В настоящее время наблюдается оживление в изучении трансатлантической работорговли. Некоторые исследования указывают на работорговлю как на основную причину дефектов в африканских обществах. Продолжая интеллектуальную традицию Уолтера Родни, авторы этих работ утверждают, что трансатлантическая работорговля привела к отсталости Африки. Тем не менее, вердикт о последствиях трансатлантической работорговли еще не вынесен, поскольку ученые до сих пор расходятся во мнениях относительно ее последствий.

Несмотря на разногласия, противоборствующие лагеря в литературе занимают схожие позиции, поскольку зацикливаются только на последствиях работорговли игнорируя участие в ней африканцев. Исследователи склонны изучать, как работорговля изменила африканские общества, вместо того, чтобы показать, как европейские торговцы вписались в сложные социально-политические сети Африки.

Африканцы создавали империи и вождества задолго до встречи с европейцами, поэтому, когда европейцы прибыли в Африку, они быстро поняли, что их будущее связано с благосклонностью африканской элиты. Без соблюдения местных правил европейские торговцы не могли заниматься бизнесом. Часто рассказывают о том, что европейцы построили в Африке крепости, но редко отмечают, что такие крепости не могли быть построены без разрешения африканских элит.

В империи Галиньяса пословица народа Вай гласила: “Чужак не имеет никакой власти, кроме той, что дана хозяевами”. Эта пословица описывает отношения иностранных торговцев с африканскими правителями. Африканцы не желали терпеть самовольных поселенцев, поэтому европейцам приходилось платить за свои жилища.

Например, в Западной Африке в королевстве Акваму взимали арендную плату с европейских фортов и нанимали таможенников для надзора за торговыми потоками. Эта выдержка из отчета, составленного датским чиновником, демонстрирует власть африканских правителей: “Король Акваму взимает здесь таможенные пошлины со всех товаров, которые проходят по реке, и чтобы обеспечить их уплату, он нанял чиновника, который заботится о его интересах”.

Африканцы не только извлекали финансовую выгоду, взимая с европейцев плату за строительство крепостей на африканской земле, но и сохраняли право собственности на землю. В некоторых случаях африканцы приглашали европейцев в свои торговые центры. Аренда помещений для европейцев стала настолько прибыльным делом, что на Золотом Берегу африканская элита разрешила открыть представительства каждой европейской группе в каждом торговом городе. Кроме того, интенсивное соперничество между европейцами повышало позиции африканцев и позволяло им получать выгоду от более низких цен и более широкого ассортимента товаров.

Трансатлантическая работорговля была ужасным делом, но, тем не менее, это был бизнес, который можно проанализировать с помощью экономических инструментов. Жертвами работорговли стали в основном африканцы, но это не должно скрывать того факта, что для многих африканцев работорговля была вполне законным предприятием. В своей новой книге “Работорговцы по приглашению: Невольничье побережье Западной Африки в доколониальную эпоху” Финн Фуглестад утверждает, что работорговля поддерживалась африканцами, которые завлекали европейцев для торговли.

Африканцы даже формализировали торговые отношения с европейцами, заключая договора, которые регулировали покупку рабов. Более того, согласно отчетам португальского чиновника XV века Диего Гомеса, некоторые монархи демонстрировали “убедительную готовность” продавать туземцев в качестве рабов. Сотрудничество с африканцами имело решающее значение для успеха работорговли и европейских торговых центров, таких как Ливерпуль.

По мнению Дэвида Ричардсона, африканцы сыграли важную роль в создании сетей и институциональных механизмов, которые позволили процветать британской работорговле. “Без участия и поддержки африканцев британское рабовладение не смогло бы достичь тех масштабов, которые оно имело”, — пишет он.

Помимо преуменьшения африканского участия, историки обычно утверждают, что трансатлантическая торговля подорвала экономику африканских стран. Но это предположение демонстрирует непонимание экономической полезности. Если импортируемые товары удовлетворяли потребности африканцев, то мы не можем утверждать, что импорт ухудшил их положение.

Африканцы имели преимущество в торговых переговорах и часто определяли качество и цены товаров, которые они получали от европейцев. Например, Дэниел Кунья объясняет, что африканцы, прежде чем принять решение об импорте меди, проверяли “качество меди, оценивая ее материальные свойства — красноту, светимость и звук, которые служили для встраивания ее в ритуальные и мифологические системы”.

Из-за высоких стандартов африканских торговцев европейские товары часто отвергались даже без объяснения причин. Также нет убедительных доказательств того, что импорт препятствовал местному производству. Несмотря на импорт, железная промышленность процветала в Камеруне и Бассаре уже в девятнадцатом веке. Питер Эммер в своей классической статье полностью разрушает миф о том, что трансатлантическая работорговля оказала существенное влияние на экономику Африки:

Объем европейского импорта в Западную Африку не мог составлять более 5 процентов от объема внутреннего производства Африки, и это при условии, что африканцы производили больше, чем просто средства к существованию. Таким образом, нет никаких доказательств того, что между 1500 и 1800 годами ни количественно, ни качественно атлантическая торговля товарами могла существенно изменить экономику Западной Африки.

Действительно, жестокость трансатлантической работорговли вызывает чувство возмущения, однако эмоциональность не должна удерживать нас от объективного изучения этой темы. На протяжении веков рабство считалось законной торговлей; следовательно, африканцы, как и их современники, санкционировали его и были готовы участвовать в продаже своих людей для достижения экономических и политических целей. Обеление участия Африки в трансатлантической торговле приводит лишь к инфантилизации чернокожих.

Оригинал статьи

Перевод: Наталия Афончина

Редактор: Владимир Золоторев