Известный американский писатель Марк Твен однажды сказал: “История никогда не повторяется, но часто рифмуется”.

Чуть более ста лет назад президент Вудро Вильсон начал резкое расширение власти и возможностей правительства, исходя из общего предположения, что государство может научно планировать общество. Президент Франклин Рузвельт, основываясь на той же идее, запустил огромное количество правительственных программ, которые обещали решить все виды социальных проблем и обеспечить такой уровень централизованно управляемого прогресса, который не может обеспечить рынок. Это вызвало настороженность и критику со стороны экономистов, (таких, как Людвиг фон Мизес), которые поддерживали рыночные механизмы.

В AIER всегда утверждали, что рынок гораздо эффективнее организует общество, чем государство. История человечества — это борьба между личностью и государством. Тех, кто верит в этатизм и тех, кто верит в свободу.

Некоторые считают, что сторонники свободного рынка выиграли интеллектуальный спор против кейнсианских этатистов в 1970-х годах. Этот спор завершился с появлением стагфляции, — явления, которое полностью опровергает представление о том, что инфляция и безработица всегда обратно пропорциональны. Оказалось, что использовать экспансионистскую денежно-кредитную политику для стимулирования экономического роста — не такая хорошая идея, как считалось ранее. После Второй мировой войны кейнсианские мыслители и идеологи “сильного государства” готовились к экономическим потрясениям (поскольку государственные расходы резко сократились, — прим.ред.). Однако, случилось прямо противоположное и это снова показало нам, что государство не является движущей силой экономического роста. Во второй половине 20 века радикальные рыночные реформы принесли процветание странам по всему миру.

В 2013 году доктор Мариана Маццукато, один из ведущих кейнсианских экономистов, опубликовала книгу “Предприимчивое государство”, в которой доказывается, что государственный сектор может сделать гораздо больше, чем он делает сейчас. Частный сектор обязательно нуждается в руководстве со стороны государства, которое во многих случаях столь же эффективно и создает инновации не хуже рынка.

Маццукато и ее сторонники утверждают, что общество может стать намного лучше, если мы откажемся от рыночных принципов и делегируем больше власти государству. (Подумайте о таких людях, как сенатор Элизабет Уоррен).

Экономические тяжеловесы доктор Дейрдре Макклоски и доктор Альберто Мингарди объединились, чтобы написать ответ Маццукато — книгу “Миф о предприимчивом государстве”. В идеальном мире читателю следовало бы также знакомиться с работой Маццукато, но это не обязательно для понимания этой книги. Книга определенно представляет самостоятельную ценность, поскольку споры между сторонниками рынка и государства — это вечный разговор. Книга также является выдающимся трудом по экономической истории и раскрывает многие актуальные экономические темы, что делает ее стоящей внимания любого человека, а не только тех, кто внимательно следит за этой дискуссией.

Идея предприимчивого государства

Авторы цитируют Маццукато, которая отмечает:

“Мейнстримные концепции политик и предписаний” — это “нормативные постулаты для постоянного государственного планирования в пользу большего числа рынков, в основном за счет организации дерегулирования и приватизации а не целенаправленных наборов условных рекомендаций, основанных на обдумывании альтернатив и путей достижения результата”.

По сути, Маццукато говорит, что в мейнстримной экономической мысли преобладают идеи, выдвигаемые такими экономистами как Милтон Фридман, которые выступают за усиление приватизации и дерегулирования для обеспечения роста. Маццукато считает, что это непредсказуемо и неоптимально. Скорее мы должны позволить экспертам находить лучшие альтернативы с научным уровнем точности. Маццукато любит ссылаться на правительственные программы, такие как DARPA и The Manhattan Project, как на примеры того, что правительство может быть очень новаторским.

Это очень странное утверждение, хотя я и согласен с тем, что многие экономисты считают, что приватизация и рынки — это хорошо. Однако Макклоски и Мингарди отмечают, что

“В прошлом столетии государственные расходы в процентах от ВВП выросли до 50 процентов по сравнению с их докейнсианским уровнем в 10 процентов”… “Демократически избранных политиков, а за ними и их избирателией убедили в том, что сбалансированный бюджет не имеет большого значения”.

Вопреки точке зрения Маццукато, среди политиков нет широко распространенного консенсуса относительно чудес приватизации, их интересуют только нескончаемые траты и расширение государства.

Так работает правительство, особенно в демократиях. Оно неуклюже, неосмотрительно, громоздко и совершенно не чувствительно к действию рыночных сил. Если вы дадите государству еще больше возможностей планировать общество, эта проблема только усугубится.

Вот почему традиционный экономический консенсус состоит в том, что правительство должно заниматься предписанными ему проблемами коллективных действий, а частный сектор должен заниматься всем остальным.

Авторы не стесняются объяснить природу главной идеи Маццукато:

Маццукато, как последовательный левый, с подозрением относится к личной выгоде, к которой вы стремитесь, скажем, когда делаете покупки, и поэтому с подозрением относится к людям, делающим вещи ради личного вознаграждения. Она хочет, чтобы государство по ее совету принимало решение за вас.

По сути, это то, к чему в конечном итоге сводится идея предприимчивого государства. Это рационализация левой политэкономии, от которой прыгают от радости политики и профессора университетов. Это мягкая форма централизованного планирования, которая исходит из того, что великие дела возможны (если я тут всем руковожу).

Что движет инновациями

Одна из основных идей тех, кто верит в предприимчивое государство, заключается в том, что государственные инвестиции стимулируют инновации. Маццукато утверждает, что правительству следует оказывать определенное воздействие на частный бизнес, чтобы подтолкнуть его к некоторой оптимальной точке, определенной экспертами.

Однако это ложное представление о том, как происходят инновации. Инновации идут снизу вверх, а не сверху вниз. Свободные люди, действующие спонтанно и эгоистично, создают инновационные продукты завтрашнего дня. Частные фирмы, борющиеся за превосходство в области портативной связи, дали нам гениальность iPhone. Tesla производит одни из самых современных электромобилей в мире, доступных для массового потребления. Генеральный директор Tesla Илон Маск — это полная противоположность бюрократам, которых Маццукато считает движущей силой инноваций. Это человек, который предлагает четыре модели автомобилей с названиями S, 3, X, Y, продает огнеметы, приватизировал космическую гонку и только что запустил линию текилы.

Личность Илона Маска может быть идеальной иллюстрацией того, как происходят инновации. Не в результате преднамеренного планирования экспертов, а в результате неукротимой и зачастую хаотичной предпринимательской деятельности свободных людей.

Маццукато и ей подобные утверждают, что государство движет инновациями. Авторы не согласны и заявляют, что

“Скачок, как мы сказали, был либеральной идеей, высвобождением человеческого творчества”.

В то время как государственники сетуют на якобы “нормативное постулирование” приватизации, Макклоски и Мингарди придерживаются другой точки зрения. Убрать государство с дороги свободных людей — вот, что нужно сделать для роста инноваций.

Вносят ли государственные инвестиции вклад в инновации?

Маццукато и ей подобные приводят в качестве убедительного аргумента историю о том, как Агентство передовых военных исследований, известное как DARPA, изобрело такие вещи, как Интернет. Следовательно, государство может быть способно на впечатляющие новаторские подвиги. Если бы оно инвестировало больше, то получило бы лучшие результаты.

Авторы предлагают опровержение

“Вопрос в том, рисовало ли ли американское правительство в своем воображении что-нибудь подобное Интернету. Ответ очевиден: конечно же, нет. Не было “направленности, ориентированной на миссию”. Вложения военных выглядят как путешествия Христофора Колумба: предприимчивое государство обнаружило Вест-Индию, отправившись в Ост-Индию”.

Более того,

“В 1960-х годах ВВС США изучали вопрос функционирования децентрализованной сети связи, отличной от традиционной телефонной связи. Но затем Министерство обороны прекратило исследование и больше не предпринимало никаких действий”.

Авторы также указывают, что один из ведущих разработчиков ARPANET, технической основы современного Интернета, заметил, что

“DARPA никогда бы не профинансировало компьютерную сеть для упрощения работы с электронной почтой”, потому что телефон уже отлично обслуживал коммуникацию между людьми".

Это показывает, что вклад правительства в создание таких вещей, как Интернет, был не только непреднамеренным, но, возможно и пагубным. Инновации — это хаотичное занятие, которое требует тестирования на рынке, а не одобрения экспертов. Если бы изобретения и прогресс основывались на мнениях десятка докторов наук, мы, возможно, никогда не изобрели бы даже плуга, запряженного лошадьми.

Одним из известных примеров является появление авиации, несмотря на то, что правительственные чиновники и широкая публика после многих неудачных попыток считали, что путешествие по воздуху невозможно. Сегодня эти комментарии выглядят смешно, но если мы позволим государству и его армии экспертов задавать “направленность”, инновации остановятся.

В 1903 году New York Times предсказывала, что для освоения воздушных перелетов человечеству понадобится от 1 до 10 миллионов лет. Затем, всего через пару месяцев два велосипедных механика, Уилбур и Орвелл Райт, создали в своем гараже первый самолет, который навсегда изменил мир.

Инновации происходят при отсутствии государственного “управления” инновациями. Если что-то полностью спланировано, то это не инновация.

Авторы идут еще дальше, указывая на то, что инновации часто используются для того, чтобы перехитрить государство, поскольку нормативные акты тормозят прогресс в различных отраслях. Это может частично объяснить такие вещи, как преобладание частного капитала над публичным в мире финансов. Одно из ключевых преимуществ частного капитала — отсутствие необходимости соблюдать обременительные правила, регулирующие рынок публичных финансов.

Ключевые выводы

Споры о том, может ли государство быть компетентным и достойным двигателем инноваций, необходимы. Хотя государство растет независимо от того, кто выиграет в этом споре, считалось, что сторонники ограниченного управления выиграли эту дискуссию в конце 20-го века, когда мир пережил широкую волну либерализации.

Сегодня мы находимся на перепутье, когда большая часть западного мира принимает или начинает принимать во внимание точку зрения на правительство, которая рассматривает его как нечто большее, чем просто защитник наших прав. Они рассматривают государство как силу для позитивных и компетентных изменений, которые, по мнению Макклоски и Мингарди, возможны только через рынок.

Идея предприимчивого государства, предложенная Маццукато, является романтической. Эта идея заключается в том, что люди могут объединяться и силой своей воли воплощать инновации. Эта идея состоит в том, что некоторые очень умные люди с престижными титулами могут направить общество в оптимальном направлении.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев