Государству также важно привить своим подданным неприятие любого “заговора” в истории, ибо поиск “заговоров” означает поиск мотивов и указание на ответственность за злодеяния. Если же тирания государства, коррупция или война вызываются не государственными правителями, а таинственными и загадочными “социальными силами”, или несовершенством мира, или, если в чем-то виноваты “все” (“мы все убийцы”, — гласит один из популярных лозунгов), то нет смысла возмущаться или восставать против этих злодеяний. Более того, в результате дискредитации “теорий заговора” подданные становятся более легковерными. Они соглашаются с тем, что любые деспотические действия государства оправданы “всеобщим благом”. Теория заговора" может нарушить работу системы, заставив общество усомниться в идеологической пропаганде государства.

-Мюррей Н. Ротбард, Анатомия государства

Это статья представляет собой “теорию заговора” (или, лучше сказать, гипотезу заговора) об использовании самого термина “теория заговора”. Я считаю, что словосочетание “теория заговора” является одним из самых сильных обвинений, которые могут быть предъявлены критику, я считаю, что этот термин в основном используется для делегитимизации объекта критики, и что он служит не только для дискредитации утверждения, которое делает критик, но и самой идеи о расследовании предполагаемых заговоров. Словосочетание “теория заговора” является средством для концентрированного негативного обозначения претензии критика и для унижения его самого, априорно дисквалифицируя и критика и его претензию. Написав о “заговоре”, стоящем за использованием этой фразы, я тем самым открываю себя для обвинения в “теории заговора”. Я утверждаю, что термины “теория заговора” и “теоретик заговора” чаще всего используются левыми, которые обычно ассоциируют эти фразы с аргументами и собеседниками “правого крыла”. Поэтому, написав это эссе, я открыто вызываю критику левых. Но я делаю это намеренно.

В США считают, что термин “теория заговора” возник в ходе кампании ЦРУ по дезинформации и дискредитации любой, кроме официальной информации в связи с убийством президента США Джона Ф. Кеннеди. Но Оксфордский словарь английского языка находит первое употребление этого словосочетания в статье 1908 года в “Американском историческом обозрении” и определяет его как “теорию, согласно которой событие или явление происходит в результате заговора между заинтересованными сторонами; в частности, веру в то, что некое тайное, но влиятельное агентство (обычно политическое по мотивации и деспотичное по намерениям) несет ответственность за необъяснимое событие”.

Карл Поппер, по-видимому, был первым, кто попытался разобрать идею теории заговора. Он сделал это в книге “Открытое общество и его враги” (1952). Он вернулся к этой идее в книге “Предположения и опровержения: Рост научного знания” (1962). Во втором томе “Открытого общества” Поппер ввел термин “конспирологическая теория общества”, обсуждая историцистский метод Карла Маркса, который, по его мнению, был глубоко ошибочным из-за предположения, что главной задачей социологии является “предсказание будущего хода истории” (306). Он определил “конспирологичекую теорию общества” следующим образом:

Это точка зрения, которая состоит в том, что объяснение социального явления заключается в обнаружении людей или групп, которые заинтересованы в возникновении этого явления (иногда это скрытый интерес, который сначала нужно выявить), и которые планировали и сговорились, чтобы привести его в действие. (306)

Поппер назвал конспирологическую теорию общества “типичным результатом секуляризации религиозного суеверия”, объяснением исторической причинности, которое заменяет причинное воздействие богов или Бога воздействием “зловещих групп давления, чьи действия ответственны за все зло, от которого мы страдаем — таких как Сионские мудрецы, или монополисты, или капиталисты, или империалисты” (306).

Для Поппера проблема “конспирологической теории общества” заключалась не в том, что заговоры не существуют, а скорее в том, что они редко бывают успешными. Теоретики заговоров, по его мнению, сильно преувеличивают возможности вовлеченных в него людей. Вместо того чтобы разбираться с теориями заговоров, говорил Поппер, главной задачей социальных наук должно стать объяснение того, почему намеренные действия людей (включая заговоры) часто приводят к непредвиденным результатам:

Почему это так? Почему результаты так сильно отличаются от задумок? Потому что так обычно и происходит в социальной жизни, независимо от того, заговор это или нет. Социальная жизнь — это не только проба сил противоборствующих групп: это деятельность в упругих или хрупких рамках институтов и традиций, и она порождает — помимо любого сознательного противодействия — множество невидимых реакций, некоторые из которых  невозможно предвидеть. (307)

Действия, отметил Поппер, имеют как непредвиденные, так и запланированные последствия. Так получается потому, что они происходят в социальном контексте, который не может быть полностью понят действующими субъектами. Конспирологическая теория общества ошибочна, поскольку она утверждает, что результаты действий обязательно будут такими, какими их хотят видеть те, кто заинтересован в этих результатах.

Я вернусь к анализу Поппера ниже. Но сначала я хочу обратить внимание на один ироничный исторический момент. Первое развернутое опровержение конспирологической теории общества, сделанное Поппером, появилось в контексте рассмотрения метода Карла Маркса и было связано с его теориями о “монополистах”, “капиталистах” и “империалистах” и не касалось “сионских мудрецов”. Обвинения в “теории заговора” часто выдвигаются социалистами и другими левыми. Однако Поппер считает, что “производным от теории заговора” является историзм, или метод Маркса. Утверждение Поппера о существовании генетической связи между историзмом и теорией заговора заставляет задуматься: Является ли марксизм теорией заговора, и если да, то каким образом?

Часть ответа связана с идеей Маркса о “классовом сознании”, которая состоит в том, что все члены экономического класса разделяют один и тот же менталитет, мировоззрение и намерения. Эта идея особенно ярко проявляется в утверждении, что все члены капиталистического класса действуют в соответствии с одним и тем же тайным, скрытым намерением извлечь ценность из рабочих на этапе производства, ценность, которую Маркс (ошибочно) измерял в терминах общественно необходимого рабочего времени, заложенного в товаре. Как писал Маркс в “Капитале”, том 1, глава 7, раздел 2:

Тот факт, что для поддержания жизни рабочего в течение 24 часов необходима половина рабочего дня, никоим образом не мешает ему работать целый день. Поэтому ценность рабочей силы [то, что капиталист платит рабочему для поддержания его жизни] и ценность, которую эта рабочая сила создает в процессе труда [ценность товаров, которые он производит], — это две совершенно разные величины; и именно эту разницу между этими двумя ценностями имеет в виду капиталист, когда покупает рабочую силу".

Другими словами, все капиталисты каждый день обманывают всех членов рабочего класса примерно на полдня. Маркс назвал это методичное, рутинное воровство “производством прибавочной стоимости”, которую капиталист извлекает в момент производства и которая является единственным источником прибыли капиталиста. То, что все капиталисты придерживаются этого скрытого намерения и действуют в соответствии с ним — факт, который якобы только и ждал, когда Маркс “откроет” его миру — подразумевает заговор, от масштабов и последствий которого захватывает дух, но еще более захватывает от дух утверждения Маркса о том, что такое массовое, непрерывное, преднамеренное мошенничество является основой капитализма.

Сама идея о том, что экономический класс действует согласованно, чтобы “эксплуатировать” рабочих, является не меньшей теорией заговора, чем вера в то, что еврейская кабала управляет миром. На самом деле, она более подозрительна, чем последняя, поскольку приписывает всему “капиталистическому классу” коллективный, тайный умысел, который даже не обсуждается между заговорщиками. Это просто то, что каждый капиталист знает и делает, независимо от общения с другими капиталистами. При этом игнорируется тот факт, что капиталисты на самом деле действуют не коллективно, а в конкуренции друг с другом, и что частью этой конкуренции является конкуренция за ресурс труда. Эта конкуренция повышает цену труда, когда его недостаточно.

Невозможно переоценить, насколько важное место занимает это предполагаемое явление в марксистском проекте; “эксплуатация” является основой марксистского требования к рабочему классу “объединиться”, восстать и свергнуть своих капиталистических повелителей. “Эксплуатация” обосновывает необходимость коммунистической революции. Эта необходимость основана на теории заговора (и ложной трудовой теории стоимости).

Интересно, что именно социалисты чаще всего обвиняют других в “теории заговора”. В качестве современного примера возьмем эссе 2017 года в CounterPunch, написанное заклятым марксистом, под названием “A ‘New Dawn’ for Fascism: the Rise of the Anti-establishment Capitalists”. Вот первый абзац:

Мир стоит на краю пропасти. С одной стороны — институционализированная эксплуатация и империалистическое насилие. Благосостояние человечества по-прежнему серьезно ограничивается приоритетами небольшого нестабильного класса капиталистов, которые предпочли бы, чтобы остальные — те, кто вынужден вести ежедневную борьбу за самое необходимое для жизни (еду и крышу над головой) — оставались неорганизованным классом. Но с другой стороны, есть те, кто считает, что фундаментальное классовое разделение между правителями и рабочими нетерпимо и поэтому стремится организовывать массовые движения за социальные изменения, которые положат конец господству одного класса людей над другим".

В первом предложении мы видим мысль Маркса об извлечении прибавочной стоимости, за которой следует утверждение, что “небольшой нестабильный класс капиталистов” намеренно стремится держать “остальных… классово неорганизованными”. Поэтому, вопреки Попперу, заговор капиталистов в значительной степени, успешен. Далее статья жалуется на “проблематичные и заговорщические, но якобы антиистеблишментные идеи, [которые] смогли временно вытеснить классовый анализ того, как и почему происходят социальные изменения”. В этой статье речь идет о “правых” и “фашистских” идеях, которые не менее тридцати шести раз характеризуются как “теории заговора” и “заговорщическое” мышление, которым занимаются “теоретики заговора”.

Я мог бы привести сотни, если не тысячи примеров того, как марксисты обвиняют других в “теории заговора” и называют “теоретиками заговора” тех, кто придерживается противоположных взглядов. Это объяснимо с точки зрения потребности марксистов отвлечь внимание от того факта, что необоснованная и нелогичная теория заговора лежит в основе самого марксизма.

Теперь я возвращаюсь к дискуссии Поппера в “Открытом обществе и его врагах”, отмечая, что, говоря о конспирологической теории общества, Поппер имел в виду всеобъемлющую теорию, призванную объяснить все результаты:

Конспирологическая теория общества не может быть истинной, поскольку она сводится к утверждению, что все результаты, даже те, которые на первый взгляд никем не предполагаются, являются предполагаемыми результатами действий людей, заинтересованных в этих результатах". (307)

Из этой формулировки ясно, что обвинение Поппера относится не ко всем теориям заговора. Теории заговора, которые не претендуют на объяснение всего, не попадают под обвинение Поппера. В конце концов, как признает Поппер, заговоры “являются типичными социальными явлениями” (307). Поппер утверждал, что большинство заговоров терпят неудачу, из чего следует, что некоторые заговоры удаются. Более того, теории заговора могут объяснить не только успешные заговоры, но и те, которые в конечном итоге терпят неудачу. Теории заговора, или, лучше сказать, гипотезы заговора, — это всего лишь попытки объяснить результаты с точки зрения попыток заговора. Те теории, которые не стремятся объяснить все с точки зрения единого, всеобъемлющего заговора, основаны на признании того, что заговоры действительно имеют место и что некоторые результаты являются следствием успешных заговоров. Попытка ограбления банка технически является заговором, а объяснение заговора с целью ограбления банка технически является “теорией заговора”. Поэтому гипотезы заговора нельзя отвергать заранее. Они должны оставаться одним из способов понимания социальной реальности.

Почему же тогда “теории заговора” и “теоретики заговора” так категорично отвергаются и осуждаются? Как предположил Мюррей Н. Ротбард, кампания против теорий заговора является частью заговора, направленного на защиту реальных заговорщиков. У всех, кто устраивает заговоры, включая грабителей банков, есть веские причины, для того, чтобы отвлечь внимание от своей деятельности; однако, только некоторые заговорщики могут это сделвть. Они придумали табу против теорий заговора и всячески популяризируют его. Их вассалы в научных кругах, СМИ и обществе в целом послушно соблюдают это табу и регулярно очерняют нарушителей. Это один из способов сохранить заговоры в тайне, а заговорщиков — вне подозрений.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев