После того, как Верховный суд США принял решение, предписывающее легализацию однополых браков на всей территории страны, в “New York Times” появилось упоминание о том, что «лидеры борьбы за права геев задались целью победить в следующей большой битве: за правовую защиту в сферах трудоустройства, жилищного обеспечения, торговли, а также других сферах на федеральном уровне, уровне штата и на местном уровне».

Другими словами, государство соорудит новые барьеры на пути свободы выбора, взамен только что разрушенных старых!

Чтобы обосновать неприемлемость подобных законов, достаточно вспомнить о свободе ассоциаций и свободе использовать собственное имущество на усмотрение владельца. Это фундаментальные принципы либерализма. В свободном обществе практикуются любые мирные действия, включая право людей на размежевание. К сожалению, сегодня такие аргументы кажутся неработоспособными.

Поэтому давайте копнем глубже, чтобы понять, почему антидискриминационные законы не пойдут на пользу ни геям любых полов, ни кому-либо еще. Сохранность возможности дискриминировать позволяет рыночной системе предоставлять важнейшую обратную связь обществу, которое заинтересовано использовать свою покупательную способность как для поощрения своих сторонников, так и для наказания — причем не принудительного и не насильственного — тех, кто не разделяет его ценностей.

Потребители выбирают, все больше исходя из своих основополагающих ценностей. Сохраняет ли эта организация окружающую среду, относятся ли здесь к сотрудникам справедливо, какие политические взгляды здесь разделяют? Чтобы сделать свой выбор — другими словами, для того, чтобы дискриминировать — потребителям нужна информация.

В случае с правами геев, потребителям нужно знать, кто поддерживает их инклюзивность, а кто ее не поддерживает. Перекрытие канала такой информации путем внедрения антидискриминационных законов отнимает у людей важнейшие сведенья, на основании которых они могут принимать осознанные решения о покупке. Более того, такие законы устраняют конкурентное давление на компании, которые в других обстоятельствах должны были бы доказывать потребителям (и совершенствовать) свою приверженность ценностям сообщества, ведь теперь, в виду принятого закона, создана видимость, будто бы все компании функционируют в соответствии с этими ценностями.

На рынке, где дискриминация, даже возмутительная, не преследуется, деньги, успех, и богатство стекаются к тем, кто мыслит широко, одновременно избегая узколобых. Таким способом свободный рынок подталкивает общество к все более толерантным и недискриминационным (инклюзивным) отношениям. Деньги гораздо убедительнее законов.

Обратите внимание: предложенные законопроекты касаются лишь производителя, но не потребителя. Но дискриминация — это палка о двух концах. Ее могут использовать и те, кому не нравятся определенные группы людей, но и эти же группы людей могут использовать ее против тех, кому они не нравятся.

И то, и другое необходимо обществу, ибо выполняет важную социальную функцию. Это демонстрирует мирный способ социального и финансового поощрения тех, кто отказывается от предубеждений в пользу принятия недискриминационных решений.

Если я католик, и хочу поддержать прокатолические предприятия, мне нужно знать, в каких компаниях любят католиков, а в каких — нет. Если я мусульманин, и хочу направить свои доллары в поддержку исключительно своей веры, я должен знать, кто готов, и кто не готов обслуживать мусульман (или же кто использует мои деньги не так, как я считаю нужным). Если закон запрещает компаниям отказываться работать в пользу какой-либо религии или нанимать на работу людей, основываясь на их религиозных взглядах, то откуда я буду знать, какая компания заслуживает моей поддержки?

Многие геи придерживаются таких же взглядов. Они не хотят сотрудничать с компаниями, которые дискриминируют. Чтобы действовать исходя из этих своих ценностей, им нужно быть в курсе политики компании, а также свобода дискриминировать самим. Никто не выигрывает от универсального законодательного предписания вести бизнес только одним способом. Предписания иссушают добродетель хороших поступков, и способствуют сокрытию плохих мотивов под коркой «закона».

Представьте себе свадебную часовню, где не хотят женить людей одного пола. Ну и пусть, ведь в таком случае часовня не получит и соответствующий доход. Выраженное работниками этой часовни предпочтение открывает возможности для конкуренции, возможность получения прибыли. Каждая часовня находит нишевой рынок, а дальше работает закон спроса и предложения. Никто не страдает.

Пример из моего недавнего опыта. Я искал в AirBnB место, где мог бы остановиться один мой друг. Ему нужно было жилье на неделю, так что речь шла о $1 000. Первый потенциальный арендодатель, к которому я обратился, оказался подозрительным. Он начал задавать ряд вопросов, которые касались страны происхождения моего друга, его этнической принадлежности и религии. Арендодатель имел полное право задавать такие вопросы. Это его дом, и он не обязан открывать его абсолютно для всех, кто туда стучится.

С другой стороны, его вопросы меня раздражали, и я даже счел их оскорбительными. Я решил, что не хочу иметь дела с этим человеком. Я кликнул еще несколько раз, отменил этот запрос, и уже через пару минут нашел другое место. Новый арендодатель с огромной радостью согласился принять моего друга к себе.

Я был доволен по двум причинам. Во-первых, мой друг будет жить в доме, хозяин которого действительно хотел принять его как гостя, и это важно. Принуждение силой никогда не было хорошей основой для торговых отношений. Во-вторых, у меня получилось не дать $1 000 человеку, который, в лучшем случае, был нерасположен к риску и мыслил узко, а в худшем случае, был явным расистом.

Отказ от сотрудничества с ним был моим маленьким протестом, и это было приятно. Не хотел бы я, чтобы мой друг жил с кем-нибудь, кто был бы ему не рад, и я был счастлив от того, что деньги не достались тому, чьи ценности казались мне сомнительными.

В этой сделке я смог вознаградить домовладельца, который не проявил дискриминации и мыслил широко. Он, кстати, меня не подвел: жилье идеально подошло моему другу.

Это было возможно только благодаря тому, что право на дискриминацию в таких сделках (пока) не запрещено. Мне хотелось бы думать, что человек, который задавал слишком много вопросов, хоть немного пожалел о своем поступке после того, что произошло (он потерял немало денег), и, возможно, уже пересматривает свое дискриминационное отношение к клиентам. Принимая решение о покупке, я смог внести свой вклад в улучшение качества культурных ценностей.

Но что, если бы антидискриминационные законы влияли на ход таких сделок? Тогда этому человеку нельзя было бы задавать вопросы о национальной, религиозной и этнической принадлежности. Предлагая комнату на открытом рынке, он был бы обязан принять мою заявку, вне зависимости от того, какими являются его собственные ценности.

В результате, мои деньги ушли бы к тому, кто не проявил должного уважения к моему другу, мой друг не получил бы важной информации по поводу того, у кого он живет, а я не смог бы вознаградить других людей за разделение ценностей, которые я считаю важными.

Именно поэтому лидеры борьбы за права геев должны быть «за», а не «против» права на дискриминацию. Если вы стремитесь к более толерантному обществу, вам необходима информация, которую может предоставить только свободное общество.

Вам нужно знать, кто готов обсуживать и нанимать геев-мужчин и геев-женщин, чтобы вознаградить этих людей за их либеральность. Вам также нужно знать, кто не желает этого делать, чтобы иметь возможность направить часть «убытки» таблицы «прибыль и убытки», против не-либеральности. Потенциальные работники и потребители должны знать, как к ним будут относиться те или иные предприятия. Потенциальные новые производители должны обладать информацией по поводу того, какие бизнес-возможности существуют на дефицитных нишевых рынках.

Если всех будут заставлять работать для геев и принимать их на работу, общество будет лишено важной информации по поводу того, кто поддерживает, и кто не поддерживает свободное от предрассудков отношение к этой проблеме.

Возьмем классический случай отказа пекаря печь свадебный торт для однополой пары. Он имеет на это право. Его отказ от потенциальной клиентской базы — это его убытки. Пара, которая хочет заказать торт, тоже вправе отказаться давать этому пекарю работу. Деньги, которые он мог бы получить, уйдут к пекарю, готовому испечь этот торт. Кроме того, есть люди, которые с большим удовольствием сотрудничали бы с пекарем, выступающим против однополых браков, и эти люди тоже действуют в пределах своих прав.

Любой акт дискриминации, при условии, что он открытый и легальный, предоставляет бизнес-возможности кому-либо другому.

Но во что все это выльется в долгосрочном периоде? Коммерческая деятельность склонна к поощрению отсутствия дискриминации, широты взглядов и либеральности. Племенная верность, этнический и религиозный фанатизм, иррациональные предубеждения — плохо сказываются на делах. Торговцы традиционно не пользовались доверием племенных вождей — с древних времен и по сегодняшний день — именно потому, что торговля способна разрушать барьеры между группами.

Так и было в истории Америки после окончания рабства. Торговля как никогда объединила черных и белых, особенно с усовершенствованием транспортных технологий и увеличением доходов. Именно поэтому расисты все больше использовали государство, чтобы запретить это. Законы относительно зонирования территории, регулирование минимальной заработной платы, принудительная сегрегация и лицензии на осуществление профессиональной деятельности — все это были стратегии, используемые для того, чтобы держать расы порознь, вопреки тому, что рынок работал в сторону интеграции.

Сокрушительной тенденцией рынков является то, что они объединяют людей, ломают предрассудки, и убеждают людей в преимуществах сотрудничества, независимо от класса, расы, религии, пола или других условных различий. То же самое очевидно, и даже особенно верно в отношении сексуальной ориентации. Именно рынок поощряет людей, которые отбрасывают предубеждения и пытаются получить прибыль с помощью обмена.

Поэтому государства, преданные политике расизма и ненависти, всегда прибегают к насилию для контроля над рынком. Людвиг фон Мизес, будучи евреем, был объектом дискриминации на протяжении всей своей жизни, говорил, что это было основой экономической политики нацистов. Рынок был их мишенью, поскольку для рыночных сил нет расы, религии или национальности.

«Многие десятилетия интенсивной антисемитской пропаганды, — писал в 1944 году Мизес, — не сумели убедить немецких «арийцев» в необходимости воздерживаться от покупок в магазинах, принадлежащих евреям, от обращения к услугам врачей и адвокатов-евреев, от чтения книг еврейских писателей». Поэтому расисты обратились к тоталитарному государству — закрывая и конфискуя бизнес евреев, увольняя преподавателей-евреев и сжигая книги, написанные евреями, — чтобы разрубить межрасовые социальные и экономические связи в Германии.

Наибольшим врагом маргинальных и подверженных дискриминации слоев населения всегда было и остается государство. Самый большой шанс в деле продвижения универсальных прав и культуры толерантности предлагает рыночная экономика. Рынок — это наилучшее оружие, когда-либо созданное для борьбы с нетерпимостью, но для правильного функционирования ему необходимы сигнальные системы, заложенные в свободе индивидуумов действовать в соответствии со своими ценностями.

Разумеется, на рынке может найтись место и для тех, кто проповедует иной набор ценностей, возможно основанных на традиционных религиозных взглядах. Владельцы бизнесов Hobby Lobby, Chick-Fil-A, In-and-Out Burger, а также многие другие открыто предъявляют свою религиозную миссию наряду с деловой, привлекая своих клиентов в том числе этим. Это тоже хорошо. Намного лучше, когда подобная борьба происходит на рынке (где правит выбор), чем в политике (где правит сила).

Попытки обжулить рынок путем лишения потребителя и производителя возможности делать выбор вредят всем. Антидискриминационные законы предоставят больше вариантов выбора за счет уменьшения возможностей делать более информированный выбор. Такие законы загоняют нетерпимость в подполье, уничтожают возможности вознаграждать толерантность, и делают невозможным процесс социального обучения, ведущий ко все более недискриминационному обществу.

Новые законы не являются кратчайшим путем к непредвзятости и справедливости. Они лишают нас возможностей делать мир лучше шаг за шагом.

4 июля 2015 г.

Перевод: Ирина Черных, Андрей Сорокин