Сторонники движения «национальных консерваторов» (или «NatCon»), которое в последние годы взяло под контроль Республиканскую партию, всё чаще обвиняют либертарианцев в том, что их «рыночный фундаментализм» мешает политикам предпринимать практические шаги для спасения американского общества от проблем. В предисловии к своей книге Rebuilding American Capitalism главный экономист влиятельного аналитического центра American Compass Орен Касс заявляет о поддержке интервенционистской политики:

Восстановление американского капитализма — это, в сущности, консервативная задача. Либертарианцы не способны понять, насколько многого требует капитализм для своей поддержки, и не могут допустить, что государство может выполнять эту роль. Прогрессисты презирают систему, в которой так многое оставлено на откуп частной инициативе, и стремятся использовать государственные программы, чтобы обеспечить всё то, чего «не даёт рынок». Только консерваторы должным образом ценят то, что работало прежде, предпочитают систему свободного предпринимательства, которая одновременно предоставляет свободу и налагает обязательства, и понимают, насколько важны институты, формирующие рыночных акторов, и ограничения, направляющие их амбиции в продуктивное русло.

Оценивая американскую политику последних десятилетий, он возлагает вину на консерваторов, принявших идею экономической свободы: они, по его мнению, подорвали сообщества, отдали приоритет финансизации и глобализации в ущерб внутренней индустриализации и ослабили профсоюзы — которые, как предполагается, играют положительную роль.

Сопутствующая программа снижения налогов, дерегулирования и свободной торговли хорошо соответствовала идеологии свободы, оторванной от какого-либо представления о процветании, но как экономическая политика она обернулась катастрофой для страны. Глобализация раздавила внутреннюю промышленность и занятость, оставив за собой разрушенные сообщества. Финансизация сместила центр тяжести экономики с Мейн-стрит на Уолл-стрит, вызвав взрыв корпоративных прибылей на фоне стагнации заработных плат и снижения инвестиций. Упадок профсоюзов лишил работников рыночной силы, голоса на рабочем месте и доступа к важному источнику социальной поддержки. Эти тенденции, активно приветствуемые правыми, способствовали росту неравенства, замедлению инноваций, сужению возможностей и утрате безопасности среднего класса.

В аргументации Касса о «рыночном фундаментализме» множество заблуждений и ошибок, но сосредоточимся на двух базовых понятиях. Первое ключевое понятие — либертарианство — это политическая философия, предполагающая не только свободный рынок. Основополагающий принцип либертарианства в том, что дееспособные индивиды имеют право на свободу в любых действиях, если они не начинают агрессию против прав других. Эти права понимаются как право каждого на владение самим собой и своим законно приобретённым имуществом. Это означает, что собственник имеет исключительный контроль над использованием и распоряжением всем, чем он владеет.

Право исключения, которым обладает собственник, столь же важно для либертарианского общества, как и свобода взрослых людей делать своё дело на рынке. Такая частная дискриминация означает, что асоциальные личности, игнорирующие культурные нормы, способствующие социальному сотрудничеству, или ведущие саморазрушительный образ жизни, не могут принуждать других нести издержки их безответственного поведения. Школа жизненных трудностей и суровой любви, характерная для свободного общества, является гораздо более строгим учителем нравственности, чем любая тщетная попытка государства насаждать добродетель силой, поскольку пороки — это не преступления, а политики слишком невежественны в конкретных обстоятельствах и слишком легко поддаются развращающему влиянию власти, чтобы им можно было доверить задачу навязывать другим мораль.

Ошибочное отождествление либертарианства с «рыночным фундаментализмом» стирает важнейшие различия между либертарианскими, консервативными и прогрессивными взглядами на политическое значение традиции и культурных перемен. Для либертарианца ни традиция, ни изменение не являются сами по себе ни добром, ни злом. Интеллектуальная и нравственная автономия дееспособных взрослых, обеспеченная их правами собственности, является необходимым условием для того, чтобы они могли открыть, реализовать и оценить те ценности, которые наиболее соответствуют их стремлению к счастью. Как сохранение действительно ценных традиций, так и движение к подлинному прогрессу требуют, чтобы каждый человек имел свободу отклоняться от традиции, но также сталкивался с последствия этих отклонений — будь то страдание или радость.

Либертарианство способствует более здоровой эволюции культуры: оно поощряет ассимиляцию к общему языку и нормам, действительно отражающим потребности, вытекающие из человеческой природы и условий для социального сотрудничества, и при этом допускает формирование и мирное сосуществование различных субкультур, которые лучше отвечают специфическим потребностям отдельных групп общества. Именно либертарианский общественный порядок лучше всего сохраняет те традиции, которые действительно заслуживают сохранения, и наиболее эффективно содействует тем культурным изменениям, которые действительно представляют собой прогресс — при этом никому не нужно вести «культурную войну», чтобы добиться господства своих целей над чужими. Как писал Людвиг фон Мизес о соотношении индивидуальных целей и социального сотрудничества:

Общество является не самоцелью, но средством, с помощью которого каждый его член стремится достичь собственных целей. То, что общество вообще возможно, объясняется тем, что воля одного человека и воля другого соединяются в общем усилии. Общее дело возникает из общности воли. Поскольку я могу получить желаемое лишь в том случае, если мой согражданин получит желаемое им, его воля и действия становятся средствами достижения моей цели. Поскольку моё желание включает его желание, моя цель не может состоять в том, чтобы разрушить его волю. На этом фундаментальном факте строится вся общественная жизнь.

Поняв этот тезис Мизеса — что общество служит средством для одновременной реализации множества различных целей, а не является самоцелью, — становится ясно, что либертарианство отнюдь не «оторвано от какого-либо представления о процветании», как утверждает мистер Касс. Каждый человек должен сам решать, что для него означает процветание, а институт частной собственности позволяет сохранять и реализовывать такие независимые оценки в рамках общества. Навязывание ценностей силой разрушает способность человека использовать разум и личный опыт, чтобы соотносить свои ценности с собственной природой и возможностями участвовать в общественной жизни. Именно идеология «национальных консерваторов» (NatCon) оторвана от представления о том, что только свобода, сопряжённая с личной ответственностью, в наибольшей степени способствует стремлению каждого к счастью.

Это подводит нас ко второму ключевому понятию. Капитализм — это экономическая система, характеризующаяся частной собственностью на средства производства; в своей чистейшей форме невмешательства (laissez-faire) он логически вытекает из либертарианства. Капитализму присущ принцип, согласно которому только капиталист-собственник вправе распоряжаться своим капиталом и определять его использование. Каждый раз, когда государство вмешивается, чтобы «формировать» капиталиста и «направлять» его стремления в отношении использования капитала, как того требует Касс, именно государство (то есть определённые политические элиты), а не сам капиталист, определяет конечное использование и судьбу этого капитала. Государство становится фактическим собственником средств производства, тогда как юридически частный собственник превращается лишь в ещё одну шестерёнку в бюрократическом механизме.

Социализм — это корректное название любой экономической системы, в которой производство контролируется государственным планированием, а корпоративизм — это форма такого социализма, при которой сохраняется юридическая фикция частной собственности. Не существует некой «третьей» системы, способной примирить капиталистическое и социалистическое управление капиталом: как объяснял Мизес в своей статье, политика «золотой середины» неизбежно ведёт к социализму.

Господин Касс отрицает, что хочет полностью отменить частное регулирование производства в пользу социализма; его точка зрения состоит в том, что капитализм должен быть «надлежащим образом поддержан и ограничен» интервенционистскими мерами, чтобы экономика «служила не только семье и общине, но и нации». В его представлении:

Консервативное видение, таким образом, требует, чтобы рынки не только распределяли капитал по продуктивным направлениям и обслуживали потребителей по наименьшей цене, но также создавали спектр стабильных и достойных рабочих мест, в которых люди с разными способностями, интересами и в разных регионах могли бы строить достойную жизнь. Со временем рынок должен обеспечивать экономический рост, который был бы устойчивым и широко разделяемым — термин, присвоенный экологическим движением, но применимый и к другим основам свободной и процветающей нации, которые рыночные силы имеют тенденцию подрывать. Индустриальное общее достояние нуждается в защите, чтобы его капитал, кадровый потенциал и центры инноваций обеспечивали рост производительности и служили интересам национальной обороны. То же относится и к рынку труда — чтобы рабочие страны были необходимы для экономического успеха и готовы в нём участвовать. То же касается и социальной ткани — чтобы сохранялось чувство общности, заботливые отношения, основанные на взаимных обязательствах, и солидарность, необходимая для решения проблем и противодействия угрозам.

Во многих жалобах Касса на капитализм слышится риторика прогрессивных левых. Национальные консерваторы (NatCons) и прогрессисты принципиально согласны в том, что капитализм laissez-faire, ориентированный на удовлетворение потребительских желаний, не обслуживает их утопических представлений о том, каким должно быть общество. Сосредоточив свои нападки на том, что капитализм обслуживает желания потребителей, обе стороны антилибертарианского спектра игнорируют тот факт, что капитализм также стимулирует удовлетворение потребностей в лучших условиях труда, в росте фондов капитальных благ и уровня навыков, а также в построении заботливых межличностных отношений. Нельзя обвинять капитализм, если кто-то полагает, что этих вещей недостаточно.

На самом деле, в этом могут быть виноваты два обстоятельства. Первое: возможно, большинство американцев — не разделяя видение Касса — просто не считают такие вещи столь важными, как он думает, и не готовы жертвовать ради них тем, что ценят выше. В таком случае обращение к интервенционизму вместо добровольного убеждения означает, что национальные консерваторы тиранически навязывают свои ценности другим, подрывая капитализм. Интервенционизм как средство ведения культурной войны может лишь разорвать социальную ткань, посеять взаимную ненависть и конфликты и разрушить любые остатки солидарности, которые ещё сохраняются в американском обществе. Более того, невозможно долго саботировать капиталистическое производство, не заменив его другой системой. Сознательно или нет, но интервенционизм Касса ведёт нас к корпоративистскому варианту социализма.

Второе возможное объяснение — возможно, американская экономика на самом деле и не была столь свободной, несмотря на всю риторику консерваторов о «рыночном фундаментализме». Эмпирические данные за последние пятьдесят четыре года указывают на растущее влияние социального государства и его финансирование за счёт эмиссии фиатных денег как на главные причины деиндустриализации Америки. Интервенционистские меры NatCon — такие как государственные промышленные фонды, протекционистские тарифы и рост государственных расходов — могут лишь ускорить этот процесс. К выводу о том, что нам нужно больше частной собственности и личной ответственности, а не новых госрегуляций и обещаний «бесплатных благ», приводит не слепая вера в рынок, а очевидный факт целенаправленного человеческого действия и его логические следствия. Именно национальные консерваторы распространяют экономические заблуждения, основанные на вере, а не на разуме.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев