На пресс-конференции, состоявшейся на прошлой неделе, Андерс Тегнелл сказал, что массовое снижение количества новых случаев COVID-19 показывает, что шведская стратегия «легкого прикосновения» делает то, для чего она была разработана.

«Это действительно еще один признак того, что шведская стратегия работает», — сказал Тегнелл, ведущий эпидемиолог Швеции. «Можно быстро замедлить заражение мерами, которые мы принимаем в Швеции».

В отличие от большинства стран мира, Швеция избежала жесткого локдауна. Вместо этого была выбрана стратегия, направленная на поощрение физического дистанцирования посредством общественной информации, сотрудничества и индивидуальной ответственности. Рестораны, бары, общественные бассейны, библиотеки и большинство школ оставались открытыми с определенными ограничениями количества посетителей.

Решение Швеции отказаться от блокировок вызвало шквал критики. Ее подход был назван The New York Times «опасным прецедентом».

Но, как я уже отмечал, критика проистекала не столько из результатов шведского эксперимента, сколько из его характера. Существуют многочисленные примеры стран (и штатов США), которые пострадали от COVID-19 гораздо больше, чем Швеция, хотя эти страны (и штаты) начали жесткие блокировки, требующие от граждан оставаться дома.

Возможно, лучший способ измерить успех политики Швеции — сравнить прогнозы, сделанные с помощью моделей с реальными результатами.

10 мая Dagens Nyheter, крупнейшая шведская ежедневная газета, проанализировала несколько моделей, вдохновленных исследованием Имперского колледжа Лондона, которое предсказывало, что 40 миллионов человек могут умереть, если оставить коронавирус без контроля. Согласно прогнозам этих моделей, в мае не останется мест в реанимационных отделениях Швеции, и почти 100 000 человек умрут от COVID-19 к июлю.

«Наша модель предсказывает, что, используя средние оценки уровня смертности от инфекций, к 1 июля умет по меньшей мере, 96 000 человек», — пишут авторы.

Это пугающий прогноз.

Как отметил Йохан Норберг в The Spectator еще в мае, эти модели использовались критиками стратегии Швеции, чтобы показать, что ее система здравоохранения рухнет, если она не «развернется в локдаун», как это сделало Соединенное Королевство.

Ну вот июль почти закончился. Так как же прогнозы соотносятся с реальными результатами?

Общая смертность от COVID-19 в Швеции составляет 5700, что почти на 90000 меньше, чем предсказывали разработчики моделей. Больницы никогда не были заполнены. Количество ежедневных смертей в Швеции незначительно. Агентство здравоохранения не сообщает о новых поступлениях в отделения интенсивной терапии.

Как показывает приведенная выше диаграмма, разработчики моделей были не просто неправы. Они даже близко не подошли к реальному результату.

Как экспертам удалось настолько ошибиться? Конечно, есть много причин, в том числе тот факт, что COVID-19 не так смертоносен, как первоначально боялись моделисты. Самый простой ответ, однако, заключается в том, что разработчики моделей упустили из виду основной факт окружающей реальности: люди спонтанно изменяют свое поведение во время пандемий.

Это не должно быть сюрпризом. Люди — умные и стремящиеся к самосохранению существа, которые будут стремиться избегать рискованного поведения. Естественный закон спонтанного порядка показывает, что люди естественным образом адаптируют свое поведение, когда этого требуют обстоятельства. (В своей книге «Пагубная самонадеянность» 1988 года экономист Ф. А. Хайек назвал этот процесс «наименее оцененным аспектом эволюции человека».)

Научные данные, связанные с нынешней пандемией, подтверждают эту экономическую идею. Исследования показывают, что в США места работы и потребители изменили свои схемы поездок до того, как правительства начали требовать оставаться дома. Другими словами, без приказа или даже инструкций десятки миллионов американцев уже адаптировали свое поведение к неизвестной угрозе COVID-19.

Аналогичный опыт имел место в Швеции, где пешеходное и железнодорожное движение резко сократилось без драконовских приказов и штрафов.

«Мы делали сравнения с нашими скандинавскими соседями, и оказалось, что шведские паттерны передвижения изменились так же, как и у наших соседей, несмотря на то, что у них гораздо больше юридических ограничений, чем у нас», — сказал Тегнелл в майском интервью.

Шведский опыт важен. Как отметил Фил Магнесс в AIER, успех Швеции означает, что предполагаемые риски и выгоды от блокировок были в значительной степени фикцией.

«Предполагаемые выгоды от более строгой политики блокировки, по-видимому, сильно преувеличены», — пишет Магнесс. «Предполагаемые риски более мягкого курса, принятого шведским правительством, похоже, были раздуты аналогичным образом. И общее число погибших в базовом сценарии «ничего не делать», по-видимому, мало обосновано».

Можно утверждать, что предостережение было оправдано, учитывая новизну COVID-19. Этот аргумент менее убедителен, если принять во внимание издержки блокировок — надвигается глобальная рецессия, потеряны сотни миллионов рабочих мест, миллионы предприятий закрылись, происходят социальные волнения, растет крайняя нищета и повсеместно ухудшается здоровье — все это должно быть учтено.

К счастью, еще не поздно учиться на наших ошибках. Сначала, однако, мы должны признать их.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев