Liberty Education Project


Knowledge Is Freedom
Райен МакМакен
Феодализм: Система частного права

Книге Хендрика Спруйта “Суверенное государство и его конкуренты” об истории государства и его развитии, уделяется незаслуженно мало внимания. Хотя многие авторы, пишущие о государстве и говорили о принудительной природе государств, мало кто из них нашел время, чтобы всерьез исследовать различия между типом гражданского правительства, известным как “государство”, и другими типами гражданского правительства. Критики анархо-капитализма часто ошибочно полагают, что отсутствие государства будет означать отсутствие гражданского правительства, но серьезные сторонники анархизма никогда не утверждали, что гражданское правительство может или должно исчезнуть. Противники государства просто утверждают, что гражданское правительство, опирающееся на монополию на принуждение, нелегитимно. Это, конечно, отличается от утверждения, что все виды гражданского правительства нелегитимны.

Действительно, каждое общество имеет тот или иной тип гражданского правительства, но не каждое общество использовало государства как часть своей системы гражданского правительства. Право может существовать в анархической системе, и мы видим это каждый день в международной сфере, которая является анархической и в то же время управляется, пусть и несовершенно, правом и арбитражем третьей стороны. (Люди, которые насмехаются над этой системой, считая ее слишком жестокой, естественно, игнорируют ежедневную реальность гражданских войн и конфликтов, которые происходят внутри государств).

Вклад Спруйта заключается в том, что он уделяет время изучению негосударственных систем гражданского правления, чтобы действительно определить, чем эти системы отличаются от государственных. В определенной степени это сделал Мартин Ван Кревельд, но в основном в своей книге “Подъем и упадок государства” он рассматривал метаморфозы государства, как такового. Книга Спруйта “Суверенное государство и его конкуренты” соответствует своему названию, рассматривая как государство (которое он называет “суверенным государством”), так и его конкурентов, включая города-государства, оборонительные лиги, такие как Ганзейский союз, и феодальную систему.

В этой статье я хочу представить взгляд Спруйта на феодальную систему, которая была негосударственной системой гражданского правления. Спруйт отмечает: “основные характеристики феодализма в Западной Европе — это фрагментация политической власти, государственная власть (public power) в частных руках и военная система, в которой существенная часть вооруженных сил обеспечивается за счет частных контрактов.”

Очень часто, когда либертарианцы делают подобные утверждения (Спруйт не является либертарианцем), они воспринимаются как причудливые фантазии или отчаянные попытки проделать дыры в общеизвестном факте, что государства являются единственной альтернативой хаосу. Более того, если кто-то утверждает, что гражданское правительство в средние века было работоспособной системой, нам говорят, что “все знают”, что для средних веков было характерным централизованное и деспотическое правлением сверхмогущественных королей. Или, если кому-то удается показать, что средневековые монархи были на самом деле довольно слабыми, критик меняет тактику и заявляет, что отсутствие сильных государств является причиной всех недостатков того периода, включая суеверия, частое использование смертной казни и даже причиной аграрной экономики, которая могла обеспечить образ жизни на уровне натурального хозяйства для большинства.

Те, кто не знаком с литературой о средневековье, полагаются в основном на то, что они видят в фильмах, что приводит их к выводу, что все в средневековье должно было быть ужасным. Но мы, по крайней мере, знаем, что отсутствие суверенных государств не препятствовало экономическому росту, поскольку, как отмечает Спруйт, “во второй половине одиннадцатого века экономика начала резко расширяться”, а города и торговля также начали быстро расти.

Спруйт отмечает, что для защиты этих новых источников капитала государства были не нужны, и, например, Ганзейский союз, который был нетерриториальным, не имел централизованной иерархии и был основан на модели “защита для членов”, что привело к высокой степени процветания и экономического успеха его участников. Конфликты между членами решались не государством, обладающим монополией на принуждение, а путем переговоров и арбитража.

Феодальная система была похожа тем, что власть была децентрализована, а конфликты решались с помощью сложных систем договоров и арбитража. Военные действия были дорогими и зависели от ценных и высокоспециализированных рыцарей, условия службы которых были ограничены частными соглашениями.

Остальное пусть расскажет Спруйт. Я не пытаюсь набрать здесь какие-то риторические очки, а просто предоставляю некоторую информацию о системе гражданского управления, которая не была государством и опиралась на частные соглашения. Самое главное, если одна из сторон договора (т.е. лорд, обещавший обеспечить защиту от врагов) не выполняла своих обещаний, то договор мог быть расторгнут другой стороной в одностороннем порядке:

Феодализм: Правление на основе личных связей

Я утверждаю, что феодализм — это высоко децентрализованная система политической организации, основанная на песональных связях. Поэтому я в основном согласен со Стрейером в определении феодализма как способа политической организации. “Подводя итог, можно сказать, что основными характеристиками феодализма в Западной Европе являются фрагментация политической власти, государственная власть в частных руках и военная система, в которой существенная часть вооруженных сил обеспечивается за счет частных контрактов.”

“…одно из распространенных объяснений рассматривает подъем феодализма как ответ на вездесущие и внезапные угрозы, которые требовали возможности обороны непосредственно на месте. Регулярные армии, расположенные далеко, не подходили для этого. Люди искали и находили защиту у местных воинов. Этими местными воинами были рыцари, которые составляли тяжелую кавалерию Карла Мартела, Пипина и Карла Великого во время их завоеваний. Теперь рыцари обеспечивали местную защиту благодаря замкам и крепостям. Феодализм возник из уже существовавшей воинской элиты… "

“Другие видят сильное германское влияние. Подобно древнегерманским вождям, сражавшимся с римскими императорскими легионами, франкские короли считались военными лидерами. Эти лидеры имели взаимные обязательства со своими последователями. “Как описывает Тацит, он был свободным воином, который добровольно, путем торжественного обязательства (sacramentum) соглашался стать преданным последователем военачальника (princeps), разделяя его судьбу даже до смерти в обмен на пропитание, снаряжение и долю добычи, полученной на войне”. Таким образом, последователи ожидали добычи за военную службу. Услуга quid pro quo, которую мы находим в отношениях между лордом и вассалом, берет свое начало в древнем обычае”.

Какое бы объяснение мы ни приняли, должно быть ясно, что франкская королевская власть развивалась вокруг конных рыцарей, которые ожидали определенного вознаграждения за свои услуги. Действительно, если вождь не мог выполнить свою часть сделки, вассал мог отказаться от своих обязательств перед ним, если это было сделано явно и при свидетелях.

“Феодализм, таким образом, передал военную силу непосредственно в руки вассала. Децентрализующая тенденция локализованной военной силы, однако, поначалу смягчалась различными политическими мерами. Каролингам удавалось контролировать фрагментацию политического правления до конца правления Карла Великого. Пока империя еще существовала, а торговля и чеканка монет были еще доступны, служба вознаграждалась денежными выплатами. Денежные выплаты из центра ограничивали децентрализаторские тенденции феодализма…

Хотя существовали административные центры, такие как Ахен, король часто жил в замках и церквях своих подчиненных, путешествуя по своим владениям. Другими словами, король пытался сохранить прямой контроль над своими вассалами.

“Однако с упадком империи и вторжениями викингов, сарацин и мадьярских налетчиков торговля и доступность монет сократились. Взаимные военные обязательства теперь должны были погашаться натурой, землей. Именно это натуральное погашение имело такой децентрализующий эффект и привело к возникновению собственно феодализма”.

В результате система правления состояла из двух наборов обязательств, описанных [Марком] Блохом. Феодализм — это, прежде всего, набор взаимных военных обязательств, когда более слабый ищет защиты у более сильного в обмен на военную службу, когда того требует вышестоящий. Иногда достаточно было гарантии защиты, но обычно военная служба вознаграждалась вышестоящим в виде бенефиция, дара, который позже превратился в земельный гранд, фьеф. Когда вассал становился владельцем земель под своей юрисдикцией, это приводило ко второй группе обязательств. Эти отношения были иерархическими, невзаимными и не включали в себя военные отношения. Это были манориальные отношения. Сначала обработкой земли занимались в основном свободные люди, но постепенно стало распространятся крепостное право. Крестьяне обрабатывали землю и передавали часть урожая владельцу поместья.

Короче говоря, можно сказать, что феодализм “имеет аналогии с бартерной экономикой, его обязанности защиты и услуги обменивались, а не покупались или продавались. Это были явно двусторонние отношения с конкретными обязанностями и обязательствами. Из-за появления вознаграждений в натуральном виде такая логика организации привела к фрагментации политического правления.

Есть три основных различия между логикой феодальной организации и организацией, основанной на суверенной территориальности [т.е. государством]. Во-первых, в феодальном правлении отсутствовала иерархия. Во-вторых, территориальное правление не было эксклюзивным. В-третьих, феодальное правление территорией было несовершенным. Манориальные отношения в некотором смысле больше всего напоминали территориальное правление. Проживая в определенной местности, человек попадал под юрисдикцию местного сеньора. Однако, рассматриваемые в системе более широкого политического правления, территориальные владения лордов зависели от конкретных личных отношений, в которые они были встроены. Феодальные отношения вытеснили манориальные.

В логике феодальной организации отсутствовал суверен, конечный источник власти и юрисдикции. Служить нужно было тем, с кем человек вступал в вассальную зависимость. Не было ничего необычного в том, чтобы иметь земли от нескольких лордов, и все они имели право на службу вассала который получил от них земли. Таким образом, человек мог одновременно быть вассалом германского императора, французского короля и различных графов-епископов, причем ни один из них не имел приоритета перед другим. Например, граф Люксембурга был принцем империи и, следовательно, номинально подчинялся императору, но он также имел денежный фьеф (пенсию) от французского короля и, таким образом, подчинялся и ему. Вассал может признавать разных начальников при разных обстоятельствах.

Иерархия была не просто расплывчатой, можно было усомниться в том, существует ли она вообще. Например, несколько епископов пожаловали земли королю Франции. Иерархия начала устанавливаться позднее, с появлением принципа ligesse, установившего приоритет одних видов зависимости над другими.

В качестве последней иллюстрации личных и добровольных связей, которые объединяли политических акторов в этот период (в отличие от бюрократических и обязательных связей), мы можем обратиться к эссе Дороти Сэйерс о военных действиях в средние века из классического издания “Песни о Роланде”, выпущенного издательством Penguin. Как отмечает Спруйт, военная служба и вассальная зависимость регулировались конкретными и личными соглашениями между сеньором и вассалом. Сэйерс провреяла, как это работает в бою. Поскольку эти узы были основаны на личных соглашениях, обязательства теряли силу в случае смерти одного из участников соглашения. Таким образом:

При феодальной системе каждый крупный феодал был обязан служить королю в бою, приводя с собой столько-то вооруженных вассалов, каждый из которых приводил множество своих меньших вассалов, и так далее по всей иерархической шкале. Каждый вассал был связан клятвой верности своему господину и только своему господину, “пока длится их жизнь”; следовательно, если крупный феодал был убит в бою, его последователи автоматически освобождались от своей верности; они могли — и некоторые так и делали — выйти из конфликта и больше не принимать в нем участия.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев