, экономического, культурного и духовного разрушения.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев