Если вы хотите продемонстрировать абсурдность государства — обратите внимание на государственную бухгалтерию. В самом деле, нет лучшего способа показать невозможность решения проблемы редкости с помощью государства, чем просто ознакомиться с ежегодным аудитом любого госучреждения.

Гёте считал двойную запись — суть бухглалтерского учёта — «одним из величайших изобретений человеческого разума». Без бухгалтерии мы теряем способность к расчёту, а без способности к расчёту невозможна современная цивилизация.

Бухглалтерия позволяет предпринимателю понять, получил ли он прибыль, эффективно ли использовал ограниченные ресурсы для создания чего-то более ценного. Также бухгалтерия помогает ему определить, какие действия стоит передать на аутсорсинг, а какие — наоборот, расширить, углубившись в новые этапы производства. По сути, бухгалтерия направляет предпринимателя к таким видам деятельности, которые наилучшим образом удовлетворяют потребности потребителя. ¹

Государственная бухгалтерия — это подлинный оксюморон. Мы можем определить затраты на содержание государственного аппарата, но как оценить созданную им ценность? Каков его продукт? Какова его ценность? Каков итог? Конечно, отсутствие ответов на эти вопросы не мешает государству «играть в бизнес» и делать вид, будто оно создаёт ценность и приносит обществу прибыль.

Госструктуры работают по кассовому методу учёта — отслеживают приходы и расходы наличности. Для управления своей деятельностью они составляют бюджеты, в которых перечисляются доходы и расходы. Учёт в таком мире сводится к записи денежных потоков относительно бюджета. В этом контексте столь почитаемое понятие «бюджетной ответственности» означает лишь одно: насколько близко фактические доходы и расходы совпали с утверждённым бюджетом. И ничего больше.

Это важный момент: когда государственные чиновники говорят о бюджетной ответственности, они имеют в виду исключительно сравнение утверждённого бюджета с фактическими расходами. Они не оценивают целесообразность этих расходов — лишь то, были ли средства потрачены в соответствии с бюджетом и не было ли прямой кражи денег. Да, конечно, чиновники будут утверждать, что «бюджетная ответственность» означает расходование средств на продуктивную деятельность, поскольку, как предполагается, в бюджет попадают только такие статьи. Классическая круговая логика.

При кассовом методе учёта расходы на инфраструктурные инвестиции — дорог, мостов, зданий и т. д. — отражаются в отчётах в том году, когда они произведены, хотя эти капитальные активы сохраняют свою ценность и полезность в течение многих лет. Учёт только движения денег упускает из вида полную финансовую картину, оставляя без ответа главный вопрос: стало ли финансовое положение госоргана лучше, чем годом ранее?

Чтобы ответить на этот вопрос, в 1999 году Совет по государственным стандартам учёта (GASB) выпустил Стандарт № 34. Годовые отчёты, составленные в соответствии с этим стандартом, якобы отражают финансовое здоровье государственных структур, как если бы они были коммерческими организациями. Теперь отчётность ведётся по методу начисления, а активы амортизируются на протяжении срока их службы. Это нововведение позволяет рассчитать конечный показатель — чистые активы. Сопоставляя активы и обязательства, можно определить своеобразную «прибыль» или «убыток».

Согласно этой логике, если в текущем году у госоргана чистых активов больше, чем в прошлом, его финансовое положение улучшилось — он получил прибыль. Теперь государство может отчитываться перед гражданами о том, удалось ли ему превратить ограниченные ресурсы во что-то более ценное. Добро пожаловать в социализм.

Но не так быстро. Государственные активы — это результат принудительного изъятия (налогов), а не удовлетворения потребностей потребителей. Если активы растут — это означает, что государство просто изымает у налогоплательщиков всё больше год за годом. Парадоксально, но и снижение активов говорит о том же. В обоих случаях происходит изъятие, а ценности не создаётся.

Следовательно, если государство увеличивает доходы от налогов быстрее, чем расходы, это якобы означает, что оно оказывает «услугу» своим гражданам — оно, дескать, приносит им прибыль. Напротив, если оно тратит больше, чем собирает, — создаёт убытки. То есть, чем больше конфискация, тем лучше для налогоплательщика? Какой в этом смысл? Вниз — это вверх, а вверх — это вниз.

Нас призывают радоваться тому, что государство взимает налоги и что-то строит на эти деньги — ведь рост активов считается прибылью, а не расточительством. Государственный школьный округ, построивший школу за 50 миллионов долларов, улучшает своё финансовое положение. Производит ли эта школа хоть какую-то ценность — вопрос не ставится. В правительственной бухгалтерии затраты как таковые считаются благом.² Конечно, в обслуживании бизнесом потребителя все происходит не так, но в случае с государством мы попадаем в зазеркалье.

Разница между государством и бизнесом — это разница между налогообложением и голосованием долларом. Школьный округ получает налоги вне зависимости от созданной ценности. После того как избиратели одобрили выпуск облигаций, счёт подлежит оплате — при помощи длинной и сильной руки государства. Предпринимателю же приходится каждый день выходить к потребителю с товаром в руках и надеяться, что он что-то продаст. Потребитель может зайти в магазин, а может легко пройти мимо. А налогоплательщик? Ну, пусть попробует.

Если государство — это народ, а я часть народа, разве я не должен учитывать изменения чистых активов местного школьного округа в своём финансовом портфеле? Ведь местные школы — это мои школы (если верить лозунгу), значит ли это, что изменения в их активах влияют на моё финансовое положение? Разве я не должен фиксировать это в своей личной бухгалтерии?

Более того, разве я не должен иметь возможность продать свою долю в этом якобы общественном благе и использовать вырученные средства в своих интересах? Да, должен. Но, как я понял из своего детства в округе Аллегейни (юго-запад Пенсильвании), табличка с надписью «Проход запрещён. Собственность округа Аллегейни» касается не только тех, кто живёт за его пределами; она означает, что даже налогоплательщики округа не имеют прав на эту собственность.

Итог — рост чистых активов государства — не моя собственность. Никогда не была. Никогда не станет.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев