Ну что ж, Хилари Клинтон пришла и сделала это! Ко всеобщей радости альтернативных правых, раздражённо бросающих неполиткорректные оскорбления в сторону всех, кто левее их самих, кандидат от Демократов наконец-то принесла им долгожданную славу. Дело в том, что Хилари обвинила Дональда Трампа в потворничестве и популяризации их тёмного и опасного мировоззрения.

Давайте сейчас не будем говорить о том, что коричневорубашечники неожиданно станут доминирующими в американской политической культуре. Вопросом, который нас сейчас интересует является то, что довольно много альтернативных правых на заре своего учения заявляли о своем родстве с либертарианством.

Так в чём же различия между взглядами альтернативных правых и либертарианцев?

1. Движущая сила истории

В каждой идеологии есть своя теория истории, определённые взгляды на причину того, что человечество ступает на следующую ступень развития. Такие теории помогают нам составить своё представление о прошлом, настоящем и будущем. Движущая сила истории в соответствии с либертарианстким мировоззрением прекрасно сформулирована Мюрреем Роттбардом:

«Основой моего личного видения истории человечества… является центральная роль великого конфликта, постоянно ведущегося между Свободой и Властью… Я понимаю свободу индивида не только как великое моральное благо по своей природе (или, как говорил лорд Актон, как величайшее политическое благо), но также и как обязательное условие для расцвета всех остальных благ, которыми наделён человек: моральных добродетелей, цивилизации, искусства и наук, экономического процветания. Поэтому из свободы произрастает всё величие цивилизованной жизни.»

Вот и всё: свобода против власти. Свобода раскрывает потенциал человеческой энергии и строит цивилизацию. Всё, что вмешивается в развитие свободы, препятствует развитию человечества. Одно вытесняет другое. Политическая (или анти-политическая) цель ясна: ослабить власть (что подразумевает уменьшение несправедливого насилия) и усилить свободу.

Как же понимают историю альтернативные правые? Это движение унаследовало долгую и однообразную мыслительную традицию от Фридриха Гегеля до Томаса Карлейля, Освальда Шпенглера, Мэдисона Гранта, Отмара Шпанна, Джованни Джентиле и речей Трампа. В этой традиции историю видят иначе: дело не в свободе против власти, а в чём-то, больше напоминающем метаборьбу, в которой участвуют обезличенные коллективы, такие как племена, расы, общество, великие мужи и тому подобное.

Если либертарианцы говорят о свободе выбора, альтернативные правые фокусируются на движении коллективов. Несмотря на внешние приличия, мы одинаковы только в том, что в основе нашего поведения лежат фундаментальные инстинкты, которые и определяют нас, как людей и которые можно укрепить более глубоким пониманием или разрушить «дерасизацией» (deracination – оторванность от своей культурной идентичности, - прим. ред.)

Критика подобных взглядов как расизма часто оправдана, но достаточно поверхностна. Что на самом деле происходит, так это деперсонализация самой истории: дело выглядит так, как будто нас всех лупят молниями могущественные силы истории, восседающие где-то на Олимпе, силы, управлять которыми мы не можем, так как являемся всего-навсего людьми. И только кто-то великий и ужасный, вроде грозного лидера, являющегося воплощением одной из этих могущественных сил, может пробить брешь в подобном историческом нарративе.

2. Гармония vs. конфликт

Другой вопрос касается возможности людей уживаться друг с другом. Фредерик Бастиа описал свободное общество, как общество “гармонии интересов”. В процессе перерастания «естественного состояния», мы постепенно учились обнаруживать ценность друг друга. Разделение труда - великий факт человеческого общества: труд каждого из нас становится более продуктивным во взаимодействии друг с другом, и это так же, или, скорее, в особенности, правдиво, если учесть, что таланты, умственные способности и умения распределены неравномерно и что существуют различия в религиозных взглядах, системе верований, расе, языке и тому подобном.

И это на самом деле прекрасный предмет для исследований. Либертарианские чудеса кооперации можно увидеть на строительной площадке, в офисе, ресторане, на фабрике, в торговом центре, не говоря уже о масштабах города, страны или даже планеты. Гармония интересов означает не то, что все прекрасно ладят друг с другом, а, скорее, то, что мы существуем в рамках институций, которые стимулируют прогресс, через все более углубляющееся взаимодействие. Как говорили старые либералы, мы верим, что «человеческое братство» возможно.

Альтернативным правым подобное видение кажется смешным. Естественно, шоппинг - это хорошо. Но что на самом деле характеризует человеческие сообщества, так это глубоко укоренившийся конфликт. Расы ведут между собой тайную войну, интеллектуальную и генетическую. Существует вечный конфликт полов. Представители различных религий должны сражаться и будут делать это, пока одна из сторон не добьётся победы. Нации борются по одной причине: борьба реальна.

Кое-кто утверждает, что война - это то, что нас определяет и придаёт смысл нашей жизни и в этом ее величие. По этой причине все нации должны стремиться к единству в своих основах, например, в религии, в отношениях же полов должна присутствовать доминантность, потому что сотрудничество

• это всего-лишь иллюзия.

Возможно, вы заметили здесь определённую схожесть с левыми. В 19-ом столетии марксисты довели себя до безумия «конфликтом труда и капитала». Теперь их последователи проталкивают марксистскую теорию конфликта во всё более экзотичные сферы, - расы, этнического происхождения, способностей, гендерной принадлежности и так далее. Эту параллель блестяще подметил Людвиг фон Мизес, написав: “Национализм разделяет общество по вертикали; социализм делит его по горизонтали.” Здесь, как и во многих других сферах, радикально правые и левые удивительно солидарны.

3. Запланированный порядок против спонтанного

Либертарианцы утверждают, что лучшие и наиболее поразительные достижения социума - это не те, которые мы планируем, структурируем и предвидим, а, скорее, наоборот. Общество является результатом огромного количества небольших актов рационального эгоистичного интереса, которые объединяются в непреднамеренный, незапланированный и непредвиденный порядок, постичь который один человек не в силе. Знания, которые требуются для того, чтобы собрать воедино существующий социальный порядок, передаются внутри институций. Это цены, нравы, повадки, привычки и традиции, информацию о которых никто осознанно не использует. Необходимы также стабильные правила, руководящих этим процессом, которые позволяют подобным институциям возникать и развиваться в соответствие с неизменными законам экономики.

Снова таки, все альтернативные правые находят подобное скучным и невдохновляющим. В их понимании общество строится благодаря желанию великих умов и великих лидеров, имеющих собственное видение того, что должно произойти. То, что мы можем наблюдать в обществе - это результат чьего-то преднамеренного и осознанного планирования с начала и до конца.

Если мы не можем обнаружить источник или он почему-то прячется, нужно представить, что процессом руководит группа, предпочитающая держаться в тени - отсюда и одержимость альтернативных правых теорией заговора. Ход истории проектируется личностями и потому «мы» тоже можем вступить в великую борьбу за власть.

Ах да, кстати, экономика - это “мрачная наука”.

4. Торговля и миграция

Конечно, классические либералы боролись за свободу торговли и миграции народов, считая национальные границы произвольно проведёнными линиями на карте, которые, с одной стороны, милосердно ограничивают власть государства, но, с другой, тормозят процветание и развитие цивилизации. Глобальное мышление не является плохим по своей сути, оно представляет собой знак просвещённости. Протекционизм - это ни что иное, как налог на потребителя, который снижает индустриальную продуктивность и сеет разлад в отношениях наций друг с другом. Рыночный процесс является универсальным феноменом, который указывает на распространение разделения труда, что означает растущую возможность людей увеличить стандарты жизни и облагородить существование в целом.

Альтернативные правые повсеместно противостоят свободе торговли и миграции. Всегда понятно, что писатель балуется философией альтернативных правых (или неореакционистов, «Тёмного Просвещения», а то и открытого фашизма), если он активно фокусируется на международной торговле как в корне плохом, мошенническом или, в определённой мере, печальном явлении. В их понимании нация должна быть достаточно сильной, чтобы благоденствовать как независимая единица, экономическая независимость превыше всего.

Сегодня альтернативные правые недовольны торговыми сделками, но не потому, что они излишне сложны или погрязли в бюрократизме (что является хорошей причиной для сомнений в их достоинствах), а из-за того, что они обладают похвальной способностью усилить международное взаимодействие. И та же ситуация происходит с миграцией. Начиная с определённого момента во второй половине 19-го века, миграция стала пониматься как серьёзная угроза национальной самоидентификации, которая всегда понимается как расовая идентичность.

5. Эмансипация и прогресс

Либертарианская традиция с почтением относится к глубоким изменениям глобального масштаба, начиная со Средних веков и заканчивая веком laissez faire (прим. переводчика - невмешательство государства в экономику). Мы наблюдали за тем, как коммерческое общество уничтожило барьеры класса, расы и социальной изоляции, привнося права и достоинства в жизни всё большего количества людей. С рабством было покончено. Женщины были эмансипированы, так как брак из собственнических отношений, построенных на доминировании, перешёл в разряд свободных отношений, базирующихся на партнёрстве и согласии.

Всё это прекрасно, так как права универсальны, что означает, что они в равном объёме принадлежат каждому. Всё, что создаёт помехи для свободы выбора человека, препятствует прогрессу процветания, мира и развития человеческих возможностей. Такое видение будущего человечества указывает на незыблемый оптимизм либертарианцев.

Альтернативные правые терпеть не могут эту точку зрения и указывают на наивность подобного подхода. То, что кажется прогрессом, на самом деле является потерей: потерей культуры, идентичности и миссии. Они оглядываются на пору, которую считают золотым веком, когда элиты правили, а простаки повиновались. И, таким образом, мы видим источник их романтической привязанности к власти как источнику порядка и жажды авторитарных политических управленцев. Что же касается универсальных прав, так о них просто лучше забыть. Права предоставляются политическими сообществами и полностью зависят от культуры. Древние повсеместно верили, что одни были рождены править, а другие - служить, и альтернативные правые с радостью подхватили эту идею. В этом случае идентичность - это всё, а её потеря представляется величайшим преступлением против самого себя, какое только можно представить.

Выводы

Несомненно, как подметили уже многие комментаторы, и либертарианцы, и альтернативные правые имеют глубокие сомнения относительно демократии. Однако, таковым положение дел было не всегда. В 19-ом веке классические либералы симпатизировали данному концепту, веря, что это политический аналог выбору на рынке. Однако, они представляли государства ограниченными, правила - определёнными и ясными, а демократия работала как контроль над властью. Когда же государства разрослись до огромных размеров, власть стала абсолютной, а правила превратились в прерогативу влиятельных политиков, отношение либертарианцев к демократии изменилось.

В противоположность сказанному, корни нелюбви альтернативных правых к демократии уходят к их отвращению в отношении к массам и их всеобъемлющей подозрительности касательно всего, попахивающего равенством. Другими словами, они, как правило, ненавидят демократию по совсем иным причинам. Эта схожесть исторически не предопределена и во многом поверхностна, учитывая очень большие разногласия, разделяющие два этих мировоззрения. Имеет ли общество возможность контролировать себя? В этом и заключается главный вопрос.

Но ничто из вышеперечисленного не остановит ведущие СМИ от того, чтобы свалить нас в одну кучу на основании того, что мы разделяем опасения относительно того, что сегодня стало частью политики левых.

Однако, не допускайте этой ошибки: альтернативные правые знают своих врагов в лицо, и либертарианцы входят в их число.