В «Конституции свободы» Фридрих Хайек говорит об уязвимости слова «свобода», указывая, что «в тоталитарных государствах свобода подавляется во имя свободы». При таком подходе понятие свободы может означать все, что угодно, в том числе и свою противоположность — принуждение. Хайек пишет:

Нет предела софизмам, с помощью которых привлекательное слово «свобода» может быть использовано для поддержки мер, разрушающих свободу личности, нет конца уловкам, с помощью которых людей можно увещевать отказаться от своей свободы во имя свободы. Именно с помощью этой двусмысленности понятие коллективной власти над обстоятельствами было заменено понятием индивидуальной свободы, а в тоталитарных государствах свобода подавлялась во имя свободы.

Камала Харрис — хороший пример этой пародии, поскольку она часто использует слово «свобода», чтобы оправдать посягательства на свободу. Недавно она назвала «свободой» требования абортов, голосования без предъявления удостоверения личности, гендерную идеологию в школах и запрет на оружие. Прогрессивные либералы рассматривают свободу как платформу для продвижения эгалитарных ценностей, прежде всего того, что они называют «равными возможностями». Хайек стремится показать, почему такой взгляд на свободу ошибочен и почему он в конечном итоге разрушает свободу личности, отождествляя способность или власть преследовать свои политические цели с идеалом свободы. Свобода, по мнению Хайека, — это не ситуация, когда реализуются ваши политические предпочтения; это негативное понятие, обозначающее отсутствие принуждения:

[Свобода] становится позитивной только тогда, когда мы что-то делаем с ее помощью. Она не гарантирует нам никаких особых возможностей, но оставляет за нами право решать, как мы будем использовать обстоятельства, в которых оказались.

Хайек также подчеркивает, что свобода не становится бессмысленной лишь потому, что нам не нравятся результаты, которые она порождает:

«Таким образом, злоупотребление индивидуальной свободой не является аргументом против нее. Свобода неизбежно означает, что будет сделано много того, что нам не понравится. Наша вера в свободу не основана на предсказуемых результатах в конкретных обстоятельствах, а на убеждении, что, в конечном счете, она высвободит больше сил для добра, чем для зла.»

Примером того, о чем говорит Хайек, могут служить люди, которые используют свою свободу, чтобы предаваться опасным, аморальным или вредным для здоровья занятиям. Нам это может не нравиться, но, тем не менее, мы защищаем их свободу делать свой собственный выбор. Хайек также подчеркивает широту индивидуальной свободы, поскольку она включает в себя свободу преследовать любые цели, которые человек может ценить. Это не обязательно должны быть экономические цели в том смысле, который большинство людей имеют в виду, говоря об «экономике». Хайек поясняет:

Но концепция свободы действий значительно шире, чем экономическая свобода, которую она включает; и, что более важно, весьма сомнительно, существуют ли вообще действия, которые можно назвать исключительно «экономическими», и могут ли какие-либо ограничения свободы ограничиваться так называемыми «экономическими» аспектами. Экономические соображения — это лишь те, с помощью которых мы согласуем и корректируем наши цели, ни одна из которых, в конечном счете, не является чисто экономической (за исключением скупца или человека, для которого зарабатывание денег стало самоцелью).

Таким образом, Хайек отстаивает широкую концепцию индивидуальной свободы, пределом которой являются только границы свободы другого человека. Это означает, что не существует свободы общаться с кем-то, кто не желает общаться с нами, поскольку это посягает на свободу этого человека. Некоторые хайекианцы понимают это как частную жизнь или автономию, когда каждый человек имеет неограниченную свободу в своей частной сфере.

В «Этике свободы» Мюррей Ротбард выявляет некоторые слабые места в концепции свободы Хайека. В частности, хайековская свобода не учитывает наличия хищнического государства. Хотя он решительно защищает свободу личности и важность верховенства права для защиты человека от произвола государства, Хайек при этом рассматривает государство как источник прав: «Для Хайека правительство — и его верховенство права — создает права, а не ратифицирует или защищает их». Таким образом, Хайек изображает государство как защитника свободы. Хайек обеспокоен тем, что «слово „свобода“ может быть использовано для поддержки мер, разрушающих свободу личности», однако он не признает, что государство само по себе представляет наибольшую угрозу для свободы.

Хайек предостерегает против произвольной власти государства, но не признаёт довод Ротбарда о том, что по своей природе государство сопротивляется любым ограничениям своих полномочий: «Исторически ни одно правительство не оставалось долгое время ‘ограниченным’. И есть веские причины полагать, что этого никогда не произойдёт. … С учётом неограниченности своей власти, государство и его правители будут стремиться к максимизации власти и богатства, и, следовательно, неуклонно выходить за предполагаемые ‘границы’».В этом контексте идея Хайека о защите индивидуальной свободы даже тогда, когда ею злоупотребляют, и о защите свободы даже тогда, когда человек не может достичь своих целей, может быть использована именно для того, о чем он предупреждает: для уничтожения свободы руками государства.

Хорошим примером этой угрозы свободе является «запрет книг» республиканцами, который крайнее беспокоит Камалу Харрис. Такие запреты обычно касаются книг о гендерной идеологии, включая порнографические (“прогрессивные” назвали бы их просто «графическими») материалы. The New York Times сообщает, что «рост запретов на книги ускорился в последние годы. Это вызвано деятельностью консервативных групп и новыми законами и правилами, ограничивающими доступ детей к книгам… Усилия по цензуре, предпринимаемые такими консервативными группами, как Moms for Liberty и Utah Parents United, которые продвигали законодательство, регулирующее содержание библиотечных коллекций, становятся всё более организованными и политизированными». В статье не упоминается содержание этих книг и то, что по словам многих родителей, это содержание вызывает у детей отвращение. The New York Times просто сообщает, что «в названиях фигурируют персонажи ЛГБТК», — подразумевая, что родители, которые хотят запретить эти книги, мотивированы предвзятостью против ЛГБТК.

Согласно одной из интерпретаций хайековского взгляда на свободу, порнография в школах может рассматриваться как злоупотребление свободой — для многих родителей оправдание порнографических книг в школьных библиотеках ссылкой на свободу мысли глубоко оскорбительно и сводится к использованию индивидуальной свободы для подрыва моральных ценностей родителей и угрозы благополучию их детей. Тем не менее, концепция свободы по Хайеку может быть использована для защиты порнографии в школах, так как существуют семьи, которые хотят, чтобы такие книги были в библиотеках, и хотят, чтобы их дети имели к ним доступ. Это подразумевает, что запрет этих книг (с точки зрения тех, кто хочет их сохранить) будет препятствовать их свободе. Именно этот аргумент выдвигают прогрессивные либералы. Существенно, что защитники порнографических книг не говорят о содержании этих книг или юном возрасте детей, так как либералы считают содержание запрещённых книг не имеющим отношения к принципу свободы: по их мнению, принцип заключается в том, что люди должны быть свободны читать всё, что они хотят. В конце концов, утверждают они, если мы начнем запрещать порнографию, мы можем скоро вернуться в тёмные дни Испанской инквизиции. По этому вопросу прогрессивные либералы опираются на основной принцип индивидуальной свободы и защиты личности от государства.

Как указывает Ротбард запреты несовместимы со свободой: «Помимо других веских аргументов против навязанной морали (например, что никакое действие, не выбранное свободно, не может считаться ‘моральным’), безусловно, абсурдно доверять функцию хранителя общественной морали самой масштабной преступной (а значит, самой аморальной) группе в обществе — государству».

Но этот пример касается не только регулирования порнографии. Республиканцы хотят защитить маленьких детей от того, что они считают неподобающим и вредным материалом в школе, в то время как демократы требуют свободы преподавать детям прогрессивные идеологии гендера и сексуальности с четырёхлетнего возраста, как это рекомендовано Всемирной организацией здравоохранения. Хайековское представление о свободе «оставляет нам решать, как мы будем использовать обстоятельства, в которых оказались», и поэтому не может разрешить эту проблему — или, точнее, когда Хайек говорит, что «свобода неизбежно означает, что будут совершаться многие вещи, которые нам не нравятся», единственное решение, которое он предлагает, заключается в том, что родители, поддерживающие свободу, должны мириться с тем, что их детей обучают урокам мастурбации в школе коммунистические учителя, намеренные разрушить семью, даже если это не нравится родителям. В конце концов, как рассуждают либералы-центристы, мы должны защищать свободу наших политических противников продвигать их ценности, даже если мы с ними не согласны.

В «Этике свободы» Мюррей Ротбард затрагивает суть таких неразрешимых споров о свободе — роль хищнического государства. В примере с порнографией в школах государство облагает налогами граждан для финансирования государственных школ, а также контролирует школьную программу. Отсюда возникают споры о содержании школьных книг и уроков, которые нельзя разрешить с точки зрения хайековской свободы. Эта ситуация в конечном итоге представляет собой столкновение ценностей родителей, которые хотят, чтобы их дети проходили уроки мастурбации в школе, потому что они считают это «абсолютно нормальным», и родителей, которые считают это развратом и полны решимости защитить своих детей от этого. Между ними нет никакого компромисса, так как прогрессивные считают, что их драгоценные дети «стираются», если они не могут учиться сексуальности в школе, в то время как консерваторы не готовы принести своих драгоценных детей в жертву на алтарь прогрессивизма. Родители могут быть «свободны» забрать своих детей из школы, но они не «свободны» решать не платить налоги, взимаемые государством. Таким образом, возникает борьба. Ротбард объясняет:

Государство имеет не столько монополию на „принуждение“, сколько на агрессивное (а также оборонительное) насилие, и эта монополия устанавливается и поддерживается систематическим использованием двух конкретных форм агрессивного насилия: налогообложения для получения государственного дохода и принудительного запрета конкурирующих агентств оборонительного насилия в пределах территориальной зоны государства… Государство не является и никогда не может быть оправдано как защитник свободы.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев